Инь vs Янь. Книга 2. - Галина Валентиновна Чередий

— Нет, просто хочу следить за каждым твоим шагом, чтобы тебя какие-нибудь ушлые бабенки не перехватили, — огрызнулась я. — Ты ведь у нас знатный трофей.

— Не переживай, я всем буду показывать, что уже заклеймен и являюсь твоей собственностью, — Рамзин, отстранившись, задрал рубашку, демонстрируя те следы, что оставила на его спине, когда он в очередной раз довел меня до умопомрачения, оттягивая оргазм.

— Сам виноват.

— Точно. И собираюсь оставаться таким виноватым еще очень долго, — он подмигнул мне, пытаясь выглядеть игривым. Ну да, удачи.

— Игорь, я на это не куплюсь.

— А я и не надеялся. Но пока в самом деле не о чем волноваться. Я вернусь так быстро, что ты даже не заметишь, что меня не было.

— В самом деле, я же такая рассеянная! — развернувшись, я ухватила его за воротник, вынуждая смотреть в глаза. — Если напоминаешь мне о моих обещаниях, то будь добр помнить о том, что выполнить я их смогу, только если ты не позволишь ничему случиться с тобой.

— Думаешь, я могу банально исчезнуть, когда уже почти получил все, что только мог желать? — нарочито фыркнул он, ускользая от взгляда и глядя поверх моей головы. — Нет, дорогая, на это не надейся и жди к завтра ужину.

Мне хотелось сказать, что далеко не всегда нам предоставляется выбор быть с кем-то или уйти. Но потом вспомнила, что на эту тему спорить с Рамзиным бесполезно.

— Да, кстати, — обернулся он в дверях. — Тут к нам с минуты на минуту должен нагрянуть кое-кто.

— Мы что, уже принимаем гостей, а я не в курсе? — нахмурилась я.

— Просто я решил, что ее присутствие поможет тебе не заскучать, пока меня не будет.

— Её? — самой противно, как раздраженно прозвучал мой голос.

— Да. Это Амалия. Ты ведь ее помнишь?

О-о-о, да-а-а! Но… какого черта?

31

Я с нарастающим раздражением смотрела сквозь распахнутые двери холла на приближающуюся по подъездной дорожке Амалию. На улице нещадная жара, солнце буквально глаза выедает, да и топать ей пришлось больше пятисот метров от ворот виллы, но посмотрите-ка — как всегда просто идеальна! Темные волосы, сверкая, струятся по обнажённым гладким плечам, оливковая кожа сияет, ослепительно белое длинное платье слегка трепещет под морским бризом при движении, буквально любовно облизывая ее потрясающее тело. Долбаная мисс Совершенство!

— Зачем она здесь? Разве она не считается представителем… э-э-эм-м… вражеского лагеря? — проворчала я, покосившись на Рамзина. Да, мы собирались вступить в переговоры с Орденом, точнее с тем, что от него осталось — Главой, Романом и командой из Дарующих, но пока этого же не случилось. Или сейчас будет правильнее говорить, что Орден — это Рамзин с его ручными паразитами, управляющими братьями, как опытные кукловоды марионетками?

Игорь хоть и стоял рядом, обняв меня одной рукой, но теперь не отрываясь пялился на шагавшую в нашу сторону модельной походной Амалию. И с каждым её шагом во мне будто на градус подпрыгивала температура. Вы только посмотрите, у них там, можно сказать, фатальный песец и медным тазом всё накрылось, а она вышагивает тут вся такая, вихляя роскошным задом, как на дефиле. Стоп, Яна, откуда эти эмоции? Ведь в последний раз мы расстались с этой женщиной вполне мирно и, я бы сказала, почти душевно. Ничего она мне плохого не сделала и даже пыталась помочь, правда не так, как мне тогда хотелось, а так, как сама считала нужным. Так почему же мне каждый ее плавный шаг под неотрывным взглядом Игоря бьет по нервам, как звук железа по стеклу?

— Только не Амалия, — спокойно ответил Игорь. — Она никогда не будет моим врагом после всего того, что нас связывает.

Вот, значит, как. Желчь снова вскипела, и я едва не позволила сорваться со своих губ едкому вопросу, что же это за прошлое такое, и только в силу вновь приобретенной благодаря Роману способности сдерживаться смолчала. Рамзин же по сравнению с Амалией младенец, можно сказать! Ну уж нет! Черта с два я опущусь до ревнивых допросов! В конце концов, чего бы там не было раньше, сейчас Рамзин стоит тут, обняв меня, и даже пренебрегает элементарной вежливостью, не выбегая с поклонами-объятьями вкупе с хлебом-солью навстречу Амалии. А значит, ему гораздо предпочтительней провести лишние несколько минут, прикасаясь ко мне перед отъездом, чем расшаркиваться перед своей… хм… кем? Так что раздражение и противное чувство внутри это никакая не ревность, а просто нормальная реакция на вторжение на мою территорию. Хосподя-я-я, связалась, называется, с драконьей братией и сама уже начинаю думать какими-то звериными категориями. Моя территория… ареал обитания еще скажи, млин! Осталось начать столбики метить или деревья, как медведи, царапать. Хотя по поводу царапанья уже поздно сокрушаться. Свершившийся факт и доказательства налицо, то есть на спине. Да ну и пофиг! Потянувшись к шее Игоря, я с наслаждением вдохнула его запах и, приподнявшись на цыпочках, провела языком по его дёрнувшемуся адамову яблоку. Черт, кто бы мне сказал, почему я испытываю острую необходимость в немедленном, безотлагательном подтверждении нашей связи и моего на него воздействия? А вот нужно и все! И кто я такая, чтобы себе отказывать? И едва победно не замурлыкала, тут же ощутив, как его пальцы по обыкновению почти грубо зарылись в мои волосы на затылке, слегка натягивая и вынуждая подставить губы под его агрессивный поцелуй. Шлепнулась на пол спортивная сумка, которую он держал во второй руке, и я немедленно была бесцеремонно притиснута к его телу. Не оставаясь в долгу, ответила на поцелуй с равносильным напором и нахальством и бесстыдно обвила его ногой, прижимая ближе. Каждое движение обоих за эти несколько дней стало уже привычным и естественным на уровне каких-то тёмных инстинктов, а не осмысленных деяний, но от этого воздействие нисколько не меньше. Больше не важно, кто начинает — просто цепь тут же замыкается, и жесткое напряжение бежит уже в обоих. В этот момент звук приближающихся шагов оповестил, что наша гостья уже почти на пороге, и я отстранилась, скрывая собственное недовольство и выскальзывая из требовательных рамзинских объятий. Он же остался стоять, тяжело дыша и сжигая меня заживо своим алчным похотливым взглядом. Ну ладно, мы оба были такими, и что? Дикая часть меня выплясывала танец первобытного торжества, купаясь в этом неутолимом голоде его глаз и отвечая ему тем же.

— Дразнить изволите? — его голос был огрубевшим, и Игорь мог показаться жутко злым, если бы я не знала, что это выражение возбуждения, с