Союз пяти королевств. Трилогия - Татьяна Геннадьевна Абалова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но почему нам не рассказывали о войне со жрецами, когда мы изучали историю? – Роуз мысленно сопоставила даты, указанные на странице. – Получается, наши родители еще не поженились.
– Смотри, тут написано, что бахриманы могли открывать порталы одним взмахом руки!
– Вы что здесь делаете, озорники? – скрипучий голос старого библиотекаря заставил всех троих подпрыгнуть от неожиданности. – Вы раскидали книги! Что скажет на это Ее Величество?
Петр и Генрих резво поднялись и со смехом бросились вон из библиотеки. Роуз же задержалась. Она подхватила оставленную ими книгу, на обложке которой светилось золотое тиснение «История о коварных бахриманах и победе над ними Союза пяти королевств», и побежала следом. Книга оказалась тяжелой, но принцесса не хотела ее бросать. Неразлучные друзья наверняка спрячутся, и ей не придется бесцельно бродить по коридорам, и выискивать их. У нее теперь есть чем заняться. Она хочет все знать об истории войны с бахриманами.
Роуз интуитивно угадала в нарисованной фигурке на Башне Молчания свою маму.
Будто нарочно Петр и Генрих побежали в ту самую башню. Лестница серпантином вилась вверх, и из-за тяжести книги Роуз все больше отставала от братьев.
– Петр, ты бы помог мне нести книгу? – крикнула она в гулкий проём лестницы. В ответ раздался протяжный стон графа, но звук шагов не прекратился – друзья продолжали подъем.
Тогда девочка решила их подкупить:
– А давайте я сама прочту вам историю войны с бахриманами. Будет весело, – добавила она, сама удивляясь, почему сказала, что читать о войне весело.
– Никуда от тебя не деться, – зло кинул ей остановившийся Петр. Генрих, идущий впереди, обернулся и замер на лестничной площадке, с нетерпением ожидая, когда его друг отвяжется от сестры-зануды. – Вот бы, как бахриманы, взмахнуть рукой, и перенестись от тебя подальше. Надоела.
Глаза Роуз стали влажными. Она еле сдерживалась, чтобы не разреветься прямо здесь, перед ним. Но тогда она получит еще большую порцию насмешек. Чувство протеста заставило принцессу гордо вскинуть голову.
– Ты, Петрик, как ребенок. Веришь во всякую ерунду. Никакого бахримановского колдовства нет. Взмахом руки невозможно открыть дверь в пространстве. И никакие слова без специальных амулетов не позволят творить волшебство. Даже дуракам это понятно.
– А вдруг получится? Что тогда? – Петр шагнул навстречу к Роуз, малявка разозлила его. – Будешь чувствовать себя дурой?
Роуз чуть не упала, попятившись от нависшего над ней Петра, но он вошел в раж.
– Что там нужно произнести? – обратился он к Генриху, стоящему выше него на несколько ступенек.
Тот тут же откликнулся:
– Дорогу идущему бахриману. Кажется, так…
– Дорогу… идущему… бахриману, – разделяя слова, с нажимом произнес Петр. Он ни на секунду не отвел глаза от пигалицы, которая от возмущения покраснела.
Граф сделал нарочито витиеватый жест рукой, который тоже показался Роуз издевательским.
Так они и стояли, уставившись друг на друга – Петр, с застывшей на лице злой усмешкой, и Роуз, в глазах которой светилось отчаяние и упрямство, пока не услышали удивленный возглас Генриха.
Они медленно повернули головы и беззвучно уставились на стену. Рядом с ними мерцал проход, за которым клубилась тьма. И Петр, и Роуз, не сговариваясь, шагнули к порталу: граф исчез в нем, окутанный черной дымкой, а девочка, отстав всего лишь на шаг, стукнулась об вернувшуюся на место каменную кладку башни, и от удара об нее упала на ступени лестницы.
Графа Петра Пигеон искали по всем королевствам, но так и не нашли: он не вернулся ни через год, ни через два.
Лишь юная принцесса Роуз, изучив книги по истории войны с бахриманами от корки до корки, верила, что последний Верховный жрец когда-нибудь объявится.
Глава 1
За окном бушевала весна, цвели яблоневые сады. Ветер, влетая в комнату, теребил легкий занавес, играл золоченой бахромой на парчовом пологе девичьего ложа и холодил красные от смущения щеки принцессы, которую вот уже третий час готовили к свадебной церемонии. Невесту мыли в ванне с розовыми лепестками, которые доставили рано утром из самого Сулейха, умащивали тело бальзамами, изготовленными желтолицыми кудесниками загадочного востока, завивали волосы цвета спелой пшеницы в локоны, одевали на сияющую красотой девушку тончайшее белье, сотканное и расшитое мастерицами Корпы.
Перед тем, как протиснуть руки в узкие рукава и застегнуть сто пуговиц верхнего платья, принцесса попросила о передышке:
– Пожалуйста, я хочу хоть на мгновение остаться одна.
– Но Ваше Высочество, жених вот-вот прибудет во дворец, – возразила Первая фрейлина ее матери. – Негоже задерживать церемонию, расписанную до мелочей.
– Мама, – взмолилась Роуз, обернувшись на входящую в комнату женщину, походившую на дочь только цветом волос. – Неужели солнце откажется светить, или Руфф развернется и уедет, если я немного полежу?
– Нет, милая. Ничего такого не случится, – Свон опустила руки на плечи сидящей в центре комнаты полураздетой дочери, встав за ее спиной. – Я вижу, ты нервничаешь и устала от гомона людей.
– Да, устала, – Роуз качнула головой с мудрено заколотыми волосами и тяжелой короной. – Еще чуть-чуть – и я закричу.
Свон взмахом руки приказала слугам покинуть опочивальню. Швеи, парикмахеры, фрейлины поспешили за дверь.
– Что случилось, родная?
Роуз поднялась из кресла и шагнула к кровати. Прохладные простыни обещали неземное блаженство, принцесса застонала от удовольствия, когда опустилась на них. Вот так бы и лежала весь день. Зачем куда-то идти? Не такую свадьбу она хотела.
Роуз просто наслаждалась наступившей тишиной после того, как комнату покинули все женщины, помогающие ей одеться.
– Ты сомнешь прическу, малышка, – Свон ласково посмотрела на Роуз, невольно залюбовавшись ею, такой нежной в этом красивом белье, расшитом шелковыми розами и украшенном узкими атласными лентами. Ее нижняя юбка задралась, оголив острое колено. «Дочь навсегда останется для матери ребенком, даже если на ней свадебный венец», – подумала Свон.
Она вспомнила, как увидела ее в первый раз. Роды оказались сложными, мучительными, и вконец обессиленная мать потеряла сознание, как только услышала первый крик ребенка. Она даже не
