Живи - Татьяна Филатова

ночи с этим монстром ещё почти девять лет. Девять лет, губительных для психики моих детей и моего здоровья. Девять лет, которые уничтожали нежную девочку-котёнка, превращая её в дикую кошку с длинными когтями, а ласкового и доброго мальчика одарили вспышками гнева, которые он сам в себе ненавидит.

Моя слабость, моя жалость к тирану вышли боком всем, кроме него самого. Разумеется, он тоже не был счастлив, но он не жил в том страхе и ужасе, что мы. И, вспоминая те события, он, вероятнее всего, не роняет слезы, как это делаю сейчас я.

Никогда нельзя жалеть человека, который причиняет вам боль! Как бы он потом не плакал, чем бы не оправдывался. Испытывать жалость к монстру – это контрпродуктивно. Жертвы часто любят своих мучителей. Но любовь ли это? Вас он не пожалеет. Уж поверьте.

Однажды, немного позже, в очередной раз расставаясь, я сказала ему: «Если ты уйдёшь, значит мы приносим в жертву тебя, ведь ты сопьешься без семьи, а если ты останешься, то это значит, что мы приносим в жертву меня, ведь однажды ты меня убьешь». Он был согласен с этими словами, он знал, что я права. И оставался снова и снова.

Терпеть насилие к себе девочку с детства приучают общество и определённые семейные установки. Если дедушка обижал бабушку, то и папа будет обижать маму. Если бабушка терпела измены или пьянства мужа, то и мама будет переживает подобные поступки отца в слезах, но весьма кротко и смиренно. Смирению, кротости и послушанию мужьям жён учат и Библия, и Коран. Но ведь они учат и мужей заботиться о своих женах, как о нежнейших хрустальных сосудах. Никто не говорит о рабовладении, об услужливости и подчинении безвольной рабыни. А если той заботы – как о самом дорогом – нет, значит и женщине не стоит оставаться рядом с таким мужчиной. Но установки с детства не дают вырваться на свободу, нашептывая: куда ты пойдёшь, где возьмёшь деньги, что о тебе подумают люди, ребёнок должен жить в полной семье, он обязательно изменится с твоей помощью, бьёт – значит любит, ты сама виновата, ты спровоцировала, с прицепом ты никому не будешь нужна, вот бабушка терпела, и были у неё и квартира, и дача, и машина, и Гагры. Терпи.

Терпи…

Но правильный вариант есть только один: если женщина по отношению к себе чувствует недостойное поведение, которое унижает и разрушает её, она должна уйти. Без всяких «но». Без компромиссов. Сразу. Не давая второго или десятого шанса. Конечно, когда муж разбрасывать носки, но при этом носит свою жену на руках и пылинки с неё сдувает, как с того самого хрустального сосуда, то носки – не повод для расхода. Но если он плюёт в лицо в прямом и переносном смысле, если он позволяет себе обзывать низкими, гнусными словами свою женщину, если он решается поднять на неё руку – расставание должно быть незамедлительным. Да, есть один шанс на миллион, что такой мужчина изменится. Но пусть он проходит этот нелёгкий процесс трансформации где-то на приличном и безопасном расстоянии, чтобы, не дай Бог, по старой памяти не оскорбить или не нанести боль моральную и физическую той, которая имела неосторожность однажды в него влюбиться. Мы, женщины, не мамы этим взрослым мужчинам. Мы не обязаны их менять. Да и не сможем никогда. Человек должен этого захотеть сам, но, повторюсь, делать он это должен на безопасном от вас расстоянии. Мы не реабилитационный центр. Вступая в отношения, оба партнёра уже должны быть готовыми и сформированными ЗДОРОВЫМИ личностями, а не недоделанным проектом. Я заявляю об этом, основываясь на собственном опыте: абьюзер, тиран, агрессор – назовите, как угодно, но факт остается фактом: ТАКИЕ МУЖЧИНЫ НЕ МЕНЯЮТСЯ ИЗ-ЗА ЛЮБВИ, ЖАЛОСТИ, ПРОСЬБ, ЗАБОТЫ О НИХ, ПРИВОРОТОВ И ДРУГИХ ВАШИХ СТАРАНИЙ! Выход один – бежать и строить свою собственную жизнь. Как бы сильно вы не «любили» это человека.

Жаль, что чаще всего мы это понимаем очень поздно, имея искалеченную психику, нервных детей, кучу негативных воспоминаний и, порой, даже четвертую стадию рака.

Вернусь в далёкий 2012 год. Апрель. Мой день рождения, который чуть не стал моим днём смерти.

Муж ушёл. Конечно, он понял, что натворил. От многого, совершенного им в ту ночь, он потом отказывался, мол, не было такого, но как бы сильно он не был пьян, совсем все из его памяти не могло стереться. Как минимум, о той ночи напоминанием на всю оставшуюся семейную жизнь остались дыры в потолке и ванной.

Муж переехал к своей матери. У меня появился шанс опомниться и начать новую жизнь. Сделай я это тогда, мой сын никогда бы не увидел домашнего насилия, не уяснил бы, что оскорблять и бить маму – это допустимо, приемлемо и безнаказанно. У меня была дочь, я должна была скоро родить сына – мои дети уже при мне. Подавай на развод, живи и будь счастлива и свободна! Но я была невротиком, в голове которого бал правили установки: полная семья, дети должны быть с отцом, жена – с мужем. Бла-бла-бла.

Когда муж ушёл, я зашла в его компьютер и перечитала переписку Вконтакте. Сейчас, находясь в здоровых отношениях, ценя личные границы свои и других людей, я бы так не поступила. Детские переписки в их телефонах – это тоже их личное дело, в которое я не вторгаюсь. Но тогда я была «обычной», к тому же безумно злой и обиженной на мужа после произошедшего ночью. И мне, что на первый взгляд может показаться странным и абсурдным, судя по всему, хотелось сделать себе еще больнее, ведь я понимала, что могу там найти. (Вот она – та самая «любовь» – исключительно наркотическая зависимость, которая требует все новой дозы боли, после которой становиться и плохо, и удовлетворенно одновременно – очень нездоровая ситуация). Я нашла переписку с его тёткой, которая живёт в Германии. Занятен был тот факт, что я тоже с ней общалась и считала наше общение достаточно близким. Но, как она позже мне сама сказала: родня всегда будет ближе, чем жена. Ей мой муж признавался в том, что влюблен в коллегу с работы, ту самую, с которой проводил вечера в клубе или бильярде. Он сожалел о том, что ей он, по его словам, не нужен, ведь у него скоро будет уже двое детей. В общем, у пацана приключились горе и беда, сердечные проблемы