Гарри Поттер и Реликвии Смерти - Джоан Роулинг

Глотая ртом воздух, Гарри упал на траву и тотчас вскочил на ноги. Похоже, они приземлились на углу поля. Стояли сумерки. Гермиона уже мчалась вокруг места приземления по кругу, взмахивая волшебной палочкой.

— Protego totalum… Salvio hexia…

— Этот старый мерзкий предатель! — пропыхтел Рон, появившись из–под плаща–невидимки и кидая его Гарри. — Гермиона, ты гений, просто гений, я не верю, что мы из этого выбрались!

— Cave inimicum… разве я не предупреждала, что это был рог Измерга? Разве я ему не говорила? А теперь его дом разлетелся вдребезги!

— Так ему и надо, — заявил Рон, исследуя свои порванные джинсы и порезы на ногах. — Как думаешь, что они с ним сделают?

— Ох, надеюсь, они его не убьют! — простонала Гермиона. — Потому–то я и хотела, чтобы Упивающиеся Смертью успели мельком увидеть Гарри, прежде чем мы ушли, чтобы они знали, что Ксенофилиус им не лгал!

— Ну а меня зачем спрятала? — полюбопытствовал Рон.

— Ты сейчас предположительно в постели с брызгнойкой, Рон! Они похитили Луну из–за того, что ее отец поддерживал Гарри! Что бы стало с твоей семьей, если бы они узнали, что ты был с нами?

— Но что насчет твоих мамы с папой?

— Они в Австралии, — ответила Гермиона. — С ними все будет хорошо. Они ничего не знают.

— Ты гений, — восхищенно повторил Рон.

— Точно, ты гений, Гермиона, — горячо согласился Гарри. — Даже не знаю, что б мы без тебя делали.

Она просияла, но тотчас вновь стала серьезной.

— Что с Луной?

— Ну, если они говорят правду и она еще жива… — начал Рон.

— Не смей так говорить, не смей! — взвизгнула Гермиона. — Она должна быть жива, должна!

— Тогда она в Азкабане, полагаю, — сказал Рон. — Только вот выживет ли она там… многие не могут…

— Она выживет, — произнес Гарри. Даже думать о другой возможности он был не в состоянии. — Луна, она крепкая, куда крепче, чем можно подумать. Она небось сейчас обучает своих сокамерников обращаться с Долбоструями и Нарглами.

— Надеюсь, что ты прав, — сказала Гермиона, проведя рукой по глазам. — Мне было бы так жалко Ксенофилиуса, если бы…

— …если бы он только что не попытался продать нас Упивающимся Смертью, ага, — закончил фразу Рон.

Они натянули палатку и укрылись в ней, после чего Рон приготовил чай. После их чудесного спасения их холодное сырое обиталище казалось им почти домом — безопасным, знакомым и дружелюбным.

— Ох, и зачем мы только туда ходили? — простонала Гермиона спустя несколько безмолвных минут. — Гарри, ты был прав, это опять была Годрикова Лощина, полнейшая потеря времени! Реликвии Смерти… какая ерунда… хотя на самом деле, — похоже, ей внезапно пришла в голову какая–то мысль, — он, вполне возможно, состряпал это все на ходу, верно? Может, он вовсе не верит в эти Реликвии Смерти, он просто хотел удержать нас разговором, пока не прибудут Упивающиеся Смертью!

— Не думаю, — возразил Рон. — Высасывать из пальца всякую фигню, когда у тебя проблемы, чертовски трудно — труднее, чем можно предположить. Я это точно выяснил, когда меня поймали Хватчики. Мне было гораздо проще прикинуться Стэном, о котором я немножко знаю, чем выдумывать совершенно нового человека. Старина Лавгуд был в огромном напряжении, когда пытался добиться, чтобы мы остались. Я думаю, он сказал нам правду, или по крайней мере то, что считает правдой, чисто чтоб заставить нас продолжать разговор.

— Ну, не думаю, что это имеет значение, — вздохнула Гермиона. — Даже если он был честен, я в жизни никогда не слышала столько бреда.

— Хотя погоди–ка, — произнес Рон. — Тайная Комната, предположительно, тоже была мифом, не так ли?

— Но Реликвии Смерти просто не могут существовать в природе, Рон!

— Ты это все время повторяешь, но одна–то из них существует, — возразил Рон. — Гаррин плащ–невидимка…

— «Сказка о трех братьях» — это сказка, — твердо заявила Гермиона. — Сказка о том, как люди боятся смерти. Если бы выжить было так же просто, как спрятаться под плащом–невидимкой, у нас уже было бы все, что нам нужно!

— Ну не знаю. Нам бы не помешала непобедимая волшебная палочка, — заметил Гарри, крутя в пальцах терновую палочку, которую он так не любил.

— Такой палочки нет, Гарри!

— Ты говорила, что была куча волшебных палочек — Гробовая палочка и как там они еще назывались…

— Ну хорошо, даже если ты хочешь уговорить сам себя, что Старшая палочка реальна, что насчет Воскрешающего камня? — ее пальцы изобразили в воздухе кавычки вокруг названия, голос излучал сарказм. — Никакая магия не может воскресить умершего, и это факт!

— Когда моя палочка соединилась с палочкой Сам — Знаешь-Кого, это заставило появиться маму с папой… и Седрика…

— Но ведь на самом–то деле они не ожили, верно? Эти… эти… бледные имитации — это совсем не то, что на самом деле вернуть кого–то к жизни.

— Но она, та девушка из сказки, она же тоже не вернулась к жизни на самом деле, так? Сказка говорит, что когда человек мертв, он принадлежит к миру мертвых. Но второй брат все–таки видел ее и говорил с ней, так? Он даже жил с ней какое–то время…

В лице Гермионы он увидел обеспокоенность и что–то еще, трудно определимое. Затем, когда она кинула взгляд на Рона, Гарри осознал, что это был страх: он напугал ее своими словами о жизни вместе с мертвыми людьми.

— Кстати об этом типе, Певерелле, похороненном в Годриковой Лощине, — поспешно спросил Гарри, стараясь, чтобы его голос звучал абсолютно нормально. — Ты о нем что–нибудь знаешь?

— Ничего, — ответила Гермиона, явно почувствовав облегчение от смены темы. — Я пыталась о нем что–нибудь найти после того, как увидела отметку на могиле; если бы это был кто–то знаменитый или если бы он что–то важное сделал, я уверена, он был бы в какой–нибудь из наших книг. Единственное место, где мне удалось найти имя «Певерелл» — это «Природное благородство: генеалогия волшебников». Я одолжила ее у Кричера, — пояснила она в ответ на недоуменное поднятие бровей Рона. — Там есть список чистокровных семейств, прервавшихся по мужской линии. Похоже, что Певереллы были одними из первых, кто исчез.

— «Прервавшихся по мужской линии»? — переспросил Рон.

— Это означает, что фамилия исчезла, — пояснила Гермиона, — много столетий назад, в случае Певереллов. Хотя потомки могли и остаться, их просто зовут как–то по–другому.

И тут Гарри мгновенно озарило, он понял, какое воспоминание шевелилось в нем при звуке имени Певерелл: грязный старик, тычущий уродливым перстнем в лицо сотруднику Министерства — и он выкрикнул: «Мерволо[82] Гонт!»