Долина Колокольчиков - Антонина Крейн

– А, так вот это предполагалось нашей наградой?..

Магистр протягивал Голден-Халле ещё один мешочек с пыльцой. Побольше, чем тот, что был выдан нам изначально, но во много раз меньше добытого госпожой Соомой.

– Да, – кратко ответствовал старик. – А сейчас – время прощаться, – покачал головой овердилец и, как и в первый раз, резко и без предупреждения окатил нас пыльцой.

Мгновение спустя я чихнула и застонала, с ужасом чувствуя, какое у меня овеществлённое, неповоротливое тело по сравнению с прежним эфемерным. Я только открыла глаза – а уже устала!.. И как мы так живём, спрашивается?

Прекрасный Город Бликов вновь потерял всю детальность, превратившись в миражно-размытое изображение в дождевых каплях на мокром окне. Лица Магистра, Соомы и Оэло стали неясными, пустыми и величественными.

– Luegrin aqo loolo. Loolo beuten, – сказал старик и в очередной раз предельно вежливо поклонился.

– Спасибо за подарок. Доброго пути, – со вздохом кивнул Берти, кланяясь в ответ.

– Да улыбнётся вам Луна на исходе ночи. Встретимся во снах, – сама не зная почему, уверенно добавила я.

И мы с Берти ступили на жемчужную лестницу. На прощанье я обернулась. Хрупкий малиновый силуэт помахал мне рукой и тотчас получил шлепок от малинового силуэта повыше. За всеми тремя переливался, таял, неуловимо менялся и нежился в сердце северного сияния причудливый небесный город …

Loolo beuten. Встретимся во снах.

* * *

Морган, конечно, был поражён.

Пока на небе луна и солнце с невероятной скоростью менялись местами, сводя этим с ума лесную живность, Гарвус слушал историю нашей вылазки. Он вертел в руках принесённый мной имаграф, и в его лице явственно читалось: «А я всё это время боялся, что вы сейчас замертво рухнете с неба. Наготове стоял. По струнке вытянувшись».

Я устыдилась. Берти – нет, лишь сказал, что такому подмороженному пареньку, как Гарвус, совсем не лишне иногда поволноваться, за что тотчас получил подзатыльник – совсем как недавно Оэло от своей тётки.

Вечер затрещин, так я назвала его у себя в голове.

А потом мы сделали то, что давно уже нужно было – легли спать. Ребята галантно уступили мне крохотную одноместную палатку, кажется, изначально и предназначенную для меня (в чём Морган, конечно же, не сознался). Берти умудрился свернуться клубком в ветвях дерева, как большой кот, а Гарвус задремал сидя, к этому дереву прижавшись затылком и туго переплетя руки на груди. Правда, вскоре раздался глухой удар и дикие крики. Это уснувший Берти предсказуемо упал прямо на Моргана, который, скажем прямо, не обрадовался. Но все были живы-здоровы, и постепенно роща снова погрузилась в тишину.

Проснувшись ближе к вечеру, я пошла набрать ягод на примеченную вчера полянку. А возвращаясь, вдруг ощутила характерный холодок между лопаток.

Чувство опасности, вызванное чужим пристальным взглядом.

– Кто здесь? – спросила я, оглядывая молчащие, тающие в золотистом закатном свете ивы.

Прошло несколько томительных секунд, наполненных лишь шёпотом ветра в старой коряге, и вот из-за дерева выступил высокий человек в тёмно-коричневом костюме охотника, с луком за спиной.

– Вы позвали, и я пришёл, – отрывисто сказал он, сбрасывая капюшон.

На меня смотрели красные глаза Князя Нежити Хеголы Тоффа.

38. Я сам ему врежу, не беспокойтесь

Мой дом – высокая изба,

Студёная вода в колодце, смолью

Пахнущие сосны под холмом,

И от крыльца дорога – невышитым крестом.

Ступлю на путь – не оглянусь,

А потому – не тороплюсь.

Старинная норшвайнская песня

Бывший староста Долины Колокольчиков оказался именно таким, каким я его себе представляла.

Это было по-своему удивительно, потому что обычно в ожидании встречи с кем-либо я умудряюсь насочинять прах знает что. Вообще, я верю, что лучшая стратегия, позволяющая вселенной выдать тебе максимальное количество чудес-сюрпризов, – это жизнь без ожиданий, но… Нет-нет да выстроятся в моей голове некие образы людей, которых мне ещё только предстоит узнать, – и, сталкиваясь затем с реальным положением дел, эти чудики перекочёвывают куда-то в область невоплощённого. Пока не воплощённого. Потому что, возможно, однажды я соберу их по всем уголкам своей памяти и превращу… в кого-нибудь. В каких-нибудь персонажей, пока неизвестно каких.

Но псевдо-Хеголы среди них не будет, потому что Хегола – вот он как влитой встал в подготовленное ему местечко.

Высокий. Спортивный. Типаж хорошего лидера и надёжного капитана: правильные черты лица, мужественный подбородок, встрёпанные тёмные волосы. Вот только кожа – мёртвого воскового цвета, радужные оболочки – багровые, и если расфокусировать взгляд, то видно, что от Тоффа исходит слабое красное сияние.

Берти и Морган догадались о приходе Хеголы ещё до того, как он вместе со мной выступил из-за деревьев: о его приближении свидетельствовало волнение лошадей. Они беспокойно всхрапывали, били копытами о землю и всё пытались убежать, но крепкая привязь не позволяла им сделать этого.

Решив, что лучше вести серьёзный разговор там, где бедные лошади не будут страдать от приближения инфаркта, мы вчетвером удалились в лес и развели костёр поодаль от стоянки. Постепенно темнело, и дым от огня завивался тонкой струйкой, пытаясь дотянуться до вновь проявляющихся на небе летних созвездий.

Хегола принёс с собой тушку зайца, у меня была собранная ежевика, а в бурдюках ещё оставалась вода – всё вместе это могло сойти за скромный ужин. Пока Тофф разделывал добычу, Берти вёл что-то вроде светской беседы. А когда мясо оказалось над костром, он хлопнул в ладоши.

– Что ж, а теперь давайте к делу! До Долины отсюда часов восемь пути, а до полнолуния и её расколдования – трое суток, так что в теории можно поговорить и на месте… Но всё же я предпочитаю делать заранее всё, что можно делать заранее.

Тофф поднял взгляд от огня.

– Вам не нужно ждать полнолуния, – покачал головой он. – Мы с Силграсом разберёмся с ритуалом сами. Это наше дело.

– Какой ты решительный, Хегола. Но нет, погоди. Проблема в том, что звезда Авалати…

– Я знаю, что ты хочешь сказать, Берти. Так вот: ей не придётся взрываться. И, конечно, вам не придётся убивать Силграса, хотя я подозреваю, что по его плану это было кульминацией вашей миссии… О которой он в своей отвратительной манере умолчал, – Хегола вздохнул, – чтобы потом просто поставить вас перед фактом: «Убейте меня, не то я уничтожу Седые горы».

Морган нахмурился:

– А сам он себя убить не может, кстати? Обязательно нужны волонтёры?

Я аж поперхнулась от такого беспардонного вопроса, Берти возмущённо