Фельдмаршал Манштейн. Военные кампании и суд над ним. 1939—1945 - Реджинальд Пэйджет

Летом 1940 г. вторжение имело реальный шанс на успех. На Манштейна возложили задачу возглавить первую волну высадившихся войск. Назначение было настолько же почетным, насколько и нежеланным. Высшее командование не забыло своего отказа человеку, который, можно сказать, навязал им победу с помощью того, что они расценивали как «метод черного хода». Корпус Манштейна отправили оккупировать район городов Булонь и Кале. Это единственный период войны, когда Манштейна действительно можно обвинить в оккупации. В России, на протяжении всей войны, он был вовлечен в жестокие сражения. Но во Франции у него действительно имелась возможность заняться проблемами военной оккупации. Стоит подчеркнуть, что, несмотря на самое тщательное расследование, нельзя выдвинуть ни единого упрека по поводу поведения войск, которыми Манштейн тогда командовал. Примечателен один из его приказов, предписывающий немцам не занимать сидячие места в общественном транспорте, когда женщина стоит. Если женщина отказывалась от предложенного места, солдат все равно должен был оставаться стоять.

Предпосылкой для операции «Зелеве» стала команда «Воздух!». Точная дата начала воздушной «Битвы за Британию» – 13 (12. – Ред.) августа, и начали ее люфтваффе. К середине сентября они смирились с неудачей.[20] 17 сентября вторжение отложили на неопределенный срок, а Гитлер стремился понизить дух англичан бомбардировкой их городов. Он с неохотой принял эту стратегию, поскольку не хотел распространять войну на собственную землю. Невзирая на то что в это время немцы наносили удары по Британии куда более мощные, чем те, которыми она могла ответить, отказалась обсуждать мир. Гитлер просто не мог этого понять. Он так и не осознал степени британской твердости и решимости стоять до конца, пробужденных начавшейся войной. Гитлеру хотелось позабыть прошлые обиды и подружиться с Британией. Он не мог заставить себя признать тот факт, что, несмотря на его мощь и невероятные военные успехи, Британия никогда не станет на его сторону. Он не мог понять, что Британская империя не склонна действовать под диктовку Адольфа Гитлера. Его политическое недопонимание вылилось в неуверенность в стратегии. Он не мог определиться с тем, чего хотел на самом деле. Лично я сомневаюсь, было ли вторжение, учитывая возможности немцев в 1940 г., осуществимо. Но если бы Гитлер направил все свои силы на зимние приготовления, то в свете того, что позже произошло на Крите, я не совсем разделяю уверенность Черчилля в том, что летом 1941 г. мы смогли бы отразить тщательно подготовленную операцию. Однако к тому времени Гитлер повернул на Восток.

Здесь он преследовал политические цели, отличные от тех, к которым стремился на Западе. В «Майн кампф» он высказал свое неприятие африканской колониальной политики Германии и утверждал, что естественное пространство немецкой экспансии лежит на Востоке. В планы Гитлера входило расчленение России на несколько отдельных автономных государств под протекторатом Германии и вхождение Южной и Западной России в немецкую колониальную зону. Обычное военное оккупационное управление, предусмотренное Гаагской конвенцией («Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны», 1907. Отдел III, ст. 42, 43 и 50. – Пер.), было неприемлемо для достижения подобных целей. Поэтому Гитлер решил, что, поскольку в деле управления следует действовать последовательно, необходимо отобрать функции администрирования, так называемую «исполнительную власть», у армии, чтобы передать гражданским органам власти, которым вменялась подготовка политической основы для будущих немецких колоний.

Полицейские силы в России набирались из состава немецких регулярных войск и переводились в специальные оперативные подразделения, так называемые айнзацгруппы (целевые группы, группы развертывания – военизированные подразделения нацистской Германии, осуществлявшие массовые убийства гражданских лиц на оккупированных территориях Европы и СССР. Играли ведущую роль в «окончательном решении еврейского вопроса». – Пер.), подчинявшиеся СД Гиммлера. В том, что касалось довольствия, жалованья и передвижений, эти подразделения подчинялись армии. Но во всех оперативных вопросах, включая субординацию, они подчинялись напрямую Гиммлеру. У них имелась собственная радиосвязь, и они пользовались собственными шифрами. Полиция полевой службы безопасности (нем. Geheime Feldpolizei – тайная военная полиция вермахта. – Пер.) являлась армейской структурой и отвечала за обеспечение безопасности армии, но все, что касалось политических или гражданских вопросов, она обязана была передавать в СД. Среди тайных задач, возложенных на айнзацгруппы и не зафиксированных документально, числилось истребление евреев и советских партийных работников, а также наблюдение за политической благонадежностью командного состава армии. Таким образом, слежка за армией стала одной из функций СД. Результатом такой перестановки, позднее закрепленной в приказе фюрера, стало то, что армия лишилась важного источника разведданных, поскольку вся разведывательная работа в тыловой зоне стала функцией СД, докладывавшей не армии, а Гиммлеру. Позднее все экономические вопросы на оккупированных территориях перешли под контроль министерства экономики, подотчетного Герингу, а вопросы труда и занятости другому управлению под руководством Фрица Заукеля (комиссар по рабочей силе в управлении четырехлетнего плана 1942–1945 гг., гаулейтер Тюрингии, обергруппенфюрер СС. Один из главных ответственных за организацию использования принудительного труда в нацистской Германии. – Пер.). Оставшиеся армии крохи исполнительной власти были ничтожно малы.

Глава 4

Наступление на Москву

Фон Манштейна назначили командовать 56-м моторизованным [танковым] корпусом в Восточной Пруссии, куда он прибыл в середине марта. В качестве командира корпуса его не касались мероприятия, связанные с осуществлением полицейской власти, хотя позднее, на его процессе, широко освещались действия айнзацгрупп, о существовании которых он едва ли был осведомлен.[21]

В мае Гитлер проинформировал своих генералов, что ему стало известно о намерении русских вторгнуться в Германию и что такое вторжение можно упредить только контрударом. Фон Манштейн верил, что летом 1941 г. русские собирались напасть на Германию.[22] Он присутствовал на маневрах Красной армии и составил высокое мнение о военном потенциале России. Огромный военный успех на начальной фазе немецкого вторжения в значительной степени стал результатом того, что русские силы в большой массе сконцентрировались на границе, а не в глубине страны. С точки зрения Манштейна, русское командование было в достаточной степени компетентно, чтобы таким образом расположить свои силы, если бы намеревалось обороняться. Он считал, что приготовления, предпринятые русскими, преследовали только одну цель – сосредоточение сил на границе с целью массированного вторжения. В подтверждение этой теории генерал Власов, защищавший Москву в 1941 г., впоследствии переметнувшийся на другую сторону и командовавший прогерманской, так называемой армией Власова (так называемая Русская освободительная армия, РОА – название вооруженных формирований Комитета освобождения народов России – КОНР, воевавших на стороне Третьего рейха, а также совокупность частей и подразделений из русских коллаборационистов в составе вермахта в 1943–1945 гг. – Пер.), сообщил немцам, что вторжение намечалось на август – сентябрь 1941 г. И если фон Манштейн не ошибся, то у нас куда больше оснований быть благодарными русским, чем мы полагали. Однако, в свете послевоенных данных, лично я не считаю, что фон Манштейн прав в отношении намерений русских, и тот факт, что их диспозиции казались ему, как солдату, абсурдными, был лишь следствием политического вмешательства в военные планы.