Яд твоего поцелуя (СИ) - Диана Фад

— Но Илья, ты же понимаешь, что это полный бред!

— Возможно, возможно, — качаю я головой, и телефон вырубается, зарядка кончилась.

Сажусь в сугроб и беру в руку ком снега, впечатываю себе в лицо, чтобы прийти в себя. Я только что засомневался в очень близком для меня человеке. Тому, кто был другом моему отцу, тому, кто и мне был как отец. Но я не мог бы сейчас объяснить свои чувства. Я очень хочу верить Георгу. Кому ещем не верить, если не ему?! Он был со мной с детства, шел рядом, помогая, наставляя, и вдруг…

Дальше я двигался, уже стараясь не думать о друге отца. Сделаю дело, а там будет видно. Мне нужно все узнать про Валерию Княжину, а затем уже решать, что с этой информацией делать.

К вечеру добрался до дома Деда. Подходил осторожно, Афанасий не любил незваных гостей. То, что старик дома, видно было по вьющемуся из трубы дыму. Вокруг бревенчатого дома расположились несколько построек: баня, сарай, курятник. Так же у Деда была собака, большая лайка. Я иногда думал, что пес такой же старый, как и Афанасий. Когда я был здесь последний раз, пес уже практически ослеп и хромал на обе задние ноги. Сейчас я не слышал его лай, вокруг стояла тишина, которая была не менее тревожной.

— Медленно повернись, — в затылок уперлось дуло, — Руки подними.

Поднимаю руки, осторожно поворачиваюсь. Встречаюсь взглядом с глазами Афанасия, что еле видны из-под пушистой лисьей шапки.

— Привет, старик, — улыбаюсь, опускаю руки, — Подкрался так, что я и не слышал. Сноровки не теряешь.

— Что нужно? — сердито произносит Дед, чем вызывает у меня удивление.

Афанасий не сказать, что дружелюбный отшельник, но меня он знает, и так просто не должно быть!

— Ты чего, Дед, меня не признал? Илюха я, не видишь, что ли? — улыбаюсь еще шире, сдергивая с себя балаклаву. Мороз сразу щипает лицо. На улице к вечеру заметно похолодало. Пока днем было солнце, да я был в дороге, не почувствовал, что градус заметно упал.

— Иди куда шел, — ворчит старик, но ружье не убирает. Так и смотрит на меня сквозь прицел, прищурившись одним глазом, — Сегодня у меня неприемный день.

— Да ты что, старый? — удивляюсь я, — С памятью совсем плохо? Это же я!

— Повторю один раз, иди куда шел, считаю до трех: раз, два…

Глава 11

Я не помнила своего имени, лица и даже своей жизни. В первые дни своего существования я знала только, что такое боль. Если бы она утихала, я бы могла смириться с ней, но она лишь нарастала. Она скручивала моё тело жгутом, заставляя выгибаться на постели. Но руки и ноги были привязаны, и я видела человека, который сделал со мной это. Каждый раз он будил меня, заставляя пить горькую смесь, а затем вновь причинял боль. Он раздирал моё лицо, шею, руки и ноги…

— Как твоё имя? — спрашивал седой демон. Именно так я называла его про себя.

— Не помню, — разлепляла я сухие губы, срывая корочку, которая успела образоваться на ранах.

— Как вспомнишь, скажи, — усмехается демон, укутывая меня в широкую простынь.

Я знала, что после этого мои мучения почти закончены на сегодня. Дальше оставалось лишь терпеть эту боль. Терпение моё длилось долго, очень долго. Я часто мерзла, дрожа всем телом и колотясь на шаткой кровати в ознобе. Иногда меня охватывал жар, заливая глаза потом. Но и тут демон не давал мне покоя. Он касался моего тела ледяными тряпицами или вливал в рот очередное пойло. Но от этой смеси, остро пахнущей спиртом, мне становилось хорошо через какое-то время. По груди разливалось тепло, мышцы, скрученные судорогой, расслаблялись, боль уходила.

И я спала, долго спала, просыпаясь от очередных мучений. А в один день я проснулась и поняла, что у меня почти ничего не болит. Это было так удивительно, что я посмотрела на мир вокруг другими глазами. Только сейчас я заметила беленые бревенчатые стены, печь в углу, в которой ярко и весело танцевал огонь.

Я провела рукой по своему животу, ощупывая тело, наглаживая шелковистый мех от какого-то зверя, которым была укрыта.

— Проснулась, — голос демона сегодня звучал как-то иначе, мягче, что ли.

— Где я? — перевожу на него взгляд, пытаясь приспособиться к новому миру. Мне кажется, у меня один глаз закрыт наполовину или это только кажется?

— Хороший вопрос, девица, — покрякивает демон и улыбается.

Тут я понимаю, что никакой это не демон, а просто старик. Хотя глаза у него молодые и морщин почти нет. Лицо скрывает густая белая борода, такая, что даже губ не видно. Брови тоже белые, волосы коротко острижены, словно ножом срезаны, пряди неровные, торчат.

— Н-да, — плюет на свою ладонь дед и приглаживает седой вихор на макушке. — Ты мне скажи, болит что у тебя?

— Сейчас ничего, — отвожу от него взгляд, проваливаясь в свои ощущения. — Только чешется.

Морщусь, зуд невыносимый. Причем чешется все, особенно лицо и рука.

— Это хорошо, что чешется, — улыбается старик, показывая на удивление целые зубы. — Значит, заживает. Ты прости меня, девонька, я тут подлатал тебя, да неумело.

— Что? — спрашиваю его, поднимая к лицу руку.

Трогаю пальчиками грубый шрам, который идет от левой брови к уху, рядом с ним еще один поменьше и тоньше.

— Зашил как мог, рукодельница из меня так себе, — кряхтит или смеется дед, а я убираю руку от лица.

Мне на удивление все равно. Я даже не вспоминаю, что должна как-то выглядеть. Я не помню как! Не помню ничего, кроме этих дней, когда была боль.

— Так что, помнишь имя свое? — наклоняется ко мне старик. — Меня Афанасий зовут, а тебя?

— Имя? — пытаюсь поморщиться, задумываясь, но бровь от этого рвет болью. — Не помню ничего…

— Может, Валерия, нет? — подсказывает дед, а я перекатываю это имя на языке. Верчу так и так, мысленно произношу, разбивая на слоги.

— Нет, — осторожно мотаю головой.

— Вот как, — хмурится дед. — Ладно, ты пока лежи, вставать тебе нельзя, нога сломана, а я пойду кур покормлю.

Старик поднимается с широкой деревянной лавки, что стоит у моей как бы кровати, и выходит, накинув на плечи тулуп. Он впускает в дверь немного морозного воздуха, что клубится серым дымом у двери, и исчезает, растворяется.

— Ва-ле-рии-я… — снова произношу я незнакомое мне имя и не чувствую ничего. Не мое это, явно не мое. Но как тогда меня зовут?

Следующие дни Афанасий