Спи крепко, милая - Хиллари Во

Она сделала паузу и собралась с мыслями.

- Я тоже этого не хотела. Я ведь не знаю мужчин, и... я предложила навестить меня у сестры. Но он не захотел. Сказал, что хотел бы встретить меня одну, а не в компании с чужими людьми. Сказал, что мы не сможем познакомиться друг с другом, если кругом будет так много других людей. Я не знала, что делать. Мне нужно было ехать к сестре. Я обещала ей и не могла все отменить.

А потом поезд пришел на вокзал, и я испугалась, что сейчас все кончится и мы расстанемся навсегда. Я была очень расстроена, так как думала: вот, у меня нет ни единого друга, а здесь этот чудесный очаровательный мужчина, и он сейчас распрощается, и мы как будто никогда и не встречались. Я подумала: наверное, судьбе было угодно, чтобы мы познакомились, а теперь это выглядит как... как конец. Но он чувствовал то же самое. По крайней мере, так он сказал. Когда мы вышли из поезда, он сказал: "Я не хочу, чтобы это так кончилось", и ещё сказал, что если не сможет вечером пойти со мной на танцы, то мы должны хотя бы выпить вместе, прежде чем я отправлюсь к сестре.

Я была так рада...Ну, я... Это много для меня значило. Он повел меня в какой-то тихий бар, где было очень романтично. Я уже не помню названия. Где-то на Таймс-сквер, я думаю. Я не слишком хорошо знаю Нью-Йорк. Мы разговаривали, и казалось, будто мы знаем друг друга уже целую вечность, и я спросила прямо, не может ли он встретиться со мной, пока я буду у сестры, а он ответил, что это не получится. У него были срочные дела, и прочее, и он спросил меня, когда я возвращаюсь обратно, а когда я сказала, что в воскресенье вечером, оказалось, что он тоже.

И тогда как-то - я сама не знаю как - он предложил мне ехать обратно вместе с ним, а потом пойти к нем домой. Сказал, что у него машина на стоянке в Стемфорде, а сам он живет в Стокфорде, и мы могли бы вместе поехать поездом, а потом до его дома на машине.

Я, конечно, понимала, что он предлагает, и, наверное, должна была возмутиться, но я этого не сделала. Я находила это не совсем правильным, но не была шокирована. Я, разумеется, ответила, что не смогу, но он был так мил, и я не рассердилась. Он сделал это таким образом, что я чувствовала себя польщенной. Он явно был любимцем женщин... и это наверное было в его натуре, и я знала, что он мог бы пригласить в свой дом сколько угодно женщин, и все они бы с ним пошли, поэтому я в самом деле была польщена, когда он пригласил меня.

Полагаю, отказывалась я не слишком категорично. Я не возмутилась, а просто сказала ему, что не могу, и тогда он спросил, почему, и я сказала, что веду хозяйство отца и что он ждет меня обратно в воскресенье вечером, и в понедельник утром я должна приготовить ему завтрак и отправить на работу. Он сказал, что не понимает, почему мой отец не может хотя бы раз позаботиться о себе сам, и я честно призналась, что тоже этого не понимаю. Он сказал, что я лишь ищу отговорку, и что он думал, он мне нравится, и, видимо, ошибался.

Я сказала, что он мне действительно нравится, но я не думаю, что стоит делать то, что он предложил. Он улыбнулся и спросил меня, не боюсь ли я его.

Я сказала, что не боюсь, и тогда он заявил, что я боюсь не его, а самой жизни. Он спросил меня, была ли у меня когда - то раньше с кем-то связь, и я ответила отрицательно. При этом я казалась себе ужасно глупой, ведь это означало, что я неуклюжая и непривлекательная, и я покраснела и хотела заплакать.

Он положил свою руку на мою и сказал, что это ничего, что большинство женщин в моем возрасте уже имели приключения, но многие из них имели такие приключения слишком уж часто, и что лучше иметь их поменьше, чем слишком часто менять любовников. Я кивнула, и тогда он сказал, что каждая женщина должна пережить хоть одно приключение. Сказал, что время летит быстро, и что если я не воспользуюсь случаем, который предоставляет сама жизнь, то могу все упустить и буду в этом раскаиваться, пока жива.

Я и не знала, что сказать. Тогда он спросил меня, для чего я себя берегу. Он уже знал, что мужчины не находили меня привлекательной, и знал, как и я, что это, возможно, мой единственный шанс. Он сказал, что не хочет меня уговаривать делать что-то против моей воли, так как если бы я сказал "да" против воли, все бы было испорчено. Сказал, что лучше прямо сказать "нет" и обо всем забыть.

Конечно, - продолжала она, вытирая глаза, - я не хотела, чтобы это так кончилось, и я его никогда больше не увидела. Я не хотела говорить "нет". Он, разумеется, это видел, так как снова положил свою руку на мою и сказал, что я могу не отвечать сейчас, а он позвонит к моей сестре. Потом он рассказал, как все могло быть.

