Медный всадник - Полина Саймонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И Дмитрий, – вставил тот, словно боясь, что Татьяна о нем забыла.
– И Дмитрий, – повторила она.
Родные неверяще уставились на Александра и Татьяну. Мама и папа продолжали сидеть с рюмками в руках, а дед с бабкой перебрались на диван, чтобы освободить место молодым людям. У родителей был грустный вид. Пьют за Пашу и заедают водку огурчиками?
– Ты и вправду молодец, Татьяна. Я горжусь тобой, – объявил отец, вставая. – Садитесь, юноши. Выпейте с нами.
– Спасибо, не могу, – вежливо отказался Александр. – Служба.
– Это у тебя служба, а у меня увольнительная, – запротестовал Дмитрий, выступив вперед.
Папа, слегка хмурясь, налил ему водки. Какой человек отказывается от выпивки?
Татьяна знала, что у Александра свои причины не пить сегодня, но папе больше понравился Дмитрий. Странно, что неприязнь или симпатия могут возникнуть на пустом месте. Зато именно поэтому Татьяне больше нравился Александр.
– Таня, ты, случайно, не купила молока? – спросила мать.
– Папа велел покупать только то, что дольше хранится.
– Откуда вы родом? – спросил отец у Александра.
– Краснодарский край.
Метанов покачал головой:
– В юности я жил в Краснодаре. У вас совсем другой выговор.
– И все же я тамошний уроженец, – мягко ответил Александр.
Татьяна поспешила сменить тему:
– Александр, не хочешь чая? Я сейчас заварю.
Он подвинулся ближе, и у нее снова перехватило дыхание.
– Нет, спасибо. Мне нужно идти, Таня. Дежурство.
Татьяна сняла босоножки.
– Простите, но у меня ноги отваливаются.
Она терпела до последнего, но сорванные волдыри на большом пальце и мизинцах кровоточили.
Александр сокрушенно покачал головой. В глазах снова появилось то же странное выражение.
– Уж лучше шла бы босиком.
В комнате появилась Даша и при виде военных остановилась как вкопанная. Сегодня она была особенно красива. От нее словно исходило некое сияние, и Татьяна вдруг подумала, что сестра слишком уж красива, но прежде чем успела что-то сказать, Даша радостно воскликнула:
– Саша! Что ты здесь делаешь?
Она даже не взглянула на сестру.
Татьяна недоуменно подняла брови.
– Ты знаешь Дашу?.. – начала было она, но осеклась, что-то сообразив, увидев, как он растерялся, как смущенно потупился, как проступает предательский румянец на смуглых щеках.
Сама Татьяна стала стремительно бледнеть. О нет! Такого просто быть не может!
Лицо Александра стало бесстрастным. Он беспечно улыбнулся Даше и выговорил, не глядя на Татьяну:
– Да, мы с Дашей знакомы.
– Еще бы! – засмеялась она, ущипнув его за руку. – И все же как ты сюда попал?
Татьяна оглядела комнату, пытаясь убедиться, видели ли остальные то, что заметила она. Дмитрий жевал огурец. Дед читал газету. Папа подносил к губам рюмку. Мама нарезáла колбасу, а бабушка сидела с закрытыми глазами. Всем не до нее.
– Военные помогли Татьяне донести продукты, – сообщила мать.
– Правда? – с легким любопытством поинтересовалась Даша. – Откуда ты знаешь мою сестру?
– Познакомились в автобусе.
– С моей младшей сестричкой? – ахнула Даша. – Это судьба!
Она снова ущипнула его.
– Давай сядем, – предложил Александр. – Кажется, мне все-таки необходимо выпить. – Он уселся у стены, но Даша с Татьяной остались стоять.
– Это тот, о ком я тебе говорила, – успела шепнуть Даша. То есть ей казалось, что она шепчет.
– Когда?
– Да утром же!
– Утром?
– Ты что, глухая? Он тот самый!
И Татьяна наконец поняла. Вовсе она не глухая. Просто утра не было. Были только ожидание автобуса и встреча с Александром.
– Конечно, – выдохнула она, запрещая себе давать волю чувствам. Потрясение оказалось слишком велико.
Даша устроилась рядом с Александром. Грустно глядя в его обтянутую гимнастеркой спину, Татьяна принялась убирать продукты.
– Танечка, сложи все в шкаф, – велела мама.
– Не стоит возиться с рюмками, – предложил Александр. – Наливайте прямо в стакан.
– Молодец! – восхитился папа. – Что ж, за новых друзей!
– За новых друзей, – хором отозвались остальные.
– Таня, выпей с нами, – позвал Дмитрий, и она было подошла, но папа сказал, что ей еще слишком рано пить, и Дмитрий извинился.
