Корнеслов - Дмитрий Вилорьевич Шелег

с гаком. Он тучный и очень широкоплечий. Одежда обычная, мещанская, черная. Головной убор никогда не носит. Волосы короткие, густые, черные с проседью, да еще стоят ежом. И особая примета – шрам на подбородке. «Объект» носит кличку Волк. Волк очень опасен. Поэтому еще раз повторяю: самим к нему не лезть.

Полицейские понятливо закивали.

Путилин снял шляпу и провел рукой по волосам:

– Запомните знак: коль кто из нас – или я, или Анатолий Николаевич – вот так вот волосы пригладит, значит, увидел «ежа». Тогда пулей к нему.

Полицейские рассмеялись.

Околоточный цыкнул на них.

Путилин пробормотал себе под нос:

– Охота началась.

Эпизод 3. Под стражу

5 июля 1862 года, Новая Ладога

В тот вечер все дороги вели в цирк. Местная полиция стояла у каждого входа. Путилин и Волкодав сидели в первых рядах, но не рядом.

Их помощники из речной полиции сидели на задних рядах, разместившись ближе к каждому выходу.

Путилин узнал Тихомира со спины, показал на него одними глазами Волкодаву, который чуть заметно кивнул в ответ.

* * *

Справа от Тихомира сидела Марфа, державшая на руках Петра, который с интересом разглядывал все вокруг.

Марфа была довольна собой, то расправляя и поглаживая новенький сарафан в мелкий голубой цветочек, то выставляя ножку в новеньких синих туфельках на невысоком каблучке. Ее немного коробило, что Тихомир беспрерывно разговаривал с этой вредной француженкой, но она успокаивала себя тем, что та больше заинтересовалась Сергеем.

Тихомир тоже приоделся, но поскромнее, чтобы не привлекать лишнего внимания. Со стороны он был как обычный государственный служащий невысокого ранга, одетый в белую рубаху с галстуком, под не новым, но добротным сюртуком.

Адель сидела слева от Тихомира и непринужденно щебетала с ним.

До Марфы доносились обрывки слов: «…Jongleur… Acrobate… Athlète».

Она поморщила свой носик, но в голове автоматически начала проговаривать на русском: «…Жонглер… Акробат…»

В этот момент зазвучали фанфары, оркестр грянул туш, и представление началось.

* * *

После перового акта объявили антракт, и многие зрители вышли пройтись и перекусить.

Во дворе на широких столах уже стояли дымящиеся самовары, и предприимчивые продавцы из местных зазывали народ:

Налетай, торопись!

Кому что надо – присмотрись.

Вот пирожки!

Бублики вот!

Свежие, вкусные —

Сами просятся в рот!

* * *

Тихомир со спутниками неспешно пробирался к выходу, когда почувствовал, как кто-то взял его за локоть. Обернувшись, он увидел улыбающиеся глаза Путилина и не смог скрыть радости, бросившись ему на шею:

– Владимир Иванович!

Путилин приобнял его в ответ и потрепал по плечу:

– Полноте, Тихомир Андреевич. Мы нашли вас, и это главное.

* * *

Волкодав был уже снаружи и, укрывшись в тихом уголке, внимательно наблюдал за всем происходящим.

* * *

Старший городовой Громов, уплетая большой маковый бублик, моргнул ему: «На чеку».

Настроение Громова было замечательное – он успевал и наблюдать за толпой, выискивая зорким взглядом «объект», и смотреть восхитительное представление.

Широкая улыбка слетела с его лица, когда какой-то проходящий мимо невзрачный мужик больно, прямо под ребро, ткнул его твердым свертком на перевязи за плечом.

Громов хотел уж было задержать мужика с подозрительным свертком, но передумал, а только лишь проследил за ним взглядом.

* * *

Мужик шел себе дальше, но вдруг оживился и ускорил шаг, словно увидев кого-то среди толпы.

Громов решил пройтись за ним: «Чем черт не шутит».

* * *

И уже через минуту сердце его бешено заколотилось, а руки сами собой сжались в кулаки – мужичок зашел за ряды столов, где у невысокой ограды его поджидал человек.

Громов даже прикрыл глаза, чтобы «сверить» приметы: «Господин старше пятидесяти. Тучный и широкоплечий. Одежда обычная, черная. Волосы короткие, густые, черные с проседью, да еще стоят ежом. И особая примета – шрам на подбородке».

* * *

Волк посмотрел на мужичка, который с жадностью спросил:

– Принес?

Волков провел рукой по оттопыренному карману жилета:

– Червонцами.

Мужичок облизал губы:

– Пошли.

* * *

Громов снял фуражку и стал нервно проводить по волосам, подавая знак.

Он рыскал глазами – как назло Волкодав и остальные как под землю запропастились.

Громов обернулся – мужик и «объект» скрылись из виду.

«Уйдет», – подумал Громов и рванул в их сторону.

Народ расступался перед рослым полицейским, который почти уже бежал, высоко выпрыгивая над головами.

Со всех сторон разносились удивленные голоса, а некоторые, самые любопытные, последовали за ним.

* * *

За рядами деревянных уборных, размещенных в густых кустах, Громов застал их в тот самый момент, когда Волк вонзил нож прямо в сердце мужичонки.

Отбросив обмякшее тело в сторону, Волк исподлобья посмотрел на Громова.

Тот усмехнулся и сделал шаг вперед, доставая револьвер.

Народ стал прибывать, окружая их со всех сторон.

Разносились возгласы:

– Убивец… убивец…

Лицо Волка покраснело от негодования, и он бросил сверток в сторону Громова.

Через толпу зевак протискивалась местная полиция, а за ними – Волкодав, который громко скомандовал:

– Взять под стражу!

Эпизод 4. Казаки

5 июля 1862 года, Новая Ладога

Только возле шапито Волкодав решил развернуть сверток, из-за которого Волк убил мужичка.

Удивился сам и удивил остальных – Адель, Марфу и Сергея: «Сабля!»

Марфа вздрогнула и побежала за Тихомиром:

– Нашлась! Нашлась! Не утопла!

Все недоуменно посмотрели ей вслед.

* * *

Тихомир с Марфой пришли уже тогда, когда Волкодав, взвесив клинок в руке, начал умело крутить его, чередуя движения, перебрасывая из руки в руку и за спиной.

Сергей подошел к нему и одобрительно покачал головой:

– Хороша «крутка»!

Волкодав пожал плечами и протянул ему саблю.

Сергей побалансировал ей на ребре ладони:

– Мне больше к руке шашка лежит. Видишь – рукоять с гардой тяжелая.

Волкодав возразил:

– Саблю можно применять и для защиты, и для нападения, а шашку – только для атаки.

Сергей усмехнулся:

– А «баклановский удар» знаешь?

Волкодав вопросительно посмотрел на него.

Сергей кивнул и обернулся, подыскивая место.

* * *

Все смотрели, как Сергей пошел к березовому подлеску на окраине поляны за шапито.

Затем направились за ним.

* * *

Сергей нацелился на престарелую березку и пошел прямо на нее, чуть ссутулясь, с опущенными жилистыми руками.

Подойдя почти вплотную к дереву, он медленно занес саблю и, приседая, резко со страшной силой кинул косой взмах. Березка, срезанная