4-02. Ripresa allegro mosso - Евгений Лотош

– Труда, лапочка, – Палек постучал пальцем по руке капитана Баркхорн, – не поделишься военной тайной, как вы добиваетесь детонации ракет точно рядом с волютами? Ваши ракеты ведь тупые, простейшие контуры стабилизации на курсе, и никакой электроники.

– Да какая тайна! – та дернула щекой, не отрываясь от экрана. – Боек детонатора удерживается простейшим электрическим конденсатором. Пока ракета на борту, конденсатор заряжается от бортовых систем, а рядом с волютой мгновенно разряжается, и боек попадает по капсюлю. Поэтому и пробивать рой волют с ракетами на борту строго запрещено.

– О как! Я бы не додумался. Уважаю. На чем мы… Ага! Вот состояние сразу после взрыва ракет.

Вихрь волют, разорванный и разбросанный взрывами, явно замедлился, и лиловая область потеряла четкость, потеряв сходство с бутоном и начав расползаться беспорядочными клочьями. Синий пузырь снова распух. Однако неведомая сила тут же сжала его снова, и смерч начал раскручиваться с новой силой… и тут последний самолет, окутанный синей дымкой, врезался в самый его центр. Яркая вспышка, клубы огня – и кувыркающееся в воздухе кресло пилота с беспорядочно бьющимся лепестком никак не желающего раскрываться парашюта. Лиловый клуб разлетелся беспорядочными хлопьями, смерч волют распался на отдельные группы и начал расплываться в стороны. Синий пузырь, словно раздутый могучим насосом, стремительно распух, расталкивая остатки лиловости, и пропал. Картинка замерла.

– Вот, примерно в таком духе, – Палек склонил голову и искоса посмотрел на Кириса. – Дальше уже неинтересно: сначала все героически таскают друг друга по грязной земле, а потом наваливается кольчон, внутри которого ни один сенсорный массив ничего не видит. Наша славная парочка и там умудрилась сотворить что-то непонятное с молниями и прочими спецэффектами, но на основании одной картинки от парсов реконструкцию не выстроить. Конец лекции. Вопросы, пожелания, предложения поцеловать меня за замечательный рассказ?

– Поцеловать? – задумчиво произнес безмолвный до того лейтенант Каллавиро. – Интересная идея…

– Но-но, Джорджи! – паладар погрозил ему пальцем. – Исключительно к женщинам относится.

– Поцелую, – пообещала летчица. – Только сначала из вашего агрегата выберусь. А что там за странные штуки вокруг летали? Незадолго до конца?

– Где? – удивился Палек.

– Прокрути назад секунд на тридцать или сорок.

– Сама прокручивай, – экран спустился вниз и навис над капитаном Баркхорн. – Пальцем вперед-назад води, текущее время в левом нижнем углу.

– Ну… – летчица поманипулировала с терминалом. – Вот. За несколько секунд до пуска ракет.

Фуоко пригляделась. И в самом деле, вокруг вихря волют, на некотором отдалении, в воздухе висело несколько едва заметных лиловых бликов правильной формы, окружавших смерч словно листья стебель цветка.

– Понятия не имею, – Палек зевнул. – Тоже какие-то области аномальности, но в оптическом диапазоне не проявляющиеся. Запись я тебе оставлю, изучай. Вам, кстати, – он глянул на Фуоко и Кириса, – тоже ссылка прислана, займитесь сопоставлением со своими ощущениями. Авось что-нибудь интересное сообразите. Можете на троих скооперироваться. Труда, вон того здорового парня постарайся по голове не бить слишком сильно. Он хотя и тупой, но какие-то надежды подает, пока подружка его воспитывает. Так, что еще у нас в программе? А, точно. Джорджи, ты ведь не просто так тащился со своего кораблика?

– "С кораблика"? – удивилась летчица. – Разве посольство еще не высадилось на берег?

– Посол считает, что на авианосце безопаснее, чем на берегу, – в голосе лейтенанта отчетливо скользнул сарказм. – "Щит победы" задерживается в водах Хёнкона, поскольку не может получить внятных приказов от командования, и сэрат дэй Мильвио Фаччиоре решил пока что не рисковать.

– Узнаю старый добрый подход больших шишек, – фыркнула капитан. – А тебя, значит, послали проведать мое самочувствие?

– Мы не разрешили сходить на берег никому из экипажа авианосца, не входящему в состав миссии, – вклинился Палек. – Твоя симпатичная напарница почти пробилась, но мы решили не рисковать: еще прибьет тебя, героиню, за несвоевременное катапультирование. А из миссии один наш бравый Джорджи и расхрабрился. Давай, Джорджи, вываливай новости. Посмотрим, насколько догадливые ребята в отделе Стораса работают.

– Ну, самочувствие само собой… – лейтенант явно замялся. – Только… Э-э, капитан Баркхорн, разрешите обратиться?

