Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила

   Маска милой и приветливой пай-девочки последний раз надевалась очень давно, в прошлой жизни, но сейчас настало время извлечь ее на свет из рюкзачка знаний и навыков, который был всегда при мне.

   - Ну что вы, не за что, - смущенно опустила глаза вниз. - Так бы каждый поступил. Не стоит благодарности. Вы в порядке?

   Кончиками пальцев он коснулся перебинтованной головы и поморщился.

   - Да. Жить буду.

   - Вот, возьмите, - протянула ему теплый телефон, согревшийся в моих руках. - И паспорт. Я видела, как один убегал с вашим кошельком. Простите, я не смогла ничего сделать.

   - Господи, девочка, хорошо еще, что я сам жив остался. И ты не пострадала. А кошелек...бог с ним.

   Он попросил проводить его домой, и, скрипя зубами, пришлось вызывать такси. Сегодняшней зарплаты, лежавшей в правом кармане куртки, еле хватило, чтобы расплатиться. Но хватило.

   - Я вам верну, - грузно усевшись на заднее сиденье желтой волги, пообещал пострадавший. - Как вас зовут?

   - Саша. А вас?

   - Иван Федорович.

   Говорить ему было непросто, поэтому долгую дорогу мы провели в тишине. Дом мужчины находился на другом конце города, а это значило, что мне придется снова потратить несколько часов на дорогу. Когда доехали, дядька пригласил меня к себе в дом, и я, для приличия посмущавшись и помявшись, все же согласилась. Жил он в обычной многоэтажке, аккуратной и уютной, но не шибко роскошной. Правда, после голых стен, его квартира казалась раем на небесах.

   - Проходите, Александра, - он посторонился, пропуская меня в просторный, заставленный причудливой и излишне роскошно стилизованной мебелью. Во всяком случае для малогабаритной квартиры. - Чувствуйте себя как дома. Хотите чаю или кофе?

   Утром мне нужно было снова ехать на работу, на сей раз к Рафику, поэтому я не стала юлить и отказываться.

   - Если можно, я бы не отказалась от кофе. Понимаете, я просто в ночную смену сегодня работала и...

   Он смешно всплеснул руками, но тут же поморщился от боли.

   - Ох, вы, наверное, голодная. Еще бы. Подождите, я сейчас что-то...Нет, у меня определенно должно что-то быть в холодильнике. Сейчас.

   Пока мужчина хлопал дверьми, мыл руки и делал свои дела, я воровато оглянулась по сторонам, перепрятала деньги, а после с независимым видом приблизилась к полке с фотографиями, рассматривая черно-белые и цветные снимки. Все интереснее, чем занудные плакаты в травматологии. Мое внимание привлекла одна фотография - самая большая из всех. И самая старая. На ней было изображено много молодых мужчин и женщин, одетых по моде прошлого, двадцатого века. В правом углу снимка я разглядела едва различимую, размашистую надпись "МПИ65". Еще раз окинув взглядом комнату, я поспешила на кухню. Хотелось есть.

   Спасенный мною дядька приготовил бутерброды, кофе и поставил тарелку с печеньями. Старательно сдерживая голодные взгляды и урчание в животе, я пыталась откусывать маленькими кусочками и не спешить. Получалось плохо.

   Мы разговорились, Иван Федорович еще раз меня поблагодарил, я еще раз заверила, что все в порядке, побеспокоилась о его здоровье и под шумок доела четвертый бутерброд.

   - Ваши родители не будут волноваться? - спохватился он, когда за окном начало светать. - Может, вам надо им позвонить?

   - Не будут, - мило улыбалась симбиозом улыбок Ксюши и Риты и на ходу старательно сплетала кружево своей несуществующей истории. - Понимаете, они умерли...

   - О, мне жаль, - мужик с сочувствующим возгласом меня перебил.

   - Простите, я не хочу об этом говорить, - голос трагически осекся, ресницы веером накрыли щеки, а сама я, потупившись, сжала керамическую ручку кружки и лихорадочно попыталась выдумывать себе биографию. - В общем, я приехала в Москву в прошлом году. Поступать. К сожалению, не получилось. Живу одна, работаю официанткой и жду лета, чтобы попробовать поступить еще раз. А вы? Возможно, я лезу не в свое дело, но почему к вам никто не приехал в больницу?

