Длань Одиночества (СИ) - Дитятин Николай Константинович

Воля остановилась напротив прима-образа не отличимого от остальных. Черты его лица точно так же оплыли, как у остальных, глазные впадины были гладки. Губы плотно сжаты. Ноздри заросли. Но к его голове, у единственного, вела лестница.

— Я ведь откуда-то знаю тебя, — неожиданно сказала Воля, глядя на Все. — Ты тоже из Теополиса?

— В роде некотором, — нехотя отозвался Все. — Все это, и вы, прекрасная матрона, должно быть мною сотворено из пустоты. Но я, похоже, сотворил только проблемы для другов моих.

— Я поняла. Ты из Сада. Спасибо за комплимент. Я кажусь тебе прекрасной?

— Невыразимо. Если б я создал вас, моя гордыня возобладала бы над разумом.

— Благодарю, достопочтенный Все. Я уверена, что ваши други с негодованием отмели бы утверждение о созданных проблемах.

Неунывающий, с трудом сдерживая улыбку, кашлянул в кулак. Воля строго посмотрела на него и начала подниматься по лестнице. Она подошла к большому уху, в котором еще сохранилась не заросшая раковина. Все и Неунывающий с интересом следили за тем, как она шепчет что-то в этот титанический орган слуха.

— Пожалуйста, — различимо закончила Воля.

— Что сейчас будет? — спросил Все.

Вместо ответа образ оптимизма предложил ему пройти ближе к краю стены. Через какое-то время, когда Воля уже успела нахмуриться, раздался странный гул, идущий, казалось со всех сторон одновременно. Он усиливался и становился почти невыносимым грохотом, а щит, что держал особенный страж, начал дрожать. Все посмотрел вниз, со стены. Там колонна спасшихся сущностей остановилась в замешательстве, не понимая, что происходит.

Если б они не спали, у нас мог быть незначительный шанс, — подумала Воля. Но эти древние титаны слишком отстранены от земного. Единственная их цель: пассивно охранять этот символический кусочек реальности.

Между щитом и остальной стеной образовалась широкая брешь. Сущности, ликуя, устремились в нее. С другой стороны их уже ждали отборные солдаты позитива, которые внимательно следили за тем, чтобы среди беженцев не затесались шпионы. Всех убедили занять подготовленную давным-давно зону карантина, чтобы интеграция прошла проще.

— Благодарю вас, — сказал Все. — Они натерпелись. Пусть отдохнут.

Многим позже, когда щит встал на место, а Котожрица убедилась, что все ее последователи хорошо себя чувствуют и находят свое новое убежище надежным, она была приглашена Волей во двор.

Двор, находящийся на вершине гексагонального донжона, был сконструирован в виде дидодекаэдра, чьи стороны были отлиты из различных металлов. Одна из них, впрочем, была из толстого непрозрачного стекла и олицетворяла уязвимость. Фатальный недостаток, который может разрушить характер человека. Внутри скрывалось несколько этажей, на которых размещались системы слежения и управления городом. Казармы телохранителей, гигантские базы данных в серверных шкафах и стратегический зал.

А также приемная и покои Воли.

Она была занята, но рада гостям. Воля была закреплена внутри сложной конструкции, состоящей из опор, перекладин, подвижных манипуляторов, мониторов и датчиков, отслеживающих состояние Стальной. Это был ее трон и одновременно ложе. Ложе больного. Часть ее туловища, — плечи, руки и голова, — была отсоединена и обслуживала все остальное, перемещаясь на гудящем кране. Стальная что-то перебирала, подпаивала, меняла, доставая детали из подплывающих ящиков, за которые отвечали маленькие летающие механизмы.

Вокруг стояли обработанные плиты волевого камня, на которые были нанесены заветы Воли. Тщательно и аккуратно выбиты. Где-то письмена занимали все свободное пространство, где-то только поползли сверху вниз. Было очень светло, полусферические лампы на потолке зажигались и гасли, в неясной последовательности, словно передавая шифр.

Котожрица и Все вошли туда в сопровождении Неунывающего и какого-то обезьяноподобного механического существа. Этот робот увязался за ними, начиная с закрытого этажа-хранилища. Он был очень любопытен и постоянно пытался исследовать новые сущности тонкими щелкающими пальцами.

