Военно-морской ленд-лиз - Юрий Григорьевич Сопин

военно-морских историков В.А. Золотарёва и В.С. Шломина[122]. Однако далеко не все читатели могут найти и изучить эту монографию (материалы которой, в том числе архивные источники, будут в полной мере использованы в настоящей работе), в то время как цель монографии настоятельно диктует необходимость сравнения, хотя бы количественного, объёмов корабельных поставок по ленд-лизу с результатами работы отечественной судостроительной промышленности.

Необходимо отметить, что в период Великой Отечественной войны (особенно в начальный её период) в состав ВМФ в соответствии с мобилизационным планом «МП-41» было передано 319 кораблей и катеров от Морской пограничной охраны Наркомата внутренних дел (в том числе семь сторожевых кораблей, 107 морских охотников за подводными лодками и 205 различных катеров) и отмобилизовано 2102 судна наркоматов морского и речного флотов[123], что в целом существенно (количественно, но, увы, далеко не всегда качественно) пополнило боевой состав флота.

Безусловно, тяжёлые условия, в которых оказалась экономика СССР в результате поражений Красной армии в первые годы войны, сказались и на объёмах и качестве производства судостроительной промышленности страны. В этот период отечественная судостроительная промышленность утратила Николаевский судостроительный завод (второй по величине в стране), херсонские, киевские и севастопольские судостроительные мощности[124], состояние ленинградских заводов было, в результате блокады Северной столицы, катастрофическим; кроме того, часть предприятий «морского профиля» была переориентирована на нужды Красной армии, тем самым доля «морских» заказов для них неуклонно снижалась. Так, в 1941 году были сняты с производства 466 наименований и образцов вооружения, оборудования и механизмов (узлов) для ВМФ: торпедные аппараты, мины и тралы некоторых образцов, дизели и дизель-генераторы, рефрижераторы, артиллерийские орудия больших калибров и много другое[125] – «…не рассчитывая на получение основного оборудования для строящихся кораблей от отечественной промышленности, почти полностью прекратившей производство военно-морской номенклатуры, программа военного времени в части обеспечения оборудованием ориентировалась главным образом на импорт…» (и это ещё одна сторона темы ленд-лиза для советского ВМФ)[126].

Если в третьем квартале 1941 года снижение объёма выполнения заказов ВМФ составило 30 %, то уже в первом квартале 1942 года объём производства для ВМФ составил лишь 25 % довоенного уровня (таким образом, речь о восполнении потерь корабельного состава, достаточно ощутимых в тот период, практически не шла)[127].

К сказанному необходимо добавить, что в связи с массовыми мобилизациями численность рабочих на судостроительных заводах сократилась более чем в два раза – на 52 %[128].

В целом за годы войны изменилась и структура военного кораблестроения – были прекращены закладка и постройка всех крупных и значительного количества средних кораблей, а закладка новых не производилась – в состав флота вводились корабли довоенной закладки, в связи с чем наметилось постепенное отставание тактико-технических элементов отечественных надводных кораблей и катеров не только от американских и английских, но и от германских кораблей[129]. Так, в 1941–1942 гг. часть строящихся кораблей ВМФ была законсервирована, а именно – три линкора, два тяжёлых и восемь лёгких крейсеров, два лидера, 25 эсминцев, 13 сторожевых кораблей, 25 тральщиков, 55 подводных лодок, три монитора, четыре сетевых заградителя, четыре больших охотника – всего 144 корабля (более 50 % находившихся в постройке)[130]. В этой связи Государственный Комитет Обороны (ГКО) СССР в августе 1941 года утвердил программу строительства малых боевых кораблей (охотников за подводными лодками, бронекатеров и торпедных катеров, то есть тех кораблей, доставка которых к районам боевых действий могла быть осуществлена по железной дороге или рекам) и развёртывания для этого промышленной базы в восточных регионах страны[131], в связи с чем Наркомату судостроительной промышленности были переданы Молотовская, Тюменская, Астраханская и Сосновская верфи, а к постройке боевых катеров привлекались заводы в Новосибирске, Красноярске и ряде других городов.

