Гарри Поттер и Орден Феникса - Джоанн Роулинг

— Видимо, это естественно после стольких попыток проникнуть в твоё сознание, — посочувствовала Гермиона. — Слушайте, пойдёмте-ка в общую гостиную, там нам будет удобнее.

Но в гостиной было полным-полно народу, и все смеялись и вопили от восторга: Фред с Джорджем демонстрировали свои последние изобретения.

— Уборы Головные! — орал Джордж. Фред в этом время размахивал перед публикой остроконечной шляпой с пушистым розовым пером. — Два галлеона штука! Следите за Фредом!

Фред с сияющим видом с размаху нахлобучил шляпу на голову. Какое-то время он неподвижно стоял с глупым видом; затем и шляпа и голова растворились в воздухе.

Кто-то из девочек завизжал; остальные зашлись от хохота.

— А теперь снимаем! — закричал Джордж. Фред принялся хватать воздух над собственным плечом, наконец ему удалось сорвать шляпу, и голова появилась снова.

— Интересно, в чём принцип действия этих шляп? — Гермиона, отвлекшись от домашней работы, внимательно наблюдала за близнецами. — Понятно, конечно, что это какая-то форма заклятия невидимости, но… расширение поля невидимости за пределы зачарованного объекта… очень умно… Впрочем, полагаю, его действие недолговечно…

Гарри не ответил; ему было нехорошо.

— Я сделаю уроки завтра, — пробормотал он и затолкал книги, которые только что достал, обратно в рюкзак.

— Запиши это в дневник домашних заданий! — живо предложила Гермиона. — Чтобы не забыть!

Гарри с Роном переглянулись. Гарри полез в рюкзак, достал дневник и очень осторожно его открыл.

— Не забудь про делишки, тупая мартышка! — брюзжал тот, пока Гарри записывал задание Кхембридж. Гермиона, сияя, наблюдала за этой сценой.

— Я, пожалуй, пойду спать, — сказал Гарри и убрал дневник, думая о том, что надо будет при первой же возможности «случайно» уронить мерзкую вещицу в камин.

Он прошёл через гостиную, увернулся от Джорджа — тот попытался нацепить ему на голову Убор Головной — и наконец добрался до тихой и прохладной каменной лестницы, ведущей в спальни мальчиков. Его тошнило, так же, как после видения, но он был уверен — стоит немного полежать и всё пройдёт.

Гарри открыл дверь спальни, шагнул внутрь — и голову пронзила такая страшная боль, словно кто-то вонзил в неё острый клинок. Гарри перестал понимать, где находится, что делает, не помнил даже собственного имени…

В ушах звенел чей-то безумный смех… он был счастлив, счастлив как никогда… он в буйном экстазе торжествовал победу… случилось нечто прекрасное, восхитительное…

— Гарри? ГАРРИ?

Кто-то ударил его по лицу. Хохот на секунду прервался, раздался крик боли. Счастье стремительно улетучивалось, но смех всё звучал…

Гарри открыл глаза и понял, что смеётся он сам. И, едва он это осознал, смех прекратился. Гарри, задыхаясь, лежал на полу и бессмысленно смотрел в потолок. Лоб разрывался от ужасной боли. Рон, очень встревоженный, склонялся над Гарри.

— В чём дело? — испуганно спросил он.

— Не… не знаю, — выдохнул Гарри и сел. — Он очень счастлив… очень счастлив…

— Сам-Знаешь-Кто?

— Случилось что-то хорошее, — еле сумел вымолвить Гарри. Его бил озноб, как тогда, после видения, и сильно тошнило. — Что-то такое, чего он давно ждал.

Слова прозвучали так, словно их произнёс кто-то чужой — так было и в раздевалке на стадионе. В то же время, Гарри не сомневался, что это истинная правда. Он глубоко дышал, усилием воли сдерживая рвоту, радуясь, что на этот раз его не видят Дин и Симус.

— Гермиона велела пойти проверить, как ты, — тихо сказал Рон, помогая Гарри подняться. — Она говорит, что сейчас, после того, как Злей влезал в твоё сознание, у тебя ослабла защита… Но всё-таки, в конечном итоге, это ведь поможет, да? — Рон, укладывая Гарри в постель, посмотрел на него с сомнением.

Гарри без убеждения кивнул и повалился на подушки. За сегодняшний день он падал столько раз, что ломило всё тело, и шрам дёргало, не переставая. Определённо, первое занятие окклуменцией не укрепило, а ослабило сопротивляемость его сознания… Гарри лежал и в страхе гадал о том, что могло вызвать у Вольдеморта столь безмерную радость — так сильно Чёрный лорд не ликовал целых четырнадцать лет..

Глава 25

ЖУК, ЗАЖАТЫЙ В УГОЛ

Ответ на свой вопрос Гарри получил утром, как только Гермионе принесли свежий номер «Прорицательской». Развернув газету, она некоторое время застывшим взглядом смотрела на первую страницу, а потом вскрикнула, да так, что все, кто находился рядом, испуганно обернулись.

