Начало Века Разума. История европейской цивилизации во времена Шекспира, Бэкона, Монтеня, Рембрандта, Галилея и Декарта: 1558—1648 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Коррида по-прежнему оставалась любимым зрелищем. Папа Пий V издал буллу против нее в 1567 году, но Филипп II возразил, что такой запрет вызовет революцию в Испании, и эдикт был проигнорирован. Религиозные шествия добавляли торжественную поэзию в прозаические дни, а карнавальные маски скрывали множество грехов. Музыка была страстью, лишь вторичной и тесно связанной с религией и любовью. Гитарообразная виуэла нанизывала гипнотические обблигато на амуры, а мадригалы пользовались мимолетной популярностью. В области церковной музыки Испания соперничала с Италией. Томас Луис де Виктория, Веласкес испанской музыки, вырос в Авиле у Святой Терезы и, возможно, почувствовал ее влияние. У него был голос и призвание; вероятно, он был рукоположен в священники в 1564 году; конечно, годом позже Филипп выделил ему пособие для изучения музыки в Италии. К 1571 году он был хормейстером в Коллегиуме Германикум в Риме. В 1572 году, в возрасте тридцати двух лет, он выпустил книгу мотетов, содержащую вдохновенную композицию O vos omnes на плач Иеремии по Иерусалиму. Вернувшись в Испанию (1583), он подарил Филиппу II книгу месс, включая одно из самых благородных своих сочинений, мессу O quam gloriosum. Для похорон сестры Филиппа Марии, вдовы императора Максимилиана II, он написал глубоко трогательную заупокойную мессу, которую выдающийся историк музыки назвал "одной из самых великолепных композиций во всей литературе".9 Он назвал ее своей лебединой песней; после ее публикации (1603) он полностью посвятил себя священническим обязанностям. Он был одним из выдающихся украшений самого знаменитого испанского царствования.
II. ФИЛИПП II: 1555-98
Перед вами одна из самых странных и сильных фигур в истории, фанатичная и совестливая, горячо ненавидимая за пределами Испании и страстно любимая внутри нее, вызов любому студенту, пытающемуся добиться объективности. Его предки были его судьбой: его отцом был Карл V, оставивший ему королевство и обязательство фанатизма; его бабушкой по отцовской линии была Хуана ла Лока, безумная дочь Фердинанда Католика; мистицизм и безумие были в его крови, догма и абсолютизм - в его наследии. У его матери, Изабеллы Португальской, было еще два сына, оба умерли от апоплексии в детстве; сама она умерла в тридцать шесть лет, когда Филиппу было двенадцать. Он родился в Вальядолиде в 1527 году, в то самое время, когда войска его отца разграбили Рим и заключили в тюрьму Папу. Его воспитывали священники и женщины, которые погрузили его в благочестие и убедили, что католическая церковь - незаменимая опора морали и монархии. В то время как его отец, воспитанный во Фландрии, стал человеком мира, Филипп, живший в основном в Испании, стал, несмотря на светлую кожу и шелковистые желтые волосы, испанцем по лицу и вероисповеданию, телу и разуму.
Юность его почти прошла: в тринадцать лет он стал правителем Милана, а в шестнадцать - регентом Испании, причем последнее не было чисто номинальным. Карл назначал ему советников, вкрадчиво объяснял их характеры, заставлял играть одного советника против другого и убеждал его сохранить за собой всю реальную власть и все окончательные решения, что Филипп и делал до конца своих дней. В том же 1543 году Филипп женился на своей кузине принцессе Марии Португальской; она умерла в 1545 году, вскоре после того как подарила ему "звездного" сына, дона Карлоса. Теперь Филипп заключил морганатический брак с Исабель де Осорио, от которой у него было несколько детей. Отец убеждал его аннулировать этот союз; каждый габсбургский принц был обязан помочь создать, путем брака или войны, кольцо союзников вокруг древнего врага, Франции. Чтобы уберечь испанскую власть в Нидерландах от английского вмешательства, Филипп должен был отказаться от своих эстетических чувств, жениться на английской королеве-католичке Марии Тюдор и родить ей сыновей, которые сохранят Англию католической. Поэтому в 1554 году он пересек Ла-Манш, женился на простой, больной, подающей надежды Марии (на одиннадцать лет старше себя), сделал все возможное, чтобы она забеременела, потерпел неудачу и уехал (1555), чтобы стать губернатором Нидерландов.
Год от года его обязанности росли. В 1554 году он стал правителем двойного королевства - Неаполя и Сицилии. В 1556 году Карл передал ему корону Испании. В течение четырех лет Филипп управлял своими разрозненными королевствами из Брюсселя. Он пытался приспособить испанскую торжественность к фламандской веселости и голландским финансам. Он не любил воевать, но его генералы выиграли для него сражение при Сен-Кантене (1557), которое побудило французов подписать Като-Камбрезийский мир. Чтобы установить дружеские отношения с Францией, Филипп женился на Елизавете Валуа, дочери Генриха II и Екатерины де Медичи. Затем, решив, что ситуация стабилизировалась, он распрощался с Нидерландами и отплыл из Гента (август 1559 года), чтобы на всю оставшуюся жизнь поселиться в Испании.
Он перенес столицу из Толедо в Мадрид (1560), а вскоре после этого, любящий одиночество и плохо чувствующий себя в толпе, поручил Хуану Баутисте и Хуану де Эррере построить для него в двадцати семи милях к северо-западу от Мадрида архитектурный ансамбль, включающий королевский дворец, административный центр, колледж, семинарию, монастырь, церковь и мавзолей - Филипп был настолько религиозен, насколько позволяла политика. В битве при Сен-Кантене его пушки разрушили церковь, посвященную Святому Лаврентию; раскаиваясь в этом святотатстве и в благодарность за победу, он поклялся воздвигнуть святилище святого в Испании. Поэтому он назвал огромное скопление строений El Sitio Real de San Lorenzo - королевская резиденция святого Лаврентия; время, однако, окрестило его Эскориалом, по названию близлежащего города, который получил свое название от скории, или шлака, местных железных рудников.10 Поскольку считалось, что святой Лаврентий сгорел на железной решетке, Хуан Баутиста спроектировал план здания в виде решетки, пересекаемой залами от края до края, разделяя внутреннее пространство на шестнадцать дворов.
Выезжая к нему из Мадрида, удивляешься, как в эпоху, когда связь была не быстрее конских ног, Филипп мог управлять своим царством из такого святилища, затерянного в мрачных холмах; но Мадрид был еще более удален от мира. Сегодня великая громада заброшена, если не считать монахов и их служб; но в пору своего расцвета, с ренессансным фасадом длиной 744 фута, башнями и шпилями, а также массивным куполом церкви, она служила потрясающим символом испанской власти, украшенной благочестием и искусством. Здесь правила половина христианства;