   Мужчина сделал шумный глоток, избегая смотреть мне в глаза.

   - Моя дочь живет далеко, - уклончиво ответил он. - И она не смогла бы приехать, только волновалась бы.

   - Понимаю.

   - А я? Что я? Работаю преподавателем в университете, пишу книгу, а сегодня вот...Вы представляете, Александра, поехал на юбилей давнего товарища. Стольким отказывал, а тут поехал! Все как водится - посидели, выпили...Я уж было собрался домой, а тут те двое...Ни книги бы не было, ни студентов...

   - Все же хорошо. Вы не волнуйтесь.

   - Да-да.

   - А о чем ваша книга? - не смогла не полюбопытствовать.

   - О, она очень скучная. Пособие для работы, не более.

   - Понятно. Наверное, это интересно - работать со студентами, - я украдкой вздохнула, наблюдая за его реакцией.

   - Неплохо, - мужчина тихо рассмеялся. - Особенно весело на сессии, - увидев, что я пригорюнилась, он спросил, наверное, из вежливости: - А куда вы поступали, Саша? Вы кажетесь умной, дисциплинированной девочкой.

   Куда? Куда могла поступать никому не известная сиротка Саша Волкова? Понятное дело не на юрфак и эконом, о которых я всегда мечтала. А университет...Я знала только один, в котором училась раньше, но называть его не собиралась.

   - В МПИ, - не моргнув глазом, соврала я, хотя знать не знала, что это такое. Но его этот МПИ существовал в шестьдесят пятом, возможно, он есть и сейчас.

   Дядька выпрямился и заинтересованно изогнул бровь.

   - В МГУП, вы имеете в виду? - я кивнула, внутри пугаясь до чертиков. - Да что вы? И что случилось?

   - Не прошла по одному предмету.

   - По какому же?

   Еще бы знать, чему там учат.

   - Эээ...

   - Русский, наверное? - сам того не зная, мужчина меня просто выручил.

   - Да, - с облегчением выдохнула и улыбнулась. - Именно русский.

   - Да, такое часто случается.

   - Откуда вы знаете?

   - А я там работаю, - он расслабленно заерзал на табуретке, прихлебнул чаю и с гордостью приподнял подбородок. - Готовлю будущих работников издательской промышленности.

   Мне не понравилось слово издательской и промышленности. Под промышленностью я понимала завод, под издательской - книгу. Ни то, ни другое меня не привлекало.

   - А расскажите, пожалуйста. Как это все...

   Искренне обрадованный моим интересом, он около часа рассказывал об их университете, его истории и специальностям, которым там обучают, а я, как губка, жадно впитывала каждое слово. К концу повествования об этом универе я наверняка знала больше, чем любой студент, уже учившийся там.

   - А на кого вы хотели учиться, Сашенька? - переведя дыхание, спросил Иван Федорович.

   - На редактора. Я все еще хочу попробовать поступить, - отставила кружку в сторону и кротко улыбнулась. - Я приехала в Москву, чтобы учиться. И не ради денег, а...Это моя мечта почти с детства, понимаете? И пока были живы родители, она казалась такой близкой. Папа обещал помочь во всем, да и я сама училась с утра до ночи. Но когда они...- деликатно всхлипнула и отвернулась. Затем через силу выдавила: - погибли...Мне пришлось работать, заканчивать школу, а потом я переехала в Москву. Не поступила. Но осталась. Это же мечта, понимаете?

   Прерывистым голосом, явно впечатленный моими страданиями, мужчина прошептал:

   - Понимаю.

   - И я не уехала. Правда, оказалось, что в Москве тяжело выживать, а уж тем более жить. Особенно когда за душой ничего нет. И нет рядом человека, способного поддержать в нужную минуту. Но я не отчаиваюсь, - излишне бодро и натужено засмеялась, поднялась и поставила посуду в раковину. - Давайте я вам помогу...

   - Что вы, что вы, - охнул дядька. - Не надо, зачем? Я сам, все сам.

   - Спасибо. Все было очень вкусно.

   Я поспешила в прихожую, незаметно пощупала свернутые деньги и начала одеваться. Мужчина принес мне денег - в два раза больше, чем я заплатила за такси. Конечно, мне хотелось их без промедления забрать, но приличия требовали смущения.