Христофор Колумб - Игорь Валерьевич Ноздрин

вежлив, везде рассказывает о сказочных богатствах островов, о том, как использовать их во благо католической Церкви. Колумб мечтает об освобождении Гроба Господня от агарян. По его мнению, части заокеанских денег хватит на организацию международного похода в Святую землю. Представителям религиозных орденов понравилась идея первопроходца: не в этом ли заключена главная идея Воинствующей Церкви? Светские люди отнеслись к ней с усмешкой, посоветовали вице-королю сначала покорить далекую Юго-Восточную Азию. Некоторые из них даже сомневались в открытиях адмирала. Летописец Педро Мартир в письме из Барселоны сообщил своему корреспонденту: «Некто Колон доплыл до западных антиподов, до индийского берега, как он сам верит. Он открыл много островов; полагают, что именно те острова, о которых у космографов высказано мнение, что они расположены у Индии, за Восточным океаном. Я этого не могу оспаривать, хотя кажется, что величина земного шара приводит к другому выводу».

Герб Колумба

В разгар веселья, радужных надежд неприятные известия из Лиссабона омрачили праздник. Прибывший в Барселону гонец сообщил, что раздосадованная открытиями Колумба, Португалия собирается предпринять ответные действия. Христофору пришлось спуститься с облаков на землю, заняться серьезными делами. Его пригласили во дворец.

* * *

В яркий солнечный апрельский день адмирала провели через анфиладу комнат в приемную короля, где у высокого стрельчатого окна в скромной темной одежде ожидал аудиенции португальский посол. С ним был молодой секретарь. Колумб вежливо поздоровался с придворными Жуана II, соперники обиженно отвернулись.

Двери отворились, на пороге залы появился любимец Фердинанда, камергер Хуан Кабрера. Пятидесятилетний придворный, сын арагонского юриста и дипломата, начал службу пажом, быстро стал наперсником короля. Кабрера с улыбкой приветствовал гостей, пригласил их в залу.

Посреди просторной комнаты с резными сводами потолка, на помосте, в обитых малиновым бархатом с золотыми кистями креслах, сидели Фердинанд с Изабеллой. Неподалеку стояли казначей Луис де Сантанхель и кардинал Педро де Мендоса.

Португальцы приблизились к тронам, чинно поклонились правителям. Голубые глаза королевы на миг сузились. Христофор заметил признаки раздражения.

– Вы просили о встрече, – обратился Фердинанд к посланнику Жуана, – мы готовы выслушать вас.

– Ваше Величество оказало нам великую честь, пригласив на аудиенцию знаменитого сеньора адмирала и своих ближайших советников, – ответил португалец, не ожидавший встретить здесь посторонних.

– Мы догадались, о чем пойдет речь, призвали для совета умных людей, – холодно заметил король.

– Вы правы, Ваше Величество, – согласился посол. – Дело в том… что сеньор адмирал плавал южнее Канарских островов, в просторах океана, принадлежащих королю Жуану по Алькасовасскому соглашению тысяча четыреста семьдесят девятого года, подтвержденному через три года буллой Римского Папы «Aeterni Regis». Новооткрытые земли должны принадлежать Португалии.

Изабелла удивленно поглядела на гостя, кардинал недовольно засопел.

– Что вы ответите? – Фердинанд повернулся к Христофору.

– Когда мы пересекли океан и нашли острова, сеньора посла с на ми не было. Я не знаю, кто солгал ему, будто мои корабли совершали противозаконные действия.

– Меня известили ваши моряки, – парировал португалец.

– Кто? – поинтересовался Колумб.

– Я не могу назвать имена, – признался посол.

– Наверное, люди, путающие Сириус с Венерой и правый борт с левым! – усмехнулся Христофор.

– Это опытные моряки, – настаивал португалец.

– Таких «опытных моряков» я набрал полсотни человек. В начале пути они боялись, что ветры и волны принесут корабли в Преисподнюю или к великой бездне на краю земли. Неужели вы поверили им? – с укором спросил Колумб.