— Мы не вовремя? — спросила Котожрица, глядя на Волю расширившимися глазами.

— Мое техобслуживание не причина для того, чтобы откладывать беседу, — произнесла та, разбирая часть собственного бедра. Внутри обнаружились пятна ржавчины, выскочившие на поверхности стальных костей. Несколько проводов истерлись и пахли окалиной. И что-то мешало плавному ходу сустава.

— Пип-пуп, — поздоровался рукастый робот.

— Это Архивариус, — сказала Воля, пока Неунывающий старался оттеснить механизм от рыцаря-защитника. — Он занимается данными со всего Многомирья. Все, что добывают наши разведчики, он классифицирует и сортирует. Немаловероятно, что он уже знает вас, в той или иной степени. Да, Архивариус?

— Пи-ип, — отозвался робот. — Пи-пип.

Все смотрел на это существо с не меньшим любопытством.

— Какое поганище, — сказал он, отталкивая робота древком. — Кто создатель такого?

— Госпожа, — ответил Неунывающий. — Она, между прочим, тоже имеет двойственную натуру. Но вы нашли ее привлекательной, если, конечно, я правильно понял ваши слова.

Котожрица посмотрела на Все с веселым удивлением. Тот не смутился:

— Верно. Но госпожа ваша — именно то, чем кажется. Прекрасная дева из стали и плоти. Я никогда не думал о сочетании таком. Поэтому восхитился. А это — лишь из холодного железа тварь, которая нужна, чтобы запоминать. Но она кривляется как мартышка. Для чего? Вас пугает ее истинная сущность? Ее жизнь, не имеющая жизни ориентиров? Это обезьянья маска должна успокаивать? Но она усыпляет бдительность. Это неправильно. Вот что сказать хотел.

— П-ип, — выразился Архивариус. — Пип. Пип-пип. Пуп.

— Он говорит, что не сам выбрал такую манеру поведения, — перевела Воля с профессиональной бесстрастностью. — Великая Мать спроектировала его внутри себя таким образом, что б он был подвижным и мог быстро передвигаться между серверными шкафами и обслуживать их. Схожесть с определенным животным видом — просто совпадение, вызванное техническими характеристиками.

— Пип.

— Изображать обезьяну — это не его цель.

— Пип-пуп.

— Так что не надо видеть суслика там, где его нет.

Котожрица и Все переглянулись.

Воля, тем временем, выжгла всю ржавчину, поменяла провода и хорошенько смазала бедренный сустав. Она поставила внешнюю пластину на место и закрепила ее.

— Но, знаете, уважаемый Все, — кран развернул ее и поднес поближе к гостям, — я очень заинтересована вашим опытом и вашей точкой зрения. Мы с вами похожи. Создание нового — не единственное наше предназначение, но любимое ремесло. Возможно, мы сможем поговорить об этом позже. А пока, я хотела бы услышать подробный рассказ о том, как вы оказались во главе всех этих сущностей. Присядьте.

Все ступил назад и чуть не споткнулся о раскладную скамью, которую успел поставить ловкий и бесшумный Архивариус.

Рассказ Котожрицы, иногда легкий, почти радостный, чаще давил ей на плечи. Отдельные периоды резали ее горло изнутри. Она рассказала, как Альфа подобрал ее в Теополисе, как они с Аппендиксом рассредоточились, как был найден человек. И как потерян.

Воля, тем временем, закончила обслуживание своего тела. Ее плечевой пояс аккуратно водрузили на место тонкие манипуляторы трона. Став одним целым, она высвободилась из фиксаторов и зажимов. А затем сошла по серебристым ступеням вниз, приняв от дрона легкую накидку красного цвета. Прикрыв хромированное тело, чтобы соблюсти приличия, она принялась задумчиво прохаживаться взад-вперед, проверяя ход ноги.

— Прискорбно, — сказала она в заключение. — Жертва была у вас в руках.

— При всем моем уважении, я прошу не говорить так о нем, — Котожрица встала со скамьи. — Он не жертва.

Замерев на полушаге, Стальная повернула голову, чуть удлинив шею.

— Прошу тебя объяснится, рыцарь-защитник.

— Он не жертва. Никас наш друг.

— Как это поможет нам остановить негатив? То, что он ваш друг? Он прибыл сюда с определенной целью, и должен выполнить свое предназначение. У него был договор с Девелом.