Гарри Поттер и Орден Феникса - Джоанн Роулинг

В прошлый раз Гарри ездил на «ГрандУлёте» ночью, и на всех трёх этажах стояли медные кровати. Теперь же, ранним утром, здесь было полно разномастных стульев, в беспорядке расставленных у окон. Часть стульев валялась на полу — очевидно, они упали, когда автобус резко затормозил у площади Мракэнтлен. Несколько колдунов и ведьм, ворча, поднимались с пола, а чья-то хозяйственная сумка, проехавшись по всему автобусу, оставила за собой неприглядный след — смесь лягушачьей икры, тараканов и заварного крема.

— Похоже, придётся сесть в разных местах, — Бомс деловито осмотрелась в поисках свободных мест. — Фред, Джордж, Джинни, идите туда, назад… с вами останется Рэм. — Бомс с Гарри, Роном и Гермионой прошла на самый верх. Там нашлось два места впереди салона и два сзади. Стэн Стражёр, кондуктор, восторженно проводил Гарри и Рона в конец автобуса. Головы пассажиров, как намагниченные, поворачивались за Гарри. Потом он сел, и все как по команде отвернулись.

Гарри и Рон заплатили Стэну по одиннадцать сиклей, и автобус, страшно раскачиваясь из стороны в сторону, тронулся в путь. Он, громыхая, обогнул площадь Мракэнтлен, то съезжая с тротуара, то опять наезжая на него; затем раздалось оглушительное «БАМ-М!», и всех отбросило назад; стул Рона опрокинулся; Свинринстель, клетку с которым Рон держал на коленях, вырвался на свободу и, щебеча как ненормальный, умчался вперёд, где и уселся на плечо к Гермионе. Гарри, который вцепился в канделябр и поэтому не упал, выглянул в окно: они со страшной скоростью неслись по какой-то автостраде.

— Тока-тока отчалили от Бирмингема, — радостно сообщил Стэн, отвечая на невысказанный вопрос Гарри. — Сталоть, у тя всё путем, 'арри? Я летом всё на тя натыкался в 'азетах, тока там вечно какие-то 'адости. Я оот тут говорю, Эрн, говорю, мы ж его видали, не такой уж он и псих, вить правда же?

Он, не сводя глаз с Гарри, протянул им с Роном билеты. Стэну, похоже, было совершенно всё равно, псих человек или нет, если он оказался настолько знаменит, что попал в газеты. «ГрандУлёт», накренившись почти до земли и нарушив правила, обогнал вереницу автомобилей. Гарри посмотрел в начало автобуса. Гермиона в ужасе закрыла лицо руками. Довольный Свинринстель раскачивался у неё на плече.

БАМ-М.

Стулья опять смело назад — «ГрандУлёт» перепрыгнул с Бирмингемской автострады на тихое, невероятно извилистое деревенское шоссе, и помчался вперёд. Кусты, растущие по обе стороны дороги, еле успевали отпрыгивать в сторону. Потом автобус перескочил на оживлённую главную улицу какого-то городка, потом на виадук среди высоких гор, а потом на продуваемую ветром улицу, застроенную многоэтажками, каждый раз издавая громкое «БАМ-М!»

— Знаешь, я передумал, — проворчал Рон, в шестой раз поднимаясь с пола, — в жизни больше не поеду на этой штуке.

— Слышьте, щас будет «'огварц», — бодро сообщил Стэн. Он, покачиваясь, шёл к ним по проходу. — Эта дамочка там, спереди, деловая, ну, которая с вами вошла, дала нам на чай, чтоб мы вас в очереди малость подвинули. Но тока вперёд всё одно пустим мадам Марш, — снизу донёсся звук рвотного позыва, за которым последовал мощный выплеск, — ей чевойта нехорошо.

Через пару минут «ГрандУлёт» со скрипом затормозил у небольшого паба, который, чтобы избежать столкновения, был вынужден сильно втянуть бока. Гарри и Рон слышали, как Стэн выводит из автобуса несчастную мадам Марш, слышали и дружный вздох облегчения, который издали пассажиры, ехавшие вместе с ней на втором этаже. Автобус, набирая скорость, полетел дальше, и…

БАМ-М.

Они покатили по заснеженному Хогсмёду. Вдалеке, на боковой улочке, промелькнула «Башка борова». Вывеска с отрубленной кабаньей головой громко скрипела на зимнем ветру. На большое ветровое стекло автобуса липли снежинки. Наконец «ГрандУлёт» остановился у ворот «Хогварца».

Люпин и Бомс помогли ребятам вынести багаж и вышли попрощаться. Гарри посмотрел вверх и увидел, что все пассажиры, прилепив носы к окнам, внимательно за ними наблюдают.

— На территории вы будете в безопасности, — Бомс обшарила взглядом пустынную улицу. — Ну всё, учитесь на отлично!

— Всего вам хорошего, — пожелал Люпин, по очереди пожимая всем руки. Гарри оказался последним. — Да… кстати, — Люпин понизил голос и, пользуясь тем, что остальные прощались с Бомс, сказал: — Гарри, я знаю, что ты не любишь Злея, но он прекрасный окклументор, а мы очень хотим, чтобы ты выучился защищать себя, поэтому занимайся как следует, ладно?

