Держись от меня подальше (СИ) - Сукре Рида

— Ты тоже.

Я взяла его под ручку и попрощавшись мы вышли со двора. Над нами кружила летняя мошкара, воздух полнился ароматами лета, и счастливая я держалась за человека, которого ни за что на свете не собиралась отпускать. И дело даже не в тату, не в пророческих словах леди Га, я решила, что не отпущу его вопреки всяким предсказаниям.

Я головой жалась к его плечу и вдыхала запах тела.

— Ты меня обнюхиваешь? — вдруг поинтересовался мой персональный принтер сарказма.

— Нет уж, — запротестовала я, стыдливо попытавшись спрятать лицо за его плечом, и почти уткнулась в спину.

— Ой, ну, подмышками уж нюхать не надо, — захохотал он, вытаскивая меня из-за плеча. Я пылала пожаром.

Он прижал ладони к моим щекам, хотел остудить может, но его ладони тоже горели. Я попыталась вновь сказать, что ничего такого я не делаю, а он сжал лицо чуть сильнее, мои губы собрались в бантик, и он их легонько поцеловал. Поцелуй с привкусом борща. Фу, сказал бы я любому, кто сдуру бы стал хвастать этим видом поцелуя, но я всерьёз наслаждалась им.

Мы оба забыли о преследующем нас Сеньке, и не скоро оторвались друг от друга, сначала его руки исследовали ткань моего сарафана и изгибы тела, судя по его прерывистому дыханию, осязаемое ему нравилось. Его тело напряглось, и моё тоже стало твёрдым, но податливым. Он прикусил меня за мочку уха, я вскрикнула от неожиданности, или от удовольствия — сложно было разобраться в собственных чувствах, когда правая часть мозга решила отключиться и возложить управление на левую часть, но Артём отпрянул.

— Мы так никогда не дойдём, — он оправил футболку, которую я задрала, чтобы пощупать его торс.

Я отряхнула своё платье, а вот чувства привести в порядок парой движений не получалось. Надо было восстановить дыхание и включать в работу весь мозг полностью.

— Готова? — он вложил мою ладонь в свою и потянул в сторону клуба.

Там горела иллюминация в виде крупных ламп, молодёжи всех возрастов набралось немало. Одеты они были ярко и накрашены тоже добротно. «Ведьминские,» — зашептали они, оглядывая нас.

На самом входе нас хотели обыскать. Подрабатывающий на охране мой старый знакомый Серёга избавился с возрастом от прыщей, но не от боязни к моей старшей родственнице. Шер намекнул ему:

— Не пропустишь, их семейка тебя проклянёт, — он поиграл бровями, намекая на меня.

Серёга был не дурак и отступил. Играли старые хиты популярного в этих местах Юры Шатунова. Подростки тряслись, словно их ударило молнией, а они вместо больницы пришли сюда. Здесь не было бара. Зато была сцена, на которой сгрудили стулья, в дневное время стоявшие в зале. В ночное это был дэнс-пол.

— Хотел пригласить тебя потанцевать, — склонился к моему уху Артём, — но не уверен, что хочу полнить наш медовый месяц такими воспоминаниями.

— Медовый месяц? — изумилась я.

— Не таким я себе его представлял, — доверительно сообщил Шер, смеясь над ситуацией в целом.

Лично мне не приходило на ум, что это деревенское приключение и есть наш медовый месяц. Медовым я его могла назвать только из-за ульев, которые держала за огородом бабушка. Решивший прогуляться днём дядя Коля о том, что такое ульи, похоже вообще не знал, а может хотел попробовать мёда из сот, или накапать баночку на продажу, но зачем-то открыл один из них и вся честная пчелиная братия возжелала отомстить наглецу. Огромный пчелиный рой подгонял нёсшегося вприпрыжку через капусту и помидоры неожиданно ставшего резвым папу Леськи, тот орал: «Помилуйте!», а радостные соседи хлопали и улюлюкали, подгоняя бегуна с препятствиями. Он достаточно быстро скрылся в спасительном тереме, но некоторые пчёлы оказались резвее и покусали его в разных местах. Лечебные знания бабушки Рады пришлись весьма кстати.

Так что оказалось, что и Сене днём повезло с материалом, пока мы развлекали коров. Именно он нам вечером за ужином показал эти записи, а потом увязался следом в клуб. И сейчас Сеня снова затерялся в толпе. Следить за ним — дело гиблое, даже дядя Макс это подтверждал, чаще тем и аргументируя полное отсутствие своих родительских способностей.

