4-02. Ripresa allegro mosso - Евгений Лотош

– Х-ходер! – прошипела капитан. – Палек, ты уверен, что мне нельзя выбраться из… как его, вашего реанимационного комплекса? У меня появилось острое желание вернуться на борт прямо сейчас и кое с кем пообщаться вплотную.

– Дзии уверен, что если выползешь из реанимационной установки, немедленно склеишь ласты, – хладнокровно ответил Палек. – К нему все вопросы насчет режима. Да и на мой дилетантский взгляд, ходить на переломанных ногах довольно затруднительно. Гордо ползать собралась, что ли? Джорджи, в общем, передай, что если у командования еще остались вопросы к дэйе Баркхорн, у регента Хёнкона дэя Стораса Медведя может возникнуть желание обсудить с кем-нибудь данную камеру уже в официальном ключе. Все ясно?

– Так точно! – кивнул лейтенант, щелкая каблуками. – Устройство останется у вас?

– Разумеется. Вещественное доказательство, типа того.

– Тогда мое задание выполнено. Капитан Баркхорн, желаю скорейшего выздоровления. Дэй Мураций, могу я вернуться на корабль?

– Мое величество милостиво позволяет, – паладар величаво повел рукой. – Кстати, Джорджи, ты в курсе, что внутри тебя тоже энергоплазма плещется? Что ты эйлахо, проще говоря?

Лейтенант схватил ртом воздух, словно от удара под дых.

– Я… эйлахо? – медленно проговорил он. – Точно?

– Можешь на рентген сходить, если не веришь. Но под радаром твоя грудная клетка отсвечивает, как зеркальный шарик. Эй, да ты расслабься. Сейчас половина населения Паллы в таком же состоянии, а то и три четверти, так что эйлахо больше никому даром не нужны. Джорджи, не пугай меня злой мордой, а то я от страха разревусь. Смотри, солнышко на улице светит! Небо голубое! Воздух…

Паладар рывком дернул вверх створку окна.

– …воздух свежий – дыши и радуйся жизни. Между прочим, Труда, к тебе тоже относится. Или закрыть?

– Спасибо, дэй Мураций, постараюсь радоваться, – сухо ответил лейтенант. – Однако я буду весьма признательным, если не станете сообщать о… моем новом состоянии персоналу посольства и… вообще официальным лицам Кайтара. Пока, во всяком случае.

– У меня на родине действует закон о тайне личности, который я привык соблюдать, – из голоса Палека изгладились все следы буффонады. – Лейтенант Каллавиро, мы не станем передавать сведения кому бы то ни было без твоего согласия. Типа, тоже официальное заявление. Однако, обращаю внимание, то же самое относится к фильму, который ты только что просмотрел. Непонятные способности Кириса и Фуоко также пока остаются не афишируемыми. Ясно?

– Вполне. Тогда я возвращаюсь на катер. Кирис, дэйя Деллавита, мы наверняка еще увидимся. До…

– Тихо! – вдруг гаркнула капитан Баркхорн, безуспешно пытаясь привстать повыше, и одновременно Палек замер в манекенной позе. – Тихо, я сказала! Мне кажется, или там и в самом деле стреляют?

И лишь сейчас Фуоко расслышала доносящиеся с улицы отдаленные частые хлопки.

"Внимание, Паллийская рабочая группа! Координатор в канале. Экстренно. Сверхважно. Алый код! Полицейские казармы подвергаются нападению со стороны неизвестных вооруженных людей. Алый код! Обстрел временной заставы на Хрустальном перевале, огонь ведется со стороны Хёнкона из восьми штурмовых автоматических винтовок и трех снайперских винтовок. Алый код! Обнаружено нарушение южного периметра территориальных вод шестью торпедными катерами класса "Летучая рыба" без опознавательных знаков, катера максимальным ходом идут к Подде и Колуну. Алый код! Терминалы в рабочих общежитиях фиксируют вооруженных людей, избивающих людей и стреляющих в воздух".

"Здесь Саматта. Ввожу чрезвычайное положение. Отозвать все морские патрули, не пытаться перехватить приближающуюся группу, не вступать в бессмысленные схватки. Срочно мне связь с Мариси".

"Здесь координатор. Устанавливаю связь с казармами. Внимание! Фиксирую чужую радиопередачу на катару, третья служебная частота. Источник: передатчик в рабочем общежитии номер два. Транслирую".

– Слушайте меня, паладары! Я командир боевого отряда Армии освобождения Хёнкона. Вы не знаете и никогда не узнаете, как меня зовут, но попробуйте только дернуться, и получите гору трупов. У нас автоматическое оружие, гранаты и сотни заложников. Предупреждение вы получили, теперь прикажите своим шавкам в казармах перестать огрызаться. Мы не станем туда входить, но если хоть кто-то высунет нос наружу, начнем убивать заложников. Эй, паладары, оглохли? Меня вообще кто-то слышит? Или в себя прийти не можете? Завалить десяток-другой работяг, чтобы очухались?…

"Здесь Саматта. Мне не до болтовни. Кто возьмет на себя роль переговорщика?"

