Приключения 1972—1973 - Ульмас Умарбеков

— А что говорит Геновева Щепис? — спросил Дзенис.

— Сперва отказывалась, бога в свидетели призывала. А потом начала лепетать, будто Лоренц эти вещи ей подарила.

— Наивно, — вмешался в разговор Трубек. — В особенности если принять во внимание их отношения…

Соколовский налил себе из графина полный стакан воды и залпом выпил.

— Так что, Роберт, похоже, все в порядке. Твои подозрения подтверждаются. Вещи сперва были вынесены через окно и спрятаны. А после того как Саукум осудили и все вроде бы затихло, Геновева Щепис получила свою долю.

— Надо полагать, лучшие вещи Казимир увез в Норильск и загнал там, — предположил Трубек.

— Трудно сказать, — Соколовский кинул скептический взгляд на молодого следователя. — Судя по всему, тут. орудовали не только Щеписы и Саукум. Помните телефонные звонки к Страуткалнам? Звонила женщина. Саукум в то время была в отъезде. Геновева отпадает тоже, совсем другой голос и выговор. Значит, замешана по меньшей мере еще одна женщина. Черт его знает как к ней подобраться!

— Как бы там ни было, — заключил Трубек, — но, по-моему, Казимира Щеписа надо немедленно арестовать.

— Да, — согласился Дзенис, — Казимир в ту ночь, несомненно, был дома, дворник слышал крики, а Геновева категорически это отрицает. Зента Саукум сразу после убийства уехала в Норильск. При первой же возможности за ней отправился Казимир. И наконец, вещи Лоренц в шкафу у Геновевы.

— Вот видишь! — воскликнул Соколовский. — С такими уликами даже твой Озоллапа даст санкцию на арест, не моргнув глазом.

Позвонил телефон. Гунар Дзелзитис взял трубку.

— Прокуратура!

На другом конце провода послышался приятный женский голос.

— Мне, пожалуйста, следователя Трубека!

— Одну минутку! — Гунар передал трубку.

— Товарищ следователь, — произнес женский голос. — Если вы действительно намерены найти убийц Алиды Лоренц, рекомендую поинтересоваться ее завещанием. Оно в нотариальной конторе. И вам будет ясно, кто больше всего был заинтересован в ее смерти.

— С кем я говорю? — спросил Трубек.

— С человеком, которому известно об этом деле больше, чем вам.

В трубке раздались щелчок и короткие гудки.

Борис довернулся к Гунару.

— Звони скорей на телефонную станцию, пусть проверят, откуда был звонок.

Дзенис махнул рукой.

— Разве мало в Риге автоматов…

— Э, братец! — воскликнул Соколовский. — Мне этот звоночек нравится. Не она ли грозила по телефону Страуткалнам? Стало быть, противник в панике, напуган обыском у Геновевы. Чувствуют, что сук под ними начал потрескивать.

— Может быть, они хотят нас запутать и повернуть следствие в другую сторону? — предположил Трубек.

— А ты как думал? Они тоже не дураки. Понимают, что раз нашли одежду, то арестуем Казимира. И кинули нам, как приманку, новое обстоятельство. Расчет простой — пока мы будем бегать в поисках наследников, Щепис успеет еще раз улизнуть.

— Да, но завещание и в самом деле новое обстоятельство, — попытался возразить Трубек. — Возможно, следовало бы…

— Изучить завещание успеем, оно никуда не денется, — перебил его Дзенис. — А вот Казимира Щеписа упустить нельзя. Товарищ Трубек, пишите постановление на арест.

Дзенис взглянул на часы.

— Уже пора бы. Непонятно, почему они задерживаются.

Он взял стул и сел в углу комнаты, неподалеку от окна.

Трубек убрал со стола все лишнее, снял очки и принялся тщательно протирать стекла носовым платком.

В дверь постучали. Затем в щели появилась веснушчатая физиономия под милицейской фуражкой.

Трубек отложил очки в сторону.

— Введите!

В кабинет тяжело вошел Казимир Щепис. Он обвел стены мрачным, злым взглядом.

— Вы, может, скажете, за что меня взяли?

Трубек указал ему на стул, стоявший примерно

в метре от стола.

— Прошу сесть, — предложил он спокойно.

— Спасибо вам! — Щепис сжал кулаки. — Уже третий день сижу, только не знаю, за что.

— Не беспокойтесь, все узнаете. А теперь поговорим.

— Вон чего: поговорим! — передразнил его Щепис. — Ради этого приволокли меня аж из Норильска, чтобы поговорить?

Трубек достал из кармана шариковую ручку и принялся вертеть ее в пальцах.

— Где вы работали до отъезда на Север?

Щепис налился краской от злобы.

— Ишь чего! Будто сами не знаете. В автотранспортной конторе работал.

— А почему уехали?

— Надоело в Риге, вот и уехал. Заработать хотел побольше.

— Здесь тоже грех было жаловаться на заработки. Часто ездили в командировки. Весь октябрь в прошлом году были в Кулдиге.

Щепис подозрительно покосился на следователя.

— Подумаешь, какая лафа — Кулдига, — проворчал он. — Из лесу не вылезали.

— Не так далеко от Риги. Разок-другой можно было и домой съездить.

— Черта с два съездишь при таком бригадире. Как собака на сене: сам не едет и других не пускает.

— И все-таки в Риге вы побывали!

— Кто вам сказал?

В кабинет вошел прокурор Озоллапа.

— Ну как, развязался язык у нашего приятеля?

— Он никак не может вспомнить, ездил из Кулдиги в Ригу или нет, — сказал Трубек.

— Так, так, — протянул Озоллапа. — Придется напомнить, — и прокурор повернулся к Казимиру: — Что вы делали в Риге в ту ночь?

— В какую ночь?

— Не прикидывайтесь, нам все известно. Вот тут написано, — Озоллапа хлопнул ладонью по толстым папкам на столе. — Ну так как, будете говорить?

— Мне говорить нечего.

— Совершил такое тяжелое преступление, и ему нечего рассказать, — покачал головой Озоллапа. — Ай- ай-ай!

— Я уже сказал, что в октябре в Риге не был, — упорствовал Казимир.