Ди-Джей - Александр Берник

пареной репы. Солнце село, коронованным особам можно отходить ко сну. Хотя не факт. Они ко сну могут отходить и до утра, а то и до обеда, как карты лягут. А вот термин: подъём по расписанию у них вообще отсутствует. Во сколько соизволили встать, тогда и утро.

Тут же по ходу пришлось выведывать, что это за Тюильри такой. Оказалось, всё ещё проще. Королевская резиденция с недавних пор состоит из двух замков: Луврского и Тюильри, соединённых между собой галереями и образующих внутренний двор, который Дима уже успел заценить. И что самое любопытное, ларёк Сёмы находится как раз посредине связывающего эти два замка перехода.

Как говорится, налево пойдёшь — к венценосной чете попадёшь. Направо — к королевской свекрови. А вот насчёт прямо монах честно признался, что и сам не знает, что там за подвалы, но откровенно их побаивается. За решётку никто не ходит, оттуда никто не лезет. Поэтому на всякий случай и Диме не советовал туда заглядывать.

После пропущенного стаканчика любознательный профессор решил осмотреть проходы, чтобы понимать, с чем имеет дело. Задвижку закрытой двери легко сдвинул ножом для резки бумаги, найденным в канцелярских инструментах монаха. Зажёг толстую свечу от лампадки и для начала двинулся налево, к молодёжи.

Проход оказался узким. Двоим в нём точно не разойтись. Если, только перелезая друг через друга. Высота потолка позволяла по головам ходить. А так, будь кто по шире в плечах, чем Дима, то этому амбалу пришлось бы двигаться полу боком, чтобы не цепляться негабаритами за шершавый камень стен.

На удивление, на тайной тропе к вожделенным королевским покоям было чисто. И на стенах пыли не видно, и каменный пол, словно кто регулярно мыл. Хотя и это вполне возможно, учитывая, какие люди им пользуются.

Идеально прямому ходу, будто в те времена зодчие умели строить по теодолиту или лазерному уровню, конца и края видно не было. Левая, уличная стена оказалась глухой, с тщательно подогнанным камнем, без единой щели. А вот правая, отгораживающая проход от помещений, через ровные промежутки имела небольшие круглые отверстия, позволяющие заглянуть внутрь, как выяснил Дима, проходных комнат, расположенных, словно вагоны купе, с уличными окнами на противоположной стороне.

Апартаменты представляли собой разные по убранству и набору мебели помещения, но все — непонятного назначения. Ни одного человека в них Дима не обнаружил, хотя в каждую дырку заглянул.

Кстати, через эти отверстия дневной свет из комнат проникал в тайный проход, что, в принципе, днём позволяло перемещаться без дополнительного освещения в виде свечи, которую естествоиспытатель из будущего тут же затушил в целях экономии. Привыкнув к темноте, сделал заключение, что действительно можно обойтись и без вонючей подсветки.

Только пройдя метров пятьдесят, Дима неожиданно упёрся в тупик, который при приближении оказался лишь поворотом. А вот уже за ним длинных прямых участков больше не было. И дырок с жалким освещением не наблюдалось. Полная темень.

Молодой человек выругался про себя за преждевременное избавление от источника освещения, но возвращаться было лень. К тому же надеялся, что где-то дальше дырки в стенах обязательно должны быть. Ну, не могут ни быть. Так оно и оказалось.

Продвигаясь на ощупь и миновав ещё два поворота, он, наконец, узрел жалкий источник света от импровизированного глазка для подсматривания. Подойдя ближе, лазутчик обнаружил в стене нишу с дверью, снабжённую смотровым устройством, самым примитивным из возможного, в виде небольшого круглого отверстия. Будущий герой-любовник даже не удивился, узрев в дверной дырке покои королевы Анны.

Две девочки-припевочки забравшись с ногами на низкий диванчик, заваленный подушками, с упоением совместно читали одну из купленных сегодня книг. Притом были поглощены сюжетом настолько, что пройди сейчас Дима через королевские покои насквозь, ни одна бы и ухом не повела.

Постояв у смотрового окуляра пару минут и не наблюдая ничего для себя интересного, в отличие от юных читательниц, стремглав поедающих страницу за страницей, он аккуратно, стараясь не шуметь, двинулся обратно.

Экскурсионный поход в правый рукав потайного хода оказался ещё менее информативным. Покои королевы-матери обнаружил быстро, но они оказались пустыми. Прождав минут пятнадцать и походив по проходу туда-сюда в разведывательных целях, молодой человек вынужден был вернуться к себе, аккуратно закрывая за собой щеколды дверей тем же ножом для резки бумаги.

До вечера время тянулось резиновым изделием № 2. Если бы не обед и ужин, которые монах откуда-то приносил в большой корзине, то к наступлению темноты Дима сам бы себя загрыз самоедством от бездельного ожидания.

Наконец, посчитав, что нужное время наступило, собравшись морально и физически, настраивая себя на роль застенчивого «мальчика-пастушка», с пасторальных полотен живописцев примерно этого же времени, коварный королевский соблазнитель двинулся обольщать, как ему казалось, ничего не подозревающую венценосную мамашу.

По проходу шёл на ощупь. Тащить с собой свечу посчитал лишним, а дыры из комнат света уже не давали. Темень стояла, хоть глаз коли. Благо двигался не в лабиринте, а по прямой, и потайную дверь нащупал довольно быстро. Заглянул в глазок, и молодая кровь прилила ко всем органам под напором пожарного брандспойта. Особенно его действие почувствовалось в отсутствующих трусах.

Дима: — Да Рембрандта на тебя нет! — восхитился бестолковый, но всё же ещё не до конца потерянный для искусствоведов знаток живописи.

В разобранной пастели в позе всемирно известной Данаи возлегала Мария Медичи собственной персоной. Вот прямо картина один в один! Такая же бесстыдно голая, только без браслетов на руках, но с раскрытой книгой в красной бархатной обложке. Она читала учащённо дыша, и Дима тут же настроился на её эмоциональное состояние, в результате чего его возбуждение подлетело до небес. То есть, задрало ночнушку до пупа.

Находясь в таком приподнятом во всех местах состоянии, он непроизвольно вывалился из роли скромного мальчика, превратившись в отравленного спермотоксикозом подростка, и нетерпеливо постучал костяшкой трясущейся руки, продолжая при этом буквально заталкивать глаз в смотровую дырку.

Мария медленно перевела взгляд с книги на звук и сделала странный жест рукой, чем-то напоминающий магический пас, формирующий заклятье. Начитавшийся в прежней жизни фэнтэзи попаданец в раз офигел, услышав, как под этим колдовским действом еле слышно прошелестела задвижка, открывая засов.

Дверь бесшумно отворилась, и молодой человек офигел в ещё большей степени, узрев перед собой страшную, скрюченную в три погибели высохшую старуху с большим носом в виде лыжного трамплина и чепчиком, натянутым на лоб до самого носа.

Оказывается, Мария впустила мальчика в покои, вовсе не прибегая к магии, а с помощью дистанционной прислуги, которая, продолжая шататься от