Условности - Теодор Драйзер

ему на проезжей дороге. Он не видел старого Райфснайдера уже несколько месяцев, со дня похорон, и теперь удивился, что тот выглядит бодрым и оживленным.

– Ты, случаем, не встречал Фиби? – вскинул голову и вопрошающе посмотрел на него старик.

– Какую Фиби? – недоуменно отозвался Фармер Додж, который в первую минуту не понял, что речь идет о покойной жене Генри.

– Какую? Мою жену Фиби, разумеется. А о какой еще Фиби, по-твоему, я говорю? – Старый фермер одарил соседа жалким колючим взглядом из-под косматых седых бровей.

– Ну, надо думать, ты шутишь, Генри? – спросил здоровяк Додж, мужчина дородный, с грубоватым гладким красным лицом. – Ты ведь не о жене своей говоришь, верно? Она же умерла.

– Умерла? Ерунда! – фыркнул помешавшийся Райфснайдер. – Она ушла из дома нынче утром, пока я спал. Жена всегда вставала пораньше и разводила огонь, а теперь ушла. Вчера вечером мы немного повздорили – думаю, в этом все дело. Но я ее найду, будь уверен. Верно, она у Матильды Рейс, вот куда она отправилась.

С этими словами Генри поспешно зашагал дальше по дороге, а пораженный Додж еще долго в изумлении глядел ему вслед.

– Да будь я проклят! – громко сказал он себе. – Старик совсем свихнулся. Бедняга уже в годах и, как видно, выжил из ума. Придется сообщить властям. – Додж решительно щелкнул кнутом. – Но! Пошла! – крикнул он и поехал прочь.

Райфснайдер никого не встретил в этом малолюдном краю, пока не подошел к выбеленному забору Матильды Рейс и ее мужа, чье жилище стояло милях в трех от его фермы. По пути он миновал несколько других домов, но, увлеченный своей болезненной фантазией, не обратил на них внимания. Его жена хорошо знала Матильду и наверняка скрывалась здесь. Он отворил дощатую калитку, от которой тянулась дорожка к дому, и, тяжело ступая, поспешил к дверям.

– А-а, мистер Райфснайдер! – На стук его приоткрылась дверь, и выглянула сама старая Матильда, женщина тучная, но крепкая. – Что вас привело сюда с утра пораньше?

– Фиби здесь? – строго потребовал ответа Генри.

– Какая Фиби? Что еще за Фиби? – отозвалась миссис Рейс, немало удивленная его невесть откуда взявшейся живостью.

– Моя Фиби, конечно. Моя жена Фиби, какая же еще. Так она здесь, у вас?

– Боже милостивый! – ахнула миссис Рейс и, раскрыв рот, замолчала. – Ах вы, бедняга! Выходит, тронулись умом. Заходите-ка вы в дом и присаживайтесь. Я сварю вам кофе. Понятное дело, вашей жены здесь нет, но вы захотите, посидите. Немного погодя я найду ее и приведу к вам. Я знаю, где она.

Старый фермер переступил порог, взгляд его смягчился. Этот бледный худой мужчина в потертых брюках казался глубоким старцем, и миссис Рейс прониклась к нему острой жалостью. Генри снял шляпу и робко, неуверенно положил ее к себе на колени.

– У нас случилась ссора вчера вечером, и Фиби ушла от меня, – признался он.

– Боже, боже! – вздохнула миссис Рейс, когда вышла на кухню, где ей не с кем было поделиться своим изумлением. – Бедняга! Теперь кто-то должен за ним присматривать. Нельзя позволить ему вот так бродить по округе и искать свою покойную жену. Это ужасно.

Она приготовила ему кофе, выставила на стол только что испеченный хлеб и свежее масло, потом достала свое лучшее варенье, поставила вариться пару яиц и принялась искренне, от чистого сердца сочинять небылицы.

– Вы оставайтесь, дядюшка Генри, пока не вернется Джейк, а тогда я сразу же пошлю его искать Фиби. Думаю, она, скорее всего, уехала в Суиннертон с кем-то из знакомых. Как бы то ни было, мы непременно ее найдем. А вы пока выпейте кофе да поешьте хлеба. Вы, должно быть, устали. Сегодня утром вы проделали немалый путь. – Она хотела посоветоваться с Джейком, «ее мужчиной», и, возможно, попросить его уведомить власти.

Миссис Рейс хлопотала, размышляя о превратностях жизни, пока старый Райфснайдер теребил бледными пальцами поля шляпы, а потом рассеянно ел все, что ему подавала хозяйка. Однако думал он только о жене, а поскольку в доме Рейсов ее не оказалось и она так и не появилась, неясные мысли его перекинулись к семейству Мюррей, чья ферма находилась далеко в стороне от этого места. Немного погодя он решил, что не станет дожидаться, пока Джейк Рейс отыщет его жену, а сам отправится на ее поиски. Он должен найти Фиби и убедить ее вернуться домой.

– Что ж, я пойду, – сказал он, поднимаясь и как-то странно озираясь по сторонам. – Сдается мне, она вовсе здесь не показывалась. Думаю, она отправилась к Мюрреям. Я не буду больше ждать, миссис Рейс. Дома сегодня еще полно работы. – И, невзирая на все протесты хозяйки, старый Генри вышел за калитку и зашагал по пыльной дороге под жарким солнцем, стуча тростью по земле.

Два часа спустя его бледная фигура появилась на пороге дома Мюрреев; запыленный и потный, Генри Райфснайдер был полон нетерпения. Он прошел пешком добрых пять миль, уже наступил полдень. Озадаченные супруги лет шестидесяти, выслушав его странные вопросы, тоже поняли, что он безумен. Они уговорили Генри остаться пообедать, собираясь позже сообщить обо всем властям и решить, что можно предпринять, однако тот, хотя и согласился немного перекусить, не стал задерживаться надолго и снова отправился в путь, уже к другой отдаленной ферме, куда влекли его навязчивые мысли о скопившихся дома делах и мучительная тоска по Фиби. Так прошел этот день, а за ним и следующий, и еще один, и круг поисков Генри все расширялся.

Путь, который приводит человека к положению чудака, чьи выходки нелепы, хотя и безобидны, в подобных сообществах зачастую извилист, жалок и достоин сострадания. В тот день, как уже говорилось, Райфснайдер обошел еще несколько домов, задавая свои странные вопросы, и повсюду тянулся за ним шлейф удивления, сочувствия и жалости. И хотя о старике сообщили властям – самому окружному шерифу, – тот не счел нужным его задерживать. Когда же те, кто знал старого Генри многие годы, задумались о состоянии лечебницы для душевнобольных, где из-за нехватки средств царило чудовищное запустение, а людей содержали в ужасающих условиях, его решили оставить на свободе; вдобавок довольно скоро обнаружилось, что после дневных поисков он мирно возвращается в свое пустое жилище, чтобы посмотреть, не вернулась ли жена, и в одиночестве предается невеселым раздумьям до утра. Кто решился бы упрятать под замок еще бодрого худого старика с седеющими волосами, который только лишь стремился найти свою жену и держался дружелюбно, задавая свои простодушные вопросы, тем более что в прошлом он был хорошо известен как человек