— А каким представлял? — позволила я себе проявить интерес.

— Хотя бы под другой саундтрек, — улыбался он, видимо, «седой ночи»22, в отличие от певца, не доверяя.

— Какой, например?

— Сомневаюсь, что у местных есть нормальное музло. А пою я так себе. Может сама споёшь, ты вроде умеешь? — его бровь вопросительно взмыла вверх.

Я засмущалась, представив, что он видел моё выступление. Странно, стоя тогда на сцене, я искала его в зале глазами, только сейчас поняла, что искала. Но перед ним сейчас ужасно волновалась.

— Может и умею, но тогда мы не сможем танцевать, — я развела руками. — Тут или петь, или танцевать. Всё вместе только корейские айдолы умеют.

— А ты спой мне на ушко, — предложил Шер, никак не желая сдаваться.

— Не буду, — буркнула я. Он вопрошал взглядом, отчего. И я шёпотом себе под нос добавила: — Перевозбудишься ещё.

Разумеется, он услышал. Всё, сказанное для себя, обычно становилось достоянием общественности. Однако, Артём не спорил, кивал, соглашаясь, что это он может легко.

Пришлось нам танцевать под любимые хиты местной молодёжи. Ребята оказались заводными, подвижными, но недостаточно сведущими в движениях. Лидер по жизни Артём решил показать им некоторые движения. Стоявшие вдоль стенок размалёванные девчонки в коротких юбках и на экстремальных каблуках, изначально воротившие носы от нашей парочки, тоже подключились и стали повторять несложные связки. У него отлично получалось учить, и делал он это с удовольствием. Он даже показал парные движения со мной, и я впервые на себе ощутила, что учить кого-то — чудесное чувство.

Клуб закрывался в полночь, но потные и развеселённые, все жаждали продолжения, и мы сидели во дворе клуба кто на скамье, кто на бордюрах клумб, а кто прямо на асфальте. Аппаратуру вынести было нельзя, да и подключить некуда, телефонами местных жизнь тоже не баловала, и Артём явил нам свой талант битбокса. Я помнила, что на бале-маскараде кто-то такое выделывал в микрофон, и я была впечатлена. Видя, как это без труда делает Артём я была впечатлена двойне.

Мы ещё немного затусили с ребятами, а потом они пошли провожать нас до дома. У Сеньки слипались глаза, и я тоже чувствовала, что устала. День был пресыщен делами и обязанностями, плюс танцы — я валилась с ног. Поэтому висела на руке Артёма, а он не жалуясь тащил меня, на другой руке повис братишка.

Распрощавшись с ребятами, не ставшими слишком близко подходить к нашему дому с дурной славой, мы на цыпочках прокрались в сени. Артём грациозно отдавил хвост стоявшей на позиции Рыжуле, и та прыгнула на меня, разъярившись.

Я шипела, и требовала убрать с меня животное, муж пытался это осуществить, Сенька просил включить свет ярче, а то качество так себе. Кто-то внял его мольбам, и свет вспыхнул. Ослеплённая кошка спрыгнула, а обессиленная я рухнула в объятия Тёмы. Он гладил меня по голове и приговаривал, что всё хорошо.

— Что творите, дети? — появилась на пороге настоящая ведьма в белом одеянии и белом колпаке, словно призрачное видение, я почувствовала, как муженёк вздрогнул, не признав сразу бабушку.

— Всё отл, — воскликнул Сеня, — творим движ, планируем повышать хайп.

— Чего? — пробурчала она. Кажется, в её путешествиях таких слов не употребляли. В её защиту скажу, я и сама была не сильна в лексиконе современных детей.

— Нас Рыжулька атаковала, — пояснил более рассудительный Артём, не уточняя, что сам её на это сподвиг — Наверное, за бандитов приняла.

— Кто тут говорит про бандитов? — вылез сонный дядя Коля.

Его опухшее от укусов пчёл лицо было щедро измазано маслянистым составом, от глаз остались только щёлочки. Бабуля его успокаивала, что до свадьбы заживёт. А он, расстроенный, домой пока отказывался возвращаться. Ждал, когда сойдут отёки. Но развлечений для него здесь было мало. Он и на улицу выходить теперь опасался.