Христофор Колумб - Игорь Валерьевич Ноздрин

Диаш, но смягчился и добавил: – Жуан ждет чего-то, откладывает решение. Если ты действительно открыл дорогу в Азию, он пожалеет об этом.

– Хочешь, покажу восточные диковинки? – предложил Христофор.

– Там правда много золота? – с завистью спросил португалец.

– Очень много. Туземцы собирают его с земли, расплющивают камнями.

– Тебе здорово повезло! Из нищего капитана ты стал богатым человеком!

– Да, – согласился Колумб.

Матросы принесли ларец, помогли вынуть королевские свитки. Диаш почтительно осмотрел печати, осторожно развернул грамоты.

– Что это? – показал он на красивую бумагу, с золотым ободком и цветными латинским буквами.

– Послание Фердинанда с Изабеллой Великому хану.

Бартоломео сложил документы и вернул хозяину.

– Я разрешаю вам, дон Кристобаль, – торжественно произнес он, – как вице-королю, адмиралу Кастилии и Леона, находиться в гавани Риштеллу, высаживаться на берег, совершать действия, какие сочтете нужными для себя и Ваших Величеств. Обращайтесь ко мне с любыми просьбами. Почту за честь выполнить ваши желания.

Португалец поклонился Колумбу и направился к шлюпке.

– Бартоломео, – окликнул его Христофор, – задержись у меня!

– В другой раз, сеньор адмирал, – отклонил предложение капитан.

– Он завидует вам, – тихо промолвил Висенте.

– Только бы не мешал, не строил козней… – вздохнул де ла Коса.

– Он искал дорогу в Индию, но Господь не дал ему первым увидеть ее берегов, – ответил Колумб.

– Хвала Всевышнему! Мы сделали это за него, – закончил Висенте.

* * *

В тот же день Христофор отправил два письма. Первое предназначалось хранителю дворцовой казны Фердинанда, Луису де Сантанхелю и казначею арагонского королевства Габриелю Санчесу. Второе – португальскому королю.

Своим друзьям и покровителям Христофор написал в период блуждания у Азорских островов. В послании кратко сообщалось о результатах экспедиции, о постигших ее несчастьях, выражалась надежда на скорую встречу. В конце письма имелось важное дополнение, сделанное в гавани Риштеллу. В нем говорилось о сроках перехода через Атлантику, о погоде начала 1493 года. Письмо написано на чистом кастильском языке.

«Туда я плыл 33 дня, а возвратился за 28, не считая того, что бури задержали меня на 14 дней, в течение которых я блуждал в море, – скромно заметил адмирал. – Здесь все моряки говорят, что никогда еще не было такой плохой зимы и не погибло столько судов».

В посланник к Жуану II, сославшись на бурю, изрядно потрепавшую судно и вынесшую его к португальскому берегу, Колумб уведомил короля о вынужденном заходе в устье Тежу, рассказал о сделанных открытиях, попросил позволения купить в Лиссабоне продовольствие и снаряжение.

Этими письмами Колумб передавал себя в руки монархов, страховал корабль от произвола мелких чиновников, неожиданных поворотов судьбы. Теперь никто не смел причинить ему вреда без ведома короля Португалии.

На следующий день из столицы приехали гонцы с известием, что из-за свирепствовавшей в Лиссабоне чумы Жуан перенес свою резиденцию за сорок миль в монастырь Марии Благостной, куда отправлено письмо адмирала. Ответ короля мог прийти в Риштеллу через два-три дня. Хотя Колумб стремился скорее попасть в Испанию, ему пришлось запастись терпением, смиренно ждать монаршей милости. Самовольно уплыть в Палос – значило оскорбить достоинство Его Величества.

В те годы в портах у моряков и горожан существовал обычай посещать прославившиеся корабли. Люди подплывали на лодках и за умеренную плату или за мелкие подарки получали разрешение подняться на борт. Хозяева судна имели от «экскурсий» определенный доход, не мешали матросам принимать гостей. Дважды пересекшая море Мрака «Нинья» представляла для португальцев особый интерес. Они приплывали из Лиссабона и предместий посмотреть на нее. Кастильцы совершили чудо, о котором мечтали поколения португальских моряков. Жители столицы хотели удостовериться в том, что простые люди на маленькой каравелле нашли сказочно богатые земли. Любопытные гости лезли на палубу, заглядывали в закоулки, выспрашивали секреты моряков. Они думали, будто испанцы знали или имели что-то такое, что позволило сделать невероятные открытия. Опасаясь кривотолков, Христофор запретил спутникам рассказывать о деталях похода, сообщать координаты островов. Но разве можно удержать язык за зубами, когда щедро наливают вино, суют в руки шипящее жареное мясо, а не гнилую вяленую рыбу? Поэтому у чиновников возникли сомнения в законности совершенных открытий.

8 марта Христофор получил из монастыря Марии Благостной письмо Жуана с приглашением явиться ко двору. Приглашение – не приказ, но отказаться от королевской милости нельзя. После полудня Колумб отправился в Лиссабон с тремя индейцами и кучей диковинных вещей, образцами плодов, растительности Багамских островов, Кубы, Эспаньолы. Адмирала встречали с почетом, помогали преодолеть трудности пути. Португальцы знали цену заокеанских открытий, умели ценить отвагу моряков. Народ заполнил улицы столицы, чтобы увидеть прославленного капитана с краснокожими туземцами. Христофор стал почти национальным героем, ведь он жил среди горожан, плавал на Мадейру, в Сан-Жоржи-да-Мина. Его судьба – мечта каждого португальца, хоть однажды сходившего в море.

Вечером королевский поезд (вице-королей называли королями) прибыл в городок Саковене. Здесь Колумб переночевал и утром следующего дня приехал в монастырь. После полудня он вошел в покои Жуана.

Десять лет минуло с тех пор, как итальянский капитан увидел португальского монарха. Много взаимных обид накопилось за эти годы. На основе расчетов и предложений Колумба король дважды посылал на запад экспедиции, а тот не скрывал в Испании тайны португальских мореходов. Один раз Жуан и Христофор пытались помириться, но успешное возвращение из Африки Бартоломео Диаша перечеркнуло совместные планы. Вот они встретились вновь, чтобы поговорить о делах, но теперь перед Жуаном стоял король, а не бездомный капитан, живший на подачки Фердинанда и Изабеллы. По дворцовому этикету Жуану полагалось позволить Христофору сидеть, но это до глубины души оскорбляло монарха. Сидеть в присутствии короля могли только принцы крови и самые знатные вельможи. Жуан принял гостя стоя и не предложил ему стула. В зале находились придворные с секретарем Жуана, историографом Руп да Пина, описавшего знаменательную встречу.

– Не в гвинейской ли стороне вы совершали открытия? – спросил король адмирала после приветствий и заверений в искренней любви. До Жуана дошли разговоры в Риштеллу о плавании кастильцев в южных широтах.

– Нет, Ваше Величество, – возразил Христофор, готовый к каверзному вопросу. – Я плавал в иных краях, лежащих в западной части океана. Хотя я не видел Алькасовасского соглашения, но уверен, что не нарушил договора между нашими странами.

– Вы говорите, как истинный кастилец, – сухо заметил Жуан.

– Я кастильский вице-король! – с чуть заметным вызовом сказал Христофор.

– Я помню, – кивнул Жуан. – Мы вернемся к этому вопросу, а пока хочу услышать от вас рассказ об открытиях. В письме вы кратко упомянули о них, поэтому я пригласил вас ко двору, хотя