— Ладно, — мрачно пообещал Гарри, заглянув в изборождённое ранними морщинами лицо Люпина. — Всё, до свидания.

Вшестером, спотыкаясь на скользкой дороге, они потащили сундуки к замку. Гермиона вслух мечтала о шапочках для эльфов, которые свяжет перед сном. У дубовых дверей Гарри оглянулся. «ГрандУлёт» исчез, и Гарри, вспомнив, что ждёт его завтра вечером, почувствовал, что хотел бы исчезнуть вместе с ним.

Практически весь следующий день Гарри провёл в тоскливом ожидании вечера. Утренний сдвоенный урок зельеделия не развеял его страхи — Злей был, как всегда, отвратителен. К тому же, к Гарри то и дело подходили члены Д.А. и с надеждой спрашивали, состоится ли вечером занятие — что отнюдь не способствовало улучшению настроения.

— О следующем занятии я сообщу как обычно, — снова и снова повторял Гарри, — но сегодня не получится, у меня… э-э… дополнительные занятия по зельеделию.

— Дополнительные занятия по зельеделию? — презрительно хмыкнул Заккерайес Смит, который поймал Гарри после обеда, в вестибюле. — Ты, видно, совсем никуда не годишься? Злей ведь не даёт дополнительных уроков?

И, нарочито бодрой походкой, Смит пошёл прочь. Рон свирепо смотрел ему вслед.

— Колдануть его, что ли? Отсюда я ещё достану, — он поднял палочку и прицелился Смиту между лопаток.

— Плюнь, — несчастным голосом ответил Гарри, — всё равно все будут думать именно так. Что я непроходимый болва…

— Привет, Гарри, — произнёс нежный голосок за его спиной. Гарри обернулся и увидел Чу.

— О, — только и смог сказать Гарри. В животе, как всегда, что-то сжалось. — Привет.

— Гарри, мы будем в библиотеке, — решительно заявила Гермиона и, схватив Рона за локоть, поволокла его к мраморной лестнице.

— Как провёл Рождество, хорошо? — спросила Чу.

— Неплохо, — ответил Гарри.

— А я — довольно тихо, — проговорила Чу и, немного смущённо, продолжила: — Слушай… ты видел объявление? На следующий месяц назначен поход в Хогсмёд.

— Что? А. Нет, я ещё не видел доску объявлений.

— Он будет на день святого Валентина…

— Понятно, — сказал Гарри, недоумевая, зачем она это говорит. — Ты, наверное, хочешь…

— Только если ты тоже хочешь, — она посмотрела на него с надеждой.

Гарри недоумённо посмотрел на Чу. Он хотел сказать: «Ты, наверное, хочешь узнать, когда состоится собрание Д.А.?», и её ответ поставил его в тупик.

— Я… э-э… — промямлил он.

— Ой, не хочешь, и ладно, — с убитым видом сказала Чу. — Ничего страшного. Тогда… пока.

И она пошла прочь. Гарри стоял и смотрел ей вслед, лихорадочно пытаясь понять, в чём дело. Наконец в мозгу что-то щёлкнуло и встало на место.

— Чу! Эй! ЧУ!

Он побежал за ней и догнал уже на середине мраморной лестницы.

— Э-м… Ты хочешь пойти со мной в Хогсмёд на Валентинов день?

— О-о-о! Конечно! — воскликнула Чу, густо краснея и сияя глазами.

— Хорошо… тогда… договорились, — буркнул Гарри и, с мыслью, что день в конечном итоге не пропал даром, буквально поскакал в библиотеку, чтобы, до начала послеобеденных занятий, успеть застать там Рона и Гермиону.

Впрочем, к шести часам вечера даже успешно назначенное свидание с Чу уже не могло облегчить его страданий, которые с каждым шагом по направлению к кабинету Злея становились всё ужаснее.

Он немного постоял перед дверью, думая о том, как хорошо было бы сейчас оказаться… да, собственно, в любом другом месте; затем сделал глубокий вдох, постучал и вошёл.

На стенах плохо освещённой комнаты висели полки, заставленные сотнями стеклянных банок, где, в разноцветных жидкостях, плавали скользкие куски животных и растений. В углу стоял шкаф с ингредиентами для зелий, в краже которых Злей когда-то — не без оснований — обвинил Гарри. Но сейчас внимание Гарри привлёк письменный стол: там, в круге света свечи, стояла пустая каменная чаша, покрытая старинными рунами и символами. Гарри сразу её узнал — это был Думбльдоров дубльдум. Зачем он здесь? Погрузившись в размышления, Гарри так и подскочил, когда из темноты раздался голос Злея:

— Закрой за собой дверь, Поттер.

Гарри, с неприятным ощущением, будто сам себя запирает в тюрьму, выполнил приказ, а затем повернулся лицом к Злею. Тот вышел на свет и молча показал на стул рядом с письменным столом. Гарри сел. Злей тоже сел и, холодным, немигающим взглядом, уставился на Гарри. Его глаза источали неприязнь.