"Здесь Масарик. Я займусь. В свое время в академии СВР… еще до того, как сломал спину, я изучал тактику переговоров с террористами. И недавно, как предчувствовал, освежил знания".

"Здесь Сторас. Марик, мы не можем поддаться на шантаж, если не хотим, чтобы подобное повторилось. Но и заложники не должны пострадать".

"Здесь Масарик. Сам знаю. Положитесь на меня. Займитесь выработкой общей стратегии, пока я время тяну. Мати, идея: свяжись с авианосцем. Вряд ли они любят террористов больше нашего".

"Здесь Саматта. Понял. Сделаю".

– Эй, паладары! Онемели от удивления? Или просто эфир не прослушиваете? Разочаровываете вы меня…

– На частоте Масарик Медведь, второй проректор университета "Дайгака" по административным вопросам. Обращаюсь к неопознанному лицу, называющему себя командиром отряда АОХ. Я внимательно тебя слушаю.

– Какой еще "проректор"? Слушай, ты, ректора вашего сюда, живо. Чтобы через две минуты Карина Мураций включилась в разговор. Время пошло. Кстати, за любое несогласие мы убиваем пятерых заложников. У нас их куча, так что надолго хватит.

– Как я могу к тебе обращаться?

– А на кой тебе?

– Обращение "эй, ты, мразь" не слишком подходит для переговоров, а "командир банды вонючих террористов" чересчур длинно.

– Парень, ты слишком языкастый для переговорщика. Обращайся ко мне Лю. И на твоем месте я бы уже со всех ног чесал за ректором.

– А на твоем месте, Лю, из всех паладаров я бы сильно поостерегся разговаривать именно с ней. Видишь ли, обычно мы не ведем переговоров с террористами. Карину-атару саму не раз похищали и взрывали, и она придерживается мнения, что бандитов следует уничтожать на месте независимо от требований и количества заложников. Догадываешься, насколько упрямой и стервозной может оказаться женщина с личными мотивами? А меня хотя бы учили вести переговоры с мерзавцами вроде тебя.

– Что, и драгоценных своих заложничков не пожалеете? Представляю себе заголовки в завтрашних газетах: паладары хладнокровно позволяют умирать гражданским…

– Во-первых, Лю, ты – или кто там планировал операцию – идиот. Если вы хотели шантажировать нас общественным мнением, худшего момента выбрать невозможно. Палла на грани полного хаоса, сейчас миру наплевать и на Хёнкон, и на Университет, и на террористов. Даже если вы перебьете всех рабочих до единого, никто и не заметит. А во-вторых, даже если ты умудришься сделать запись переговоров и передать ее за границу для шантажа в будущем, ты затрахаешься доказывать ее подлинность. У нас опыта куда побольше, чем у тебя, придурок малахольный.

– Ты слишком борзый, парень. Эй, Восьмой и Девятый! Взять пятерых работяг и шлепнуть у входа. Быстро!

– Я же говорю, Лю, ты идиот. Возможно, ты бы неплохо справился с людьми, но мы-то паладары, забыл? Включаю громкую трансляцию на всех коммуникационных терминалах Хёнкона.

"Всем неопознанным боевикам на территории Хёнкона. Говорит Масарик Медведь, второй проректор университета "Дайгака" по административным вопросам. Довожу до вашего сведения, что взятие в заложники некомбатантов в соответствии с нашим кодексом является одним из наиболее тяжких преступлений. Обещаю, что ни один убийца заложников не попадет в плен живым независимо от исхода кризиса. Повторяю: мы уничтожим каждого, кто убьет или ранит хотя бы одного заложника, даже если убийца сможет сбежать из Хёнкона. У нас достаточно денег, чтобы выследить каждого, я повторяю, каждого участника нападения в любой точке мира. Мы никогда ничего не забываем и ничего не прощаем. Если вам дорога собственная жизнь, не пытайтесь причинить пленникам вред. Только тогда у вас остается шанс выжить. Конец сообщения".

– Ну что, Лю, твои люди все еще настроены так же решительно? Кстати, мне кажется забавным транслировать нашу беседу на терминалы. Должны же твои люди знать, в каком дерьме увязли. Не знаю, что за тараканы завелись в ваших головах и что вам пообещали, но у вас почти нет шансов выжить. Осознал, Лю?

– Ты блефуешь!

– Нет. Мы слишком расслабились и проспали ваше нападение, признаю, да и недавние кольчоны совсем не в струю пришлись. Взяли вы нас врасплох, очко в вашу пользу. Но мы позаботимся, чтобы второго подобного налета не случилось никогда. Мы гарантируем, что все без исключения террористы твоего отряда умрут или попадут в плен. Даже если ценой окажется массовая гибель некомбатантов, мы ее заплатим.