И хотя во второй половине 1941 года удалось, невзирая на все трудности первого периода войны, ввести в боевой состав флота (достроить) 14 эсминцев, тральщик, два больших охотника за подводными лодками, 23 подводные лодки, 97 боевых катеров, 23 катера-тральщика, четыре сетевых заградителя[132], к концу 1941 года в СССР нависла опасность полного прекращения военного судостроения. Для стабилизации ситуации потребовалось специальное постановление Государственного Комитета Обороны (ГКО) СССР от 4 декабря 1941 года «О программе военного судостроения на 1942 год», обязавшее руководство соответствующих наркоматов и заводов к обязательному выполнению программы военного судостроения, как важнейшего оборонного задания[133]. Однако программа военного судостроения 1942 года была практически сорвана: к примеру, программа сдачи тральщиков была выполнена только на 20 %, больших охотников – на 10 %, боевых катеров – на 31 %, катеров-тральщиков – на 56 %[134] (причинами того явились совместные недопоставки материалов и комплектующих изделий, связанные, в первую очередь с организационными трудностями первого периода войны, эвакуацией значительной части предприятий в восточные районы страны и недостаточной налаженностью их производства). Всего в 1942 году от отечественной судостроительной промышленности ВМФ получил 164 корабля – крейсер, три эсминца, тральщик, три больших охотника, 13 подводных лодок, монитор, 62 боевых катера, 80 катеров-тральщиков[135].

План сдачи кораблей и катеров 1943 года также выполнялся настолько низкими темпами[136], что нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов 19 августа 1943 года (напомним – завершилась Курская битва) вынужден был обратить внимание ГКО СССР на то, что «…в период … войны судостроительная промышленность претерпела весьма крупные изменения в сторону сокращения её производственной базы… Это отрицательно сказалось на пополнении ВМФ боевой техникой и ещё в большей степени может сказаться в будущем, если не будет приостановлено непрерывное снижение кривой сдачи новых и ремонта старых кораблей, а также поставки ВМФ вооружения и боеприпасов… Общее состояние судостроительной промышленности… свидетельствует о наличии реальной угрозы дальнейшего упадка военного судостроения до такого уровня, когда для постройки новых кораблей придётся организовывать всё производство заново…»[137]. В результате последовавшего «властного нажима сверху» судостроительная промышленность в 1943 году всё-таки смогла сдать флоту 270 боевых катеров и катеров-тральщиков[138].

В 1944 году судостроительная промышленность сдала флоту 216 боевых катеров и 123 катера-тральщика, однако план сдачи по эсминцам был провален, по сторожевым кораблям был выполнен только на 33 %, по тральщикам – на 50 %, по большим охотникам – на 38 %, по боевым катерам – на 74 %, по катерам-тральщикам – на 84 % (всего выполнение программы по сдаче кораблей ВМФ – на 63,1 %)[139]. Известный отечественный военно-морской историк А.В. Басов отмечает, что «… за 1944 год корабельный сосав Северного флота увеличился ещё на 128 единиц. От отечественной промышленности были получены три подводные лодки… восемь больших охотников за подводными лодками, два сторожевых катера (13 кораблей и катеров. – Примеч. авт.); по ленд-лизу от США – пять тральщиков, 21 большой охотник за подводными лодками, 44 торпедных катера, 31 сторожевой катер (101 корабль и катер. – Примеч. авт.) и 14 кораблей в счёт раздела итальянского флота[140] (ещё раз к вопросу о значении ленд-лиза).

В 1945 году Военно-морской флот от судостроительной промышленности получил 61 корабль и катер-эсминец, восемь тральщиков, три больших охотника, 3 подводные лодки, 39 боевых катеров и восемь катеров-тральщиков[141].

В то же время даже в победном 1945 году, когда война шла уже за пределами территории СССР, план по валовому производству Наркомата судостроительной промышленности составлял всего 42,5 % плана 1941 года (и это при том, что рост валового производства и объёма судостроения в СССР начался во второй половине 1943 года)[142]. Годовые планы военного судостроения за годы войны ни разу не были выполнены.

В целом за годы Великой Отечественной войны отечественная судостроительная промышленность передала в состав ВМФ 1034 боевых корабля и катера – два крейсера, 18 эсминцев, три сторожевых корабля, 12 тральщиков, 18 больших охотников, 55 подводных лодок, два монитора, шесть сетевых заградителей, 591 боевой катер, 327 катеров-тральщиков[143]. Общие потери флотов и флотилий ВМФ за годы войны составили 1014 боевых кораблей и катеров, в том числе – крейсер, 33 лидера и эсминца, 98 подводных лодок, 33 канонерские лодки, 37 сторожевых кораблей, семь заградителей, 109 тральщиков, 144 торпедных катера, 296 охотников и сторожевых катеров, 68 бронекатеров, 175 катеров-тральщиков, девять мониторов[144].

Таким образом, отечественная судостроительная промышленность за годы войны смогла восполнить боевые потери флотов только в количественном отношении, при этом восполнение потерь таких типов кораблей, как эсминцы, сторожевые корабли, тральщики, охотники за подводными лодками, ей оказалось не под силу (а это значительно снижало оперативные возможности флотов и, что касается тральщиков, не обеспечивало выполнение планов военного и послевоенного боевого траления),