Алексей Козлов. Преданный разведчик - Александр Юльевич Бондаренко

как Юра Шевченко, как Нуйкины[45] – и прочие, которые расшифрованы, о ком сейчас можно говорить. Ну и те, конечно же, о которых говорить нельзя…»

Очень жаль, но мы, разумеется, никогда не узнаем, кто именно, когда и почему «положил глаз» на тогда ещё студента МИМО Алексея Козлова. Ведь совсем не случайно с ним повстречались те самые «трое в штатском», о которых он нам рассказал. И (в отличие от утверждений пресловутого Гордиевского) никто, конечно, ни про какое Управление «С» ему тогда сразу не говорил: это совсем не та информация, которую тут же вываливают при первом общении. Даже если разведка давно уже остановила на этом человеке свой выбор и изучила его самым тщательным образом…

Подготовка Алексея Михайловича к выводу на боевую работу заняла ровно три года – с 1 августа 1959 по 2 октября 1962 года. Причём в знаменитой 101-й школе, впоследствии именовавшейся КИ – Краснознамённым институтом (а ныне это Академия внешней разведки имени Ю.В. Андропова), он вообще не учился.

«По этому поводу мы с Юрием Анатольевичем Шевченко всегда над ним насмехались, – рассказал нам генерал Яковлев. – Анатолич – особенно: “Лёша, ты неуч! – говорил он. – Ты не имеешь официального разведывательного образования”. Конечно, это не совсем так: разведывательные азы Козлов постигал в рамках специальной подготовки, с инструкторами, в Москве и в командировках по стране, также – в ГДР, Германской Демократической Республике».

Юрий Анатольевич Шевченко так пояснял нам этот момент: «У меня были знания того, как строится разведывательная работа, которых не было ни у Лёши, ни у Геворка Андреевича. Они не могли себя представить, как проходят документы. Вот делаешь ты запрос в Центр – а как там принимаются решения, почему ответ может требовать определённого времени? Предложение проходит разные кабинеты и этажи. Решение принимается с санкции высшего руководства – и дёргаться здесь не надо!

Это я знал, а потому, когда писал: “Прошу вашей санкции на то-то и на то-то”, я спокойно ждал решения, понимая, что оно не с потолка берётся, но продумывается самым тщательным образом. Поймите, работа нелегала и Центра должна быть абсолютно адекватной и взаимодоверительной. Нелегал – это всего лишь навсего исполнитель. А всё руководство какой-то комбинацией осуществляется именно Центром».

Шевченко работал и «в поле», и в Центре, и прекрасно знал, о чём он говорит.

Однако возвратимся к Алексею Михайловичу. О том, что такое спецподготовка, очень хорошо написал в своей книге «Вымысел исключён» генерал-майор Ю.И. Дроздов[46], который с 1979 по 1991 год возглавлял Управление «С» ПГУ КГБ СССР: «Подготовка разведчика-нелегала очень трудоёмка и занимает несколько лет. Она нацелена на то, чтобы на базе имеющихся личных качеств сотрудника сформировать профессиональные навыки и умения. Безусловно, она включает в себя овладение иностранными языками, подготовку разведчика в психологическом плане (которая, в частности, позволяет ему выступать в амплуа представителя той или иной национальности, носителя тех или иных национальных культурных особенностей), разумеется – оперативную подготовку, в том числе освоение приёмов получения и анализа разведывательной информации, поддержание связи с Центром и другие аспекты»[47].

«Язык он знал неплохо, так что у него было больше времени на оперативные дисциплины», – уточнил нам в отношении Козлова один из сотрудников. Ещё раз – спасибо Зельману Шмульевичу! Его работа везде получала соответствующую ей высокую оценку.

Конечно, очень бы хотелось узнать, чему конкретно и как именно учился Алексей Михайлович. Понятно, что перечислять это можно было бы очень и очень долго – проще, пожалуй, сказать, чему он не учился, но и об этом мы, к сожалению, тоже не знаем… Разве что какие-то фрагменты.

Вот, например, строки из одного выступления – точно, что не секретного, но где прозвучавшего – мы не знаем: «В числе его инструкторов было немало участников Великой Отечественной войны, в том числе воевавших в тылу врага бойцов ОМСБОН[48], представителей своего рода “чекистского спецназа”. Помимо многих оперативных премудростей, они обучали его и взрывному делу. Это, конечно, не пригодилось Алексею Михайловичу в будущем, но содействовало формированию его профессиональной выдержки и смелости. Ещё в XIX веке [один] руководитель прусской полиции сказал: “Плох тот разведчик, который не может быть хорошим диверсантом”».