Даша заявила, что выпьет за себя и сестру, и папа пошутил, что она уже успела постараться за всех. Остальные рассмеялись. Только бабушка дремала, не обращая ни на кого внимания, и Татьяна кусала губы, желая одного: чтобы этот день поскорее кончился.
Она стала поднимать ящики и носить один за другим на кухню, ловя обрывки беседы.
– Укрепления следует достроить как можно скорее.
– Сейчас начнется переброска войск.
– Пора привести в порядок аэродромы. Установить зенитки. Нельзя терять ни минуты.
Позже она услышала, как хвастается отец:
– Наша Таня работает на Кировском заводе. Только что окончила школу, на год раньше своих сверстников. Через год собирается поступать в университет. По ней никогда не скажешь, что училась лучше всех в классе!
Татьяна улыбнулась отцу.
– Не знаю, что ей взбрело в голову устроиться на завод. Это так далеко, а она еще совсем девчонка, – вмешалась мать.
– Ничего, ты всю жизнь все за нее делала, пора ей самой о себе позаботиться, – отрезал отец.
– Таня! – крикнула мать. – Ты все равно толчешься на кухне, так вымой хотя бы посуду!
Татьяна убрала все купленное в шкаф. Перенося ящики, она то и дело поглядывала на спину Александра. Карелия, финны, граница, танки, превосходство в живой силе и технике, предательские болотистые леса, где так трудно пробираться, зима тридцать девятого…
Она все еще была на кухне, когда из комнаты вышли Даша, Александр и Дмитрий. Александр не смотрел на нее. Словно Даша перекрыла невидимый кран, и вода, та вода, которая давала Татьяне радость и жизнь, иссякла.
– Таня, попрощайся! – крикнула Даша. – Они уходят.
Татьяне ужасно хотелось стать невидимкой, но увы…
– До свидания, – ответила она, оставаясь на месте и вытирая выпачканные мукой руки о белое платье с розами. – Еще раз спасибо за помощь.
– Я провожу тебя, – объявила Даша, взяв Александра за руку.
Дмитрий подошел к Татьяне и спросил, не может ли он еще раз прийти в гости. Наверное, она сказала «да» или кивнула. Трудно понять, ведь она почти его не слышала.
Александр наконец поднял на нее глаза:
– Рад был познакомиться, Татьяна.
Татьяна, кажется, что-то ответила. А может, и нет.
Все трое ушли, а Татьяна еще долго стояла на кухне. Пока не появилась мать и не сказала:
– Офицер забыл фуражку.
Татьяна взяла у нее фуражку, но, прежде чем успела шагнуть в коридор, вернулся Александр – один.
– Фуражку забыл, – пояснил он.
Татьяна молча, не глядя на него, протянула ему фуражку.
Их пальцы на мгновение встретились. Татьяна вдруг вскинула голову и грустно на него посмотрела. Что делают взрослые в таком случае? Ей хотелось плакать. Но она умудрилась сглотнуть колючий комок и удержаться от слез.
– Прости, – сказал Александр так тихо, что Татьяна не была уверена, правильно ли его расслышала. Он повернулся и вышел.
– Что это ты вытворяешь? – нахмурилась мать.
– Ах, мама, будь благодарна, что мне удалось хотя бы что-то достать! – огрызнулась Татьяна и, вспомнив, что хотела есть, намазала маслом кусочек хлеба, рассеянно откусила и выбросила остальное.
Идти было некуда. Везде люди. Как бы она хотела забиться в крохотную каморку, где могла бы остаться одна и без помех открыть дневник!
У Татьяны не было своей каморки и, следовательно, дневника тоже. Насколько она поняла из прочитанного, в дневниках содержались очень личные мысли, которые не должны попадаться на глаза посторонним. Но ей приходилось держать свои сокровенные мысли при себе. Не станешь же ты делиться ими с той, кто делит с тобой постель, даже если это твоя родная сестра! Лев Толстой, один из ее любимых писателей, всю свою жизнь, с самого детства, вел дневники. Но они предназначались специально для того, чтобы их читали тысячи людей. Подобные дневники Татьяне ни к чему. Она хотела вести такой, в котором могла бы сто раз подряд написать имя Александра, и чтобы никто, кроме нее, не имел права его прочитать. Хотела бы иметь комнату, в которой могла произносить его имя вслух, с утра до вечера, и чтобы никто, кроме нее, не имел права его услышать.
Александр.
Она понуро побрела в комнату, села рядом с матерью и сжевала печенье.
Родители говорили о деньгах, которые Даша так и не смогла снять со счета в закрывшейся до времени сберкассе. Немного потолковали об эвакуации, но ни словом не упомянули о Паше, да и как можно… А Татьяна ни словом не упомянула об Александре, да и как можно…
Отец нахваливал Дмитрия, очевидно, считая его прекрасным молодым человеком. Татьяна молча слушала, стараясь собраться с силами. Вернувшаяся Даша поманила сестру в спальню. Та послушно поднялась.