Королева удовлетворенно вздохнула, кардинал согласно кивнул Христофору. Луис де Сантанхель внешне безучастно наблюдал за спором.

– Наши капитаны способны отличить судно из южных морей от корабля, приплывшего с севера, – с достоинством заявил посол.

– Канарские острова лежат на юге от Испании, – продолжил Колумб. – Я говорил королю Жуану о плавании в теплых водах среди зеленых островов, похожих на Кастилию. Почему вы решили, будто мы должны были возвратиться из похода с льдинами на парусах?

– В гавани Риштеллу тысячи людей видели обросшую травой и моллюсками «Нинью», словно она посетила жаркую тропическую Гвинею, а не умеренные широты Канарских островов.

– Смею утверждать – ваши подозрения напрасны. За сотню лиг от Канарских островов климат меняется, становится непривычным для нас. Это подтвердят мои «опытные моряки», с которыми вам довелось беседовать, – съязвил адмирал.

– Мой король велел передать Вашим Величествам, – сухо сказал посол Фердинанду с Изабеллой, – что надеется на ваше благоразумие и готов обсудить вопрос о передаче открытых земель в ведение Португалии. Его Величество сохраняет за собой право, на основании упомянутых мною соглашений, совершать открытия во всех частях Атлантического океана южнее Канарских островов.

Закончив речь, посол вежливо склонил голову.

– Это все, что вы хотели мне сообщить? – спросил Фердинанд.

– Да, Ваше Величество.

– В таком случае я вас не задерживаю.

Церемонно кланяясь, опасаясь боком повернуться к царственной чете, португальцы покинули залу.

– Ишь чего захотели! – не дожидаясь слов правителей, возмутился кардинал и раздраженно зашагал у помоста.

Шестидесятипятилетний воин Христов принадлежал к знаменитому аристократическому роду маркиза Сантильяны, называемого кастильским Бокаччо. Отец кардинала, Лопес де Мендоса, прославился замечательными новеллами, острыми политическими памфлетами. Он дал сыну прекрасное образование, научил искусно владеть оружием. В период смуты молодой маркиз примкнул к Изабелле, доказал мечом свою преданность. За это, после смещения мятежного толедского архиепископа, королева сделала Мендосу главою кастильской Церкви. Став священником, маркиз не изменился, он участвовал в битвах, волочился за женщинами. К моменту встречи с Колумбом кардинал имел много шрамов и кучу не законнорожденных детей. Только личное вмешательство Изабеллы не позволило Мендосе принять участие в гранадской войне. Он с удовольствием отправился бы драться с соседями за обладание заокеанскими землями.

– Успокойтесь, ваше преосвященство! – ласково попросила королева.

– Давно пора превратить Португалию в Лузитанскую область Испании! – воскликнул священник.

– У нас нет денег для войны, – напомнил Луис де Сантахель. Казначей Фердинанда родился в семье маранов. В 1485 году, после убийства в Сарагосе арагонского инквизитора, друзья и родственники Сантанхеля подверглись ужасным гонениям, многих сожгли, замучили. Луису удалось спастись. Он лишился наследства, должен был возродить семейное дело. Сантанхель пошел по отцовским стопам: занялся торговлей, кредитными операциями, участвовал в откупах и восстановил утраченный капитал, значительно превысив его. Это позволило Луису двадцать лет назад сосредоточить в своих руках сборы податей с валенсийских земель, заручиться поддержкой банкирских домов. В 1487 году Фердинанд заметил расторопного откупщика, причислил ко двору. Через три года Сантанхель получил должность хранителя казны, стал министром финансов Арагонского королевства. В отличие от Мендосы, Луис не любил войну и серьезные потрясения.

– Предлагаешь отдать острова португальцам? – удивился священник.

– Надо решить дело миром, – посоветовал финансист.

– Соглядатаи доносят из Лиссабона, что Жуан на государственном совете принял