Мир чеченцев. XIX век - Зарема Хасановна Ибрагимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не смотря на нагнетание страстей вокруг вопроса о грабежах и разбоях горцев, статистика показала несколько иную картину, представив Терскую область как одну из самых благополучных в криминогенном плане. В предреволюционные годы Терская область имела наименьшую преступность из всех кавказских губерний и областей447. Если в 1874 году в области было совершено 252 преступления, то уже к 1875 году эта цифра снижается до 176448. Цифровые данные о судимости и о кражах скота указывают на уменьшение числа преступлений. В 1893 году в Терской области было зафиксировано 213 краж скота, в 1894 году – 45, а в 1895 году – 121 кража. На 1893 год приходится 340 краж лошадей, к 1894 году этот показатель уменьшается до 171, а к 1895 году снова увеличивается до 205449. В 1896 году общее число осуждённых в Терской области, по сравнению с предыдущим годом, уменьшилось на 3141 (33,8 %), причём в горских судах на 47,2 %450. На показатель уровня преступности в регионе сильно влиял постоянно увеличивающийся поток переселенцев, далеко не всегда работящих и законопослушных. Мигранты в основном поселялись на равнине и в городах. В 80-х годах XIX века в Грозном впервые появились нищие, выросла преступность. Один из корреспондентов «Терских ведомостей» писал в 1877 году: «До 1869 года на Сунже не было нищих, теперь они бродят целыми компаниями»451.
До 1835 года практиковался перевод в казачье сословие всякого рода бродяг из числа беглых помещичьих крестьян и прочих лиц, «не помнящих родства». В 1831 году был издан Указ, который предусматривал, что «…из Кавказской области…бродяг здоровых, способных работать, не старше 25 лет, отсылать на Кавказскую Линию для отдачи в работники к казакам».
В Терской области проживало большое количество военных. В годы Кавказской войны эта категория граждан, в основном под действием спиртных напитков, нередко провоцировала совершение преступлений, а также и сама нарушала закон. В условиях мирного времени армия стала еще более «разлагаться», а многие ее чины – деградировать. Русскую пореформенную армию современники оценивали как «школу пьянства». Господствовало мнение, что алкоголь повышает храбрость и укрепляет силы в походной жизни. Алкоголизм в армии поддерживало неукоснительно соблюдавшееся правило выдачи казенных винных порций. Поскольку выдача денег в армии производилась одновременно с подношением чарки, «трезвенники» подвергались насмешкам товарищей. Медицинские комиссии констатировали, что «в русской армии все нижние чины более или менее пьют». Для офицера же выпить положенную ему высочайшим жалованьем чарку водки считалось едва ли не служебным долгом. Господствовало неписаное правило, что офицеру, неспособному к питию, и служить не стоит, так как он не справляется со своими должностными обязанностями. Неудивительно, что заболеваемость алкоголизмом среди офицеров была в 30 раз выше, чем у солдат452.
С ростом промышленности и торговли в крае увеличилось число экономических преступлений, появился рэкет. По свидетельствам современников: «Если вы заводите на Кавказе какое-либо промышленное предприятие, к вам через некоторое время доставляется по почте “окладной лист”, в котором обозначено, сколько вы должны платить местной разбойничьей банде за свою личную и имущественную безопасность. А затем к вам пожалует и лично депутат от банды за данью»453.
Бессилие власти в предупреждении преступлений, в раскрытии и в поимке преступников заставляло население прибегать к самообороне и самосуду. Поэтому процветание самосуда в виде кровной мести можно было поставить в вину не только населению, но и слабости местной власти, вследствие её недостаточной организованности. По мнению одного из современников «.следовало бы признать за аксиому, что не может быть правильного правосудия там, где судьи изображают из себя глухонемых, т. е. не знают ни местного языка, ни местных обычаев, ни веры, ни своеобразных условий местной жизни»454.
5. Установление системы осуждения и наказания коренных жителей
Общая стоимость содержания и пересылки административно-ссыльных и их семей в Российской империи ежегодно составляла 444 060 рублей455. Чеченец Ахмат-хан Баев из Шатоя, побывавший по суду за «кровные дела» несколько лет в Сибири, искренне говорил, что там ему жилось лучше: «Работа есть, деньги есть». Он сожалел, что чеченец не имеет выхода на русские просторы456. Император, по положению Кавказского комитета от 28 ноября 1863 года разрешил ссылаемым в Сибирь на водворение уроженцам Кавказа выдавать ежегодно по 57 рублей 14/2 копейки на довольствие. Руководство Сибирского края добилось того, чтобы данная сумма выплачивалась не всем ссылаемым горцам, а лишь тем, которые не могут зарабатывать себе средства на жизнь по болезни или дряхлости457.
Горцев чаще других жителей области высылали в отдалённые российские губернии и Сибирь. Высылка из края была введена в 1868 году по распоряжению главнокомандующего Кавказской армией. Это наказание применялось к признанным виновными в таких преступлениях, за которые по Уложению о наказаниях полагались каторжные работы или ссылка на поселение. Каторжные работы заменялись обыкновенно ссылкой в Сибирь навсегда, а ссылка на поселение – высылкой во внутренние губернии России на срок458.
В имамате Шамиля существовало два аула, в которые ссылались люди, подлежащие смертной казни за свои преступления, но которых Шамиль не хотел этому подвергать, исходя из уважения к прежним заслугам – аул Читль, который считался «Шамилевской Сибирью» и был расположен на высокой горе, где была самая длинная зима в Дагестане и почти не проглядывало солнце. Там же размещалось и несколько семей, освобожденных от воинской службы и обязанных охранять ссыльных. Вторым местом ссылки являлся аул Акнада. Прапорщик И. Загорский, бывший в плену, сообщал следующее: «Все наказания приводят в исполнение с величайшей точностью и нужно сказать правду, что преступления становятся очень редки. Теперь через всю страну, над которой распространяется власть Шамиля, можно смело одному человеку провозить тюки золота без опасения лишиться их»459.
Начали ссылать «вредных и преступных жителей из туземцев» царские власти ещё в 1862 году, осуществлялось это административным порядком, по соглашению с наместником на Кавказе. Высылались горцы преимущественно в Тульскую, Рязанскую, Калужскую, Новгородскую и Псковскую губернии460. В1864 году главнокомандующий Кавказской армией предложил вместо ссылки определять горцев на службу в действующие войска вне Кавказа на срок от 4 до 10 лет. Таким образом, руководство хотело сэкономить средства и установить спокойствие в крае, т. к. большинство горцев считало, что у них состава преступления не было, т. к. они действовали по обычаям, из-за удальства или, пытаясь сохранить свою честь или честь своей семьи, рода.