«Ещё были живы воспоминания о войне, – уточнил один из наших собеседников, ветеран Управления “С” – и большинство людей, служивших тогда в разведке, эту войну прошло. Только в нашем управлении было почти … фронтовиков, когда я трудился».

Вот невезение! Названную цифру мы не расслышали, а переспрашивать, по врождённой деликатности, постеснялись…

«Спецрезервистов учили обманывать контрразведку, – рассказывает Сергей Сергеевич. – У нас, кстати, любили вспоминать, как одного нелегала в процессе подготовки поселили под чужим именем в некоем подмосковном городке. Он там, естественно, на работу устроился, однако пришлось его пребывание там закончить раньше запланированного времени. Не только потому, что контрразведка его не вычислила: хотя они и знали, на каких частотах он работает, но передачи его не перехватывали. Зато местное население очень быстро оценило этого товарища – и его выдвинули кандидатом в местный районный Совет. Обманывать Советскую власть было нехорошо, поэтому его пребывание там свернули».

Заметьте, какой высокий уровень у человека – во всех отношениях! Очень быстро понравился своим «землякам», вызвал у них искреннее уважение, заслужил доверие. А ведь в те времена в народные депутаты выдвигали либо по должности (определённой «номенклатуре» соответствовал и определённый депутатский уровень), либо по безграничному уважению. Количество «бабла», вложенного кандидатом в избирательную кампанию, что является сегодня определяющим выбор фактором, тогда во внимание не принималось.

Диверсии… контрразведка… радиодело и куча ещё тому подобных премудростей – это всё понятно. Но чтобы взрослый дядя (про его высшее дипломатическое образование уже и не говорим!) учил детские стишки и песенки? Однако приходилось очень старательно заниматься и этим, потому как суметь подхватить и продолжить какую-нибудь считалочку для разведчика может быть гораздо важнее, нежели грамотно рассчитать, сколько нужно взрывчатки для, предположим, уничтожения моста через реку Тежу в нижнем её течении.

Юрий Анатольевич нам объяснял: «“Родной” язык – это очень серьёзное дело. Это не то, что ты говоришь без акцента, нормально владеешь лексикой, знаешь историю страны – а ведь там и легенды есть, которые ты не можешь не знать… История страны, религия – всё это изучается подробно. Но ведь когда-то ты был мальчишкой, ты со сверстниками играл во дворе – а какие считалки ты знаешь? Как же ты можешь быть немцем, если не скажешь: “Eine kleine Dickmadam…”[49]? Надо знать все стихи по школьной программе… Нужно знать вот эти страноведческие вещи – и тогда язык становится “родным”. Это всё было освоено…»

А вот что говорил Юрий Анатольевич журналистам 1-го телевизионного канала: «У нас преподаватели языковые уникальные – они рассказывают, как дети там бегают, какие у них жесты, игры, считалки. Ну как же ты можешь быть русским человеком, если не знаешь: “Вышел месяц из тумана…”? Так же у немцев!»

И, ох, как же много чему приходилось учиться, а то и переучиваться: Алексея учили даже тому, например, как правильно класть в футляр очки, ну и тысячам других подобных «мелочей». Недаром, помнится, ходил тогда злой анекдот о том, как в Западной Германии очень долго не могли раскрыть сеть советских разведчиков-нелегалов. А потом в местную контрразведку пришёл какой-то гражданин, заявивший, что он воевал в вермахте, затем несколько лет провёл в советском плену – и знает, как без проблем вычислить этих самых нелегалов. По его рекомендации возле общественных туалетов поставили «наружку», и всех тех, кто выходил, застёгивая на ходу брюки, задерживали – была некогда у наших мужчин такая «милая» привычка, сейчас, кажется, изжитая… Напомним, что ширинки тогда, в основном, были на пуговицах, так что этот процесс требовал некоторого времени…

…В числе тех, кто готовил Козлова к выводу за рубеж, был и разведчик-нелегал Василий Антонович Гордиевский – Василькó, как все его называли, родной брат его сотоварища по комитету комсомола МИМО Олега Антоновича. Василько занимался с Алексеем как инструктор и оставил о себе очень приятное впечатление. Работали с ним и другие сотрудники, передававшие ему свой опыт, в том числе и действующие нелегалы, приезжавшие в Союз в отпуск или по какой-то иной причине.

И всё-таки, как говорил лидер китайских коммунистов Мао Цзэдун, «чтобы научиться плавать – нужно плавать». То есть нужна соответствующая реальная