Ди-Джей - Александр Берник

дубля назад, — при своём дворе я уже содержу своего персонального художника. Его зовут Рембрандт. Я вас как-нибудь с ним непременно познакомлю. Но зачем Вам, сударь, заниматься живописью? Вы, я слышала, специалист по языкам, не так ли?

— Абсолютно, верно, моя Королева Красоты. Позволит ли Ваше Величество продемонстрировать Вам моё умение?

Мария подняла бровь, как бы спрашивая, и каким образом? Оближешь меня на разных языках? Дима, продолжая взаимно мило улыбаться, выдержал театральную паузу, нагоняя вокруг туман интриги, хотя в спальне от коптивших свечей и так дышать уже было нечем, а затем заговорщицки предложил:

— А хотите я почитаю книгу, — он сделал указательный жест глазами на фолиант в красной бархатной обложке, лежащий перед обнажённой женщиной, дополнительно дёрнув бровями, мол, вон ту, — Притом на Вашем родном тосканском языке.

Выстрел в десятку. Мария, до корней волос Медичи, до сих пор думающая на этом языке, была приятно шокирована, до мурашек по самолюбию от подобного предложения.

— Как? — только и смогла она поинтересоваться, округлив удивлённые глазки и переводя взгляд с молодого человека на книгу и обратно.

— Позволите, — змеем искусителем прошелестел специалист по языкам, манерно протягивая руку к запретному изданию.

Женщина поколебалась, но затем решительно отодвинула от себя литературный образчик непристойной похоти на край своего ложа, давая тем самым негласное разрешение. Но Дима не кинулся к фолианту, а остался ждать с протянутой рукой следующего знака королевы. И он последовал.

Венценосная особа, продолжая находиться в растерянности от его неординарного предложения, сменила удивление на заманчивую полуулыбку, слегка похлопала пальчиками по краю своей постели, предлагая молодому человеку присесть в непосредственной близости к своему божественному телу.

Но ловелас не воспользовался таким заманчивым предложением, помня ту неловкость, которую испытал в прошлый раз, присев в замызганном пальто на кружевные простыни, по сути дела, устроившись спиной к объекту вожделения, что просто ни в какие этикеты не лезло.

Поэтому хитрец вальяжно, походкой альфа-самца подступил к ложу. Опустился на пол в пол-оборота устроившись на прикроватном коврике, так, что его лицо оказалось точно напротив пышных, по-настоящему королевских грудей, и, не сводя взгляда с глаз Марии, открыл книгу, уложив её между собой и ликом благодарной слушательницы.

А дальше началось твориться волшебство синхронного перевода с письменного французского на устный тосканский с учётом ангельских сверх технологий. И с первых же фраз тётеньку повело и расплющило от безупречно правильной речи чтица, который не только не проявлял даже намёка на посторонний акцент, но и само повествование подправлял за автором, доводя основополагающую латынь родного языка до совершенства.

Она была им очарована. Сразу и наповал. Хорошо, что уже лежала. В каком-то необъяснимом порыве потянулась к молодому человеку идеально ухоженной ручкой и с наслаждением запустила пятерню в его волосы, едва касаясь кожи головы.

Дима испытал неописуемое блаженство, словно массажёр Мурашка из его реального мира почесал сразу всю голову, притом не только снаружи, но и изнутри. Он аж сбился с перевода, замерев с открытым ртом. А затем аккуратно взял её руку и вместо этикетного эротического поцелуя самым наглым образом сунул её пальчик себе в рот и принялся ласкать подушечку языком.

Мария издала такой стон сладострастия, будто он не пальчик ей облизывал, а перевозбуждённый клитор с вошедшими в разнос нервными окончаниями. Королева, мать её всей Франции, в одно мгновение перевоплотилась из Марии древнего рода Медичи в простушку Машку-за-ляшку, для которой «началися ласки, закатились глазки», ну и далее со всей пошлостью народного фольклора.

На заднем плане поистине королевского ложа материализовалась старая служанка. Грозно зыркнула из-под чепчика на творящееся безобразие. Смачно сплюнула на тряпку и пошла с остервенением размазывать грязь по гобеленам, что-то невнятное бурча под нос, напрочь забыв, что завидовать надо молча.

И тут нежданно-негаданно наступил облом. Сокрушительный и бесповоротный. Где-то за входной дверью отчётливо прозвучал голос грёбаного Ришелье:

— Доложите Её Величеству о моём визите.

Кому он обращался Дима не понял, зато однозначно почувствовал перемену в эмоциях Марии. Хотя, что тут чувствовать. Она выдернула указательный палец из его слюнявых объятий и им же указала, куда бы он шёл со своими ласками и как можно скорее. А точнее — в потайной проход.

Абитуриент, обескураженный столь ошеломительной вводной на экзамене, включил панику, затуманившую сознание, и на голых рефлексах системы самосохранения кинулся прятаться за тайную дверь, напрочь забыв о читерской способности к перерождению.

Но больше всего его поразила в данной ситуации реакция и скорость бабки пыле-тёрки. Не успел он притворить дверь, как щеколда с обратной стороны закрылась. А ведь старая в тот момент находилась в противоположном углу спальни, да ещё за массивной кроватью. В прыжке она, что ли метнулась за ним. Не понятно.

Заглянул в глазок. Мария быстро пришла в себя. Она уже перестала изображать Данаю, прикрывшись лёгкой, но большой, как простынь накидкой. Села в подушках и делала вид, что скрупулёзно изучает какой-то серьёзный научный труд в красной бархатной обложке.

Никто королеве о визите герцога Ришелье не доложил. Он сам вошёл, без приглашения. Этот петух гамбургский, парижского покроя, с чрезмерно довольной рожей, помахал широкой шляпой с перьями, поднимая пыль с пола, на что старая Сюзанна в очередной раз смочила свою тряпку плевком, и, не спрашивая разрешения, уселся на кровать. На Димино законное место! Молодой человек не выдержал подобного унижения и тут же у дверей зарезался…

В дальнейших попытках довести королеву до главного, ради чего к ней ходил, ученик Суккубы изгалялся, как мог. Но при всех раскладах, как только он каким-нибудь образом касался её тела, словно срабатывала дьявольская сигнализации и появлялась группа быстрого реагирования в лице епископа Люсона Армана Жана дю Плесси, герцога де Ришельё, с непременно довольной рожей только что хорошо откушавшего господина.

Только после двенадцатой попытки, перепробовав всё, что было возможно, королевский совратитель сдался. Вернее, его училка пожалела, намекнув при последнем перерождении, что скрытые квесты никто не отменял. И что «недебилы», в гору не ходят. Они её обходят.

На тринадцатый дубль он не пошёл. Не стал резаться, а просто отправился спать, отпустив ситуацию, которая плавно перетекла в следующий день.

Глава 22. Локация 4. Открой женщине сердце, и она распахнёт для тебя двери в реанимацию.

Утро следующего дня мало чем отличалось от предыдущего. Пожалуй, только мелко моросящим дождиком, смочившим круглое окошко книжного бутика с левой стороны, по которому Дима на какой-то ляд определил направления ветра. Зачем. Да сам не знает. Не хватало градусника для полного синоптического прогноза,