– Многообещающее начало, Джорджи, – покивала летчица. – Дай угадаю: кому-то на корабле весьма не понравился мой тон во время событий. Меня отстранили от полетов? Приказали вернуться под арест? Или сразу уволили к гхашам?

– Командир авиагруппы приказал немедленно вернуться на корабль для обсуждения вашего поведения и утраты новейшего экспериментального самолета, – казалось, лейтенант жевал что-то донельзя кислое. – Он… использовал весьма резкие выражения, которые я опущу, но смысл именно таков.

– Класс! – Палек снова расплылся в широченной ухмылке. – Угадали ведь, сволочи! Так, Труда, молчи. Дальше по моей части.

Паладар спрыгнул с кровати.

– Джорджи, я хотя и полный балбес в политических делах, но здесь и сейчас выступаю официально уполномоченным разрулить дело. М-м… генеральную доверенность с подписью сестрички показать? Или так поверишь?

– Да мне все равно, – пожал плечами лейтенант. – Мое дело маленькое – сообщение передать и ответ получить. Валяй… В смысле, я внимательно слушаю, сэрат дэй Палек Мураций.

– Прекрасно. Значит, пункт номер один. Состояние дэйи Баркхорн в настоящий момент не позволяет ей покидать реанимационную систему. Вот официальное заключение, – белобрысый протянул лейтенанту неведомо откуда взявшийся белый лист, свернутый трубочкой, который тот осторожно принял и сунул за пазуху не читая. – Если коротко, в результате катапультирования на малой высоте и жесткого приземления у нее поврежден позвоночник, множественные переломы ребер, обеих ног и левой руки, в том числе три открытых, не менее множественные кровоизлияния во внутренние органы и так далее. Сейчас она подключена к системе жизнеобеспечения, без которой немедленно умрет. Медики прогнозируют ее пребывание в больнице на протяжении не менее шести ближайших декад, и пока они не позволят, из своего корыта… э-э, из реанимационной капсулы она не выберется.

– Как шести? – возмутилась капитан Баркхорн. – Дзии пообещала, что через три-четыре…

– Молчи, женщина, когда мужчины разговаривают! – прикрикнул на нее Палек. – Шесть декад, и ни днем меньше. Возможно, и больше. Дальше, лейтенант Каллавиро. Информирую, что ректор международного университета "Дайгака" Карина Мураций и регент Хёнкона Сторас Медведь выражают официальную признательность летчикам эскадрильи "Штурмовые ведьмы" за их помощь во время нападения кольчонов и спасения жизней гражданского населения. Вот соответствующая нота…

На сей раз Фуоко успела заметить, что новая бумажная трубка буквально всплыла из предплечья паладара.

– …которую также возьмешь с собой. Покажешь ее командиру летунов, или кому там, но отдашь послу лично в руки. Там указано, кстати, что Университет компенсирует Кайтару стоимость утраченного самолета, а также берет на себя лечение и восстановление командира эскадрильи, тяжело раненной по ходу дела. Копия уже передана премьер-министру Кайтара по нашим каналам.

– Понял, – на лице лейтенанта Каллавиро отразилось явное облегчение.

– И наконец, Джорджи… – физиономия паладара приняла шкодливое выражение. – На случай, если двух бумажек вашим воякам не хватит, чтобы отвязаться от Труды, передай им, что мы нашли одну забавную вещицу.

Палек отступил, насколько позволяли размеры палаты, и приложил руки к животу. Тот вспучился, расступился, и в ладони паладара лег непонятный кусок искореженного металла вперемешку с оплавленным растрескавшимся пластиком и поблескивающим осколком стекла.

– Классная у тебя камера на самолете стояла, – подмигнул Палек летчице, бросая штуку на кровать.

– Какая камера? – удивилась та. – На тренировках их иногда вешают под консоли вместо пулеметов, но я летела с полным боекомплектом.

– Когда вернешься на корабль, поинтересуйся у механиков насчет внезапно проведенных улучшений самолета. Спроси, например, зачем на боевом истребителе требуется автоматическая кинокамера с двухчасовым запасом микропленки, о которой почему-то не осведомили пилота.

– Х-ходер! – прошипела капитан. – Палек, ты уверен, что мне нельзя выбраться из… как его, вашего реанимационного комплекса? У меня появилось острое желание вернуться на борт прямо сейчас и кое с кем пообщаться вплотную.

– Дзии уверен, что если выползешь из реанимационной установки, немедленно склеишь ласты, – хладнокровно ответил Палек. – К нему все вопросы насчет режима. Да и на мой дилетантский взгляд, ходить на переломанных ногах довольно затруднительно. Гордо ползать собралась, что ли? Джорджи, в общем, передай, что если у командования еще остались вопросы к дэйе Баркхорн, у регента Хёнкона дэя Стораса Медведя может возникнуть желание обсудить с кем-нибудь данную камеру уже в официальном ключе. Все ясно?