Часы и голоса - Рюрик Ивнев

Почтовая бумага

Мне кажется: весь мир в одномПростом, чуть склеенном конверте.А горькой муки больше в нем,Чем в ледяном дыханье смерти.

Но сколько радости порой,Ни с чем на свете не сравнимой,Как не сравним и почерк твой,И взор неистово любимый.

Пусть или слишком деловиты,Иль слишком скупы писем груды,Но от Камчатки до ТавридыКогда-нибудь ты встретишь чудо.

Тогда и скромный почтальон,О всех томящихся радея,Хотя живет не в сказке он,На миг бывает чародеем.

Листкам почтовым не узнать,Что суждено им на мгновеньеВершиной счастья просиятьИ стать вершиной вдохновенья.

1966

Синяя птица

В двух шагах от Москвы, громыхающей сталью,Мы случайно нашли тишину и покой.Мне казалось, что мы никогда не дышалиИ не знали, что значит дышать так легко.

Потому ли, что все мы прозрели впервые,Потому ли, что лес сам внезапно прозрел, —Он открыл нам радушно свои кладовые,Что открыть для других ни за что не хотел.

Там сокровища древних преданий дремали,Там таились сказания вещих слепцов,Там в просмоленных свитках хранились скрижалиИз еще никогда не начертанных слов.

Мы стояли, вернее, мы просто летелиМимо белых, почти невесомых берез,Мимо чудом из сказок поднявшихся елей,До которых еще не добрался мороз.

Мы попали в слияние ласки и света,В устье виденных нами, несбывшихся снов,Наш незримый полет был последним ответомНа немые вопросы угасших веков.

1966

Глухомань

Впереди и за плечамиТолько небо, только звезды,Только листья, только воздух,Только тишина ночная.

Мнится мне, что в океанеРастекающейся зелениТо плыву я, то ныряюИ тревожно и уверенно.

Где же люди? Где шаги их?Где знакомый звон трамваев?Подмосковье иль ЕгипетМне созвездьями кивает?

Вижу только эту зелень,Покорившую пространство,Словно перевоплощеньеСлов в зеленое убранство.Плыть бы век, как в древней сказке,По раскинувшейся зелениЕю найденным, обласканным,А для всех других потерянным.

11–13 июля 1966 г.

Москва

Дачные поезда

Есть что-то странно притягательноеВ обычных дачных поездах.Не в них ли поиск подсознательныйТепла забытого гнезда?Чтоб взвесить все необъяснимое,Еще не создано весов.Пусть сотни раз мелькали мимо мыЗнакомых станций и лесов,Все ж от волнения дрожим мы,Как перед буквами любимымиПочти истертых адресов.Ты наклоняешься, качаешьсяПод музыку стальных колес,В чужом дыханье растворяешьсяИ не удерживаешь слез.Тебе в тот миг невольно кажется,Что ты в кругу своей семьи,Хотя уют ее не вяжетсяС потертой спинкою скамьи.И все ж ты радостью утешен,Мечтою сам себя согрев,Как листик, вдруг зазеленевший,Средь стужей скованных дерев.

24 июля 1966 г.

Станция Отдых — Москва

«Кому из нас не кажется минутами…»

Кому из нас не кажется минутами,Что все предметы радугой окрашены,Что мы несемся с ветрами попутнымиК своей мечте от берега вчерашнего?Смотрю, как голубок шажками мелкимиДорогу мне перебегал потешно.Я не слежу за часовыми стрелкамиИ верю, что дела пойдут успешно.Сегодня все мне кажется пленительным,Как будто я впервые мир увиделГлазами сердца, а не умозрительно.Должно быть, так смотрел на мир Овидий.И благодарен я простому платьицу.Как крылья бабочки, наивно пестрому,И псу, который от машины пятится,И в синем небе облачному острову…Кончался день, но странно: был уверен я,Что этот день лишь только начинается,И меж закатом с огненными перьямиИ светом зорь не замечал я разницы.А все, что со стихами так не вяжется,Вдруг увязалось и легко и прочно:И хлеб обдирный, и сырок, и ряженка,И толчея обычная в молочной.

1966

«Я не хочу ни мудрых изречений…»

Я не хочу ни мудрых изречений,Ни пышных слов, ни выкладок ума.Верни мне классы и урок черченья,Игру в крокет и томики Дюма,Шум детских игр, и смех, и огорченья,И первый платонический роман.Верни мне все, что стало древним мифом,Улыбки материнской теплоту,Карамзина, и даже логарифмы,И Торричеллиеву пустоту.Верни мне дни, когда дыханье рифмыЕще не ощущал и за версту…Все вдаль ушло, а небосвод и нынеПо очереди шлет нам свет и тьмуТакой же черный и такой же синий,Никак не поддающийся уму.И гласом вопиющего в пустынеМой крик истошный кажется ему.

1966

Незримо с нами

Друзья всегда незримо с нами,Пусть это не совсем обычно,Они не в застекленной раме,А в наших мыслях и привычках.

И если мы на пароходе,Они сопутствуют нам в мореИ первыми всегда приходят,Когда нас постигает горе.

И не было таких мгновений,Когда б они нас забывали,Когда б их траурные тениВ нас ярче солнца не сверкали.

Их снимков нам не надо трогать,Чтоб оживить воспоминанья,Мы вечно чувствуем их локотьИ ощущаем их дыханье.

Так, принимая в нас участье,Они все предрассудки рушат,Оберегая наше счастье,Облагораживая души.

Лишь иногда щемящей больюМы нарушаем равновесьеИ плачем, плачем поневолеПри виде опустевших кресел.

1966