Приключения 1972—1973 - Ульмас Умарбеков

— С превеликим удовольствием.

— Вот, взгляни.

На цветном рисунке Эдвин увидел блондинку в декольтированном вечернем туалете из ткани с люриксом.

Тебе хочется такое платье?! Блеск делает его просто вульгарным!

— Да нет же! Ты взгляни на украшения. Изумительная вещица.

Эдвин внимательней присмотрелся к цветному фото. Стройную шею блондинки охватывала тонкая золотая цепочка со светло-голубым сапфиром. Небольшой камешек походил на крупную каплю воды, в которой отразилось весеннее небо. Казалось, она вот-вот скатится вниз по груди красавицы.

Майга ласково прижалась к мужу.

— Подари мне такой кулон!

— Сомневаюсь, можно ли найти в ювелирных магазинах именно такой камень.

— Драгоценные камни покупают не только в магазинах. Есть люди, у которых…

Эдвин подозрительно покосился на жену.

— Я с такими незнаком. — На его лице появилось брезгливое выражение. — Я только из газет знаю о спекулянтах золотом, брильянтами и валютой. Никаких дел у меня с ними не было.

— Куда хватил — брильянты! — Майга по-детски надула губки. — И потом мы не собираемся ничего перепродавать. И о спекуляции вообще нет речи. Мне такой кулон очень пойдет. Сам увидишь.

Эдвин молчал. Еще никогда жена не выпрашивала у него подарков. Доверяла вкусу мужа и неизменно бывала довольна. Подарки Эдвина всегда были оригинальны и интересны. Что может означать эта необычная просьба? Возможно, Майга о чем-то догадывается и решила его проверить? Или действительно загорелась желанием приобрести такой кулон? Нелегко понять женщину.

Майга словно зачарованная, не отрывая взгляда, смотрела на картинку.

— В поликлинике наши девочки говорили, что такие вещицы есть у одного молодого человека. Нет, ты не думай, что он спекулянт. Просто уцелели фамильные драгоценности с прошлых времен. Не то от матери остались, не то от тетки. Возможно, у него есть и такой Сапфир.

Эдвин молчал.

— Говорят, он работает в газовом управлении, — продолжала Майга. — Инспектором или контролером каким-то. Кое-кому из наших он что-то продавал. Его фамилия Лапинь. Вольдемар Лапинь.

Эдвин сдержанно улыбнулся.

— И ты думаешь, он станет вести с посторонним человеком разговор о брильянтах? Скорей всего пошлет меня к черту.

Майга заранее приготовилась к подобному и при том логическому завершению этого разговора.

— А ты скажешь, что тебе посоветовал к нему обратиться Айвар. Они когда-то дружили, вместе работали в одном автопарке шоферами. Айвар брат нашей регистраторши.

Разговор прервал каркающий голос репродуктора:

— Гражданка Страуткалн, на примерку в шестую кабину.

Майга встала и направилась к кабине номер шесть. Эдвин пошел за ней.

Часом позже их голубой «Запорожец» остановился у нового дома на улице Горького. Эдвин запер машину.

— Ты собирался зайти к Фреду, — напомнила Майга.

— Да, да! Он обещал мне новые контакты для прерывателя.

— Надеюсь, ты долго не задержишься.

— Нет, дорогая, я скоро.

Майга взбежала по лестнице, отперла дверь, осторожно закрыла ее за собой и кинулась к телефону.

Судя по всему, на другом конце провода этого звонка ждали. Трубка была поднята по первому же гудку,

— Алло!

Приглушенным голосом Майга сказала:

— Это я. Все в порядке. Эдвин его разыщет. Все. Пока!

Она положила трубку и устало опустилась на стул.

Софья Трубек сидела на краешке дивана и вязала сыну джемпер. Руки поднялись и вновь устало упали на колени. Уже сколько раз она разогревала ужин. А Борис ее как с утра ушел, так все и не возвращается с работы. Да, трудно свыкнуться с фактом, что сын стал взрослым человеком, что у него свои интересы и увлечения. Что поделать, жизнь имеет свои непреложные законы…

Мать подошла к окну и приоткрыла штору. Все люди приходят вовремя с работы домой, только ее сына все нет и нет. Опять беднягу, наверно, задержали дела. Возится все со своими преступниками.

Наконец-то раздались на лестнице знакомые шаги. Софья сняла очки и направилась, шаркая шлепанцами, к двери. Щелчок ключа, в переднюю входит Борис.

— Где ты запропастился? — в голосе привычная тревога. — Просто не знаю, что и думать.

— Какая ты у меня трусишка, мамочка!

Борис обнял мать и поцеловал в морщинистую щеку. Так всегда они встречались, даже после двухчасового отсутствия, хотя Борис давно уже не маленький, как казалось матери. Всем матерям так кажется. После школы он пошел работать на завод. И лишь спустя несколько лет, когда по-настоящему стал на ноги, поступил на заочное отделение юридического факультета.

Мать стучала на кухне крышками, Борис долго и тщательно отмывал с мылом руки. Потом они сели за ужин.

— У тебя сегодня был трудный день, — спустя некоторое время заговорила мать.

— Трудный, мама, — подтвердил Борис. Взгляд его был задумчив.

Поев, Борис встал.

— Мам, я тебе помогу со стола убрать.

— Ступай, и так устал. Сама справлюсь. Вот здесь газеты. Лучше почитай немного перед сном.

Борис зажег лампу над диваном, расположился полулежа и стал лениво просматривать газеты. Но ничего интересного не было. Мысль непрестанно вертелась вокруг одного и того же. Сегодня он был в нотариальной конторе. Там выяснилось, что Лоренц в самом деле оставила завещание, по которому все ее имущество переходило во владение Адольфа Зиткауриса, старого человека, старше, чем она сама. Но вот три года назад она переписала завещание на имя Вольдемара Лапиня.

О каком имуществе вообще могла идти речь? После смерти Лоренц нотариус описал все ее вещи. Это была старая мебель и одежда. Ничего ценного. Если не считать сберкнижки, на которой лежало сто сорок девять рублей. Правда, врач Страуткалн видела у Лоренц на руке старомодные золотые часы и массивное кольцо. Ни того, ни другого не нашли. Возможно, убийца похитил ценные вещи.

Адольф Зиткаурис. Кем он приходится покойной — родственником или старым другом? Известно ли ему, что он больше не наследник Алиды Лоренц? Это могло быть поводом для ссоры, а то и для убийства или грабежа…

Борис отложил газету в сторону, постелил постель, разделся и залез под одеяло. Но заснуть не удавалось. Слишком громко тикает будильник. Громыхает на стыках рельсов трамвай…

А если все-таки Лоренц убита Зиткаурисом? Тогда при чем тут Зента Саукум? Да и Зиткауриса она выдала бы на первом же допросе. А Вольдемар Лапинь? Молодой мужчина. Такому деньги всегда нужны. Если он был родственником убитой, то наверняка знал, что у старухи кое-что в чулке припрятано. И если он к тому же считал, что наследником по-прежнему считается Зиткаурис…