— Что? — хором спросили Гарри и Рон.

Вместо ответа Гермиона положила газету на стол и ткнула в неё пальцем. Оттуда, с чёрно-белых фотографий, смотрели девять колдунов и одна ведьма. Одни молча ухмылялись; другие вызывающе барабанили кончиками пальцев по рамкам. Каждое фото сопровождалось подписью — имя, фамилия и преступление, послужившее причиной заключения в Азкабан.

«Антонин Долохов», — с фотографии нагло пялился человек с длинным, бледным лицом и кривой усмешкой, — «осуждён за зверское убийство Гидеона и Фабиана Преветтов».

«Алжернон Гадвуд», — рябой мужчина с сальными волосами со скукой во взоре опирался на рамку своей фотографии, — «осуждён за передачу Тому-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут секретной информации из министерства магии».

Но взгляд Гарри поневоле привлекла фотография внизу страницы. Эту женщину с чёрными, длинными, свалявшимися волосами он видел и в другом обличье — эффектной, с гладкой, блестящей причёской. Она пристально смотрела на Гарри из-под тяжёлых век, и на тонких губах играла надменная, презрительная улыбка. Лицо ведьмы, как и лицо Сириуса, сохраняло следы былой привлекательности, но всё же — видимо, из-за пребывания в Азкабане — её красота была утрачена безвозвратно.

«Беллатрикс Лестранг, осуждена за применение пыток к Фрэнку и Алисе Длиннопопп, в результате которых последние навсегда лишились рассудка».

Гермиона ткнула Гарри в бок и показала на заголовок, который Гарри, чьё внимание было поглощено Беллатрикс, не успел прочитать.

МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА

БЛЭК — ИДЕЙНЫЙ ВДОХНОВИТЕЛЬ СТАРОЙ ГВАРДИИ?

— Блэк? — громко воскликнул Гарри. — Не…?

— Тише! — испуганно шикнула Гермиона. — Не кричи — читай про себя!

Вчера, поздно вечером, министерство магии объявило о массовом побеге из Азкабана.

Министр магии Корнелиус Фудж принял репортёров нашей газеты в личном кабинете, где и подтвердил, что несколькими часами ранее из отделения строгого режима бежали десять заключённых. Фудж сообщил также, что уже уведомил премьер-министра правительства муглов о том, насколько опасны данные преступники.

«К несчастью, мы с вами вновь оказались в той же ситуации, что и два с половиной года назад, после побега маньяка-убийцы Сириуса Блэка», — сказал Фудж. — «И нам кажется, что оба происшествия связаны между собой. Столь массовый побег невозможен без пособничества извне, и, по-видимому, помощь была оказана не кем иным как Блэком, первым заключённым, которому удалось бежать из Азкабана. Мы считаем, что Блэк выступил идейным вдохновителем беглецов, в числе которых находится и его двоюродная сестра, Беллатрикс Лестранг. Со своей стороны, мы делаем всё возможное, чтобы выследить и поймать мерзавцев, и убедительно просим колдовскую общественность проявлять бдительность и ни при каких обстоятельствах не вступать в контакт с вышеозначенными преступниками».

— Вот тебе и пожалуйста, Гарри, — в ужасе прошептал Рон. — Потому-то вчера вечером он и был счастлив.

— Не могу поверить, — злобно выпалил Гарри, — Фудж хочет повесить побег на Сириуса?

— А что ему остаётся? — с горечью сказала Гермиона. — Не может же он сказать: «Господа, вы будете смеяться, но случилось то, о чём предупреждал Думбльдор: азкабанские стражники перешли на сторону лорда Вольдеморта»… хватит ойкать, Рон!… «и самые верные из его приспешников бежали». Что же он, зря целых полгода убеждал всех и каждого, что вы с Думбльдором — закоренелые вруны?

Гермиона рывком раскрыла газету и стала читать статью на следующей странице. Гарри бесцельно водил глазами по Большому залу. Он не мог понять, почему никто не мечется в испуге, не обсуждает страшную новость. Впрочем, кроме Гермионы, газету выписывают очень немногие; никто пока не знает, что воинство Вольдеморта пополнилось десятью сторонниками, поэтому, естественно, все спокойно болтают о домашних заданиях, о квидише, о бог знает какой ерунде.

Гарри поглядел на учительский стол. Там дело обстояло иначе. Думбльдор и профессор Макгонаголл, с траурными лицами, очень серьёзно что-то обсуждали; профессор Спаржелла читала, оперев «Прорицательскую газету» на бутылку с кетчупом, и не замечала, что с ложки, так и не донесённой до рта, прямо ей на колени капает желток. Профессор Кхембридж сидела в дальнем конце стола, уткнувшись в миску с овсяной кашей, и — редкий случай! — не шныряла глазами по залу. Сегодня хулиганы её не интересовали. Она мрачно глотала еду и поминутно бросала злобные взгляды на Думбльдора и Макгонаголл, с головой ушедших в напряжённую беседу.