У него дом в получасе езды от Стемфорда, и если я решусь, мы сможем в воскресенье вечером выехать поездом пораньше, поехать туда, поужинать вместе, и я смогу позвонить отцу и извиниться перед ним. Мы будем ужинать при свечах, и никто ничего не узнает, потому что дом расположен на отшибе, а он на следующее утро доставит меня в Стемфорд к девятичасовому поезду, и никто ничего не заметит.

Его слова звучали восхитительно, и он был прав. Никто ничего не узнает.

- Есть только одно условие, - сказал он. - Я не должна соглашаться просто так. Я должна действительно этого желать.

И я действительно желала. Но тут была целая проблема...

Я много думала об этом у сестры, все время повторяя себе, что это неправильно, и все такое, но я знала, что он был прав. Сейчас или никогда. Если я откажусь, то никогда больше его не увижу, а если скажу "да", возможно, это повторится ещё раз. И если я буду достаточно настойчивой, он, может быть, влюбится в меня. Моя сестра вышла замуж. Сейчас она замужем уже четыре года, и я подумала, может быть, я тоже смогу выйти замуж...

Она вздохнула.

- Он позвонил в субботу, во время обеда. Я все ещё сомневалась и колебалась. Думаю, это были угрызения совести, а я старалась их побороть. Но когда я услышала его голос, такой милый, ласковый и обаятельный, называющий меня "мое сокровище" и "любимая", это стало последней каплей. Я сказала - да, я согласна, и мы обо всем договорились и решили ехать в воскресенье вечером. Поездом в пять сорок пять с Центрального вокзала. Я извинилась перед сестрой, что так рано уезжаю домой, и не позволила ни ей, ни мужу меня проводить. А в половине шестого мы встретились на вокзале у справочного бюро. И поехали...

Она умоляюще взглянула на Феллоуза заплаканными покрасневшими глазами.

- Я знаю, что поступила неправильно, мистер Феллоуз. Знаю, что не должна была этого делать. Но я не знала, что меня могут арестовать. Теперь меня посадят?

Феллоуз покачал головой.

- Мисс Шерман, если вы сказали правду и если будете с нами сотрудничать, не думаю, что вам что-нибудь грозит.

Он опять сел на диван, достал записную книжку и, пока мисс Шерман приходила в себя, что-то в неё записывал. Исписав несколько страниц, он поднял глаза.

- Вы записали свой адрес в блокнот, лежавший рядом с телефоном. Он вас об этом попросил?

- Да, я это сделала, прежде чем в понедельник утром мы ушли из дома.

- Он подвез вас к девятичасовому поезду?

- Да. Сказал, что ему нужно на работу.

- Кем и где он работает?

Она прикусила губу.

- Не знаю точно... Кажется, он говорил, что имеет дело с металлоизделиями. Не знаю, в каком качестве.

- Можете описать его машину?

Бесполезно - мисс Шерман ничего не могла вспомнить.

- Когда мы вышли в Стемфорде, было темно, кроме того, я слишком нервничала. Я просто не обратила внимания. К тому же я в машинах не разбираюсь...

- Но в понедельник утром, когда он вез вас на вокзал, темно не было.

- Я знаю, но ей-Богу не могу вспомнить. Я вообще не могу ничего вспомнить про его машину. Я ничего уже не помню даже о том, как мы ехали в поезде.

- Машина была бежевая?

- Она могла быть и бежевой, и синей, и фиолетовой. Не могу сказать.

- Как выглядел Джонни Кэмпбелл?

Она удивленно взглянула на шефа.

- Так вы его не знаете?

- Мы знаем, что он существует. Опишите мне его, пожалуйста.

- Высокий, я бы сказала, приблизительно метр восемьдесят. Но я никогда не умела точно определять рост. Не слишком мускулистый. Совсем не толстый при этом уточнении она покраснела и поспешно продолжала: - Темные волосы, карие глаза, светлая кожа. Очень привлекательный мужчина.

- Как он был одет?

- Обычно. Когда я увидела его в поезде, на нем были темное пальто и коричневая шляпа. Коричневые туфли...

Феллоуз заглянул в свои пометки.

- Какой-то шарф?

- Шерстяной, серый, точнее, цвета антрацита.

- Одежда хорошая, качественная?

- Я не слишком разбираюсь в мужских вещах. Мне они показались средними.

- С того понедельника он больше не давал о себе знать?

Она печально покачала головой.

- С того дня я больше ничего о нем не слышала. Он сказал, что позвонит сразу же, как только представится возможность, но до сих пор так и не объявился.

- Можете описать его лицо?

Она снова прикусила губу. Она очень хотела помочь, однако оказалась неспособна к этому.