Ласточки улетают осенью (СИ) - Елена Баукина

— Меня исцелил, с помощью эликсира, господин Мишель Горознай. А о том, что с вашими демонами сложно справиться, мне никто не объяснил, — ответила Садрин чётким голосом и отбросила со своего плеча руку надзирательницы.

— Вылечил? — похоже удивился Эдди Харт. — Я теперь всё больше убеждаюсь в том, что настоящие мастера алхимии в Левсонии всё ещё остались. И, похоже, нам повезло заполучить в плен одного из них. Очень прекрасно!

Садрин, вдруг, уткнулась во всё ещё пустую тарелку.

Маркиз казался довольным, сытым, в хорошем настроении. Его холеное лицо светилось от неги. Слуга, следуя жесту маркиза, положил пленнице на тарелку бёдрышко барашка.

— Могу я узнать о судьбе своих родных? — не вытерпела наконец Ласточка. — Все только и делают, что скрывают от меня что с ними, и кто из них жив, и какова их дальнейшая судьба?

— Вы имеете в виду сестру, брата и учителя. Что тут ответить, они пока ещё чувствует… Что они чувствуют, сказать не могу. Сострадание не моё призвание, — посмеялся маркиз.

— Чувствуют…чувствуют! Да что вы сделали с ними? Хотите отдать меня вашему Нико на опыты, тогда что вы тянете в таком случае? Что вы вообще хотите? — Садрин вытянула шею в ошейнике и нахмурила тёмные брови и подалась вперёд.

Дори снова вцепилась в её плечо.

Харт опёрся на спинку стула.

— Толковых волшебников мало, ваши Силы, юная леди, могут нам пригодиться. Предлагаю заключить договор в обмен на ваших родных.

— Не думаю, что мой отец это одобрит, — помотала головой Сандрин.

— Вашему отцу сейчас всё равно. Я бы назвал этот договор разумным выбором.

— Нет, невозможно! Я не могу служить врагам. Не могу позорить свой род, не могу нарушать клятв данных моим отцом, своих клятв.

Маркиз посмеялся на неё и хлебнул из кубка вина.

— Из-за этого ваша мать умерла совсем молодой. Леди Аделина славилась силой, но не умом. Поверь моему опыту, клятвы, данные себе, часто нарушаются. Актуально лишь то, что удобно в той или иной ситуации. У вас, моя дорогая, достаточно времени подумать. Либо вы жертвуете вашими глупыми надуманными принципами и клятвами, либо по вашей вине прольётся кровь ваших близких. Всё очень просто.

Садрин уставилась на Маркиза, кончики её губ дрогнули. Маркиз отодвинулся от стола и встал.

— Подумай, ты умная девочка. Разве ты готова стать причиной гибели своих близких, ради своих капризов. Кому, кроме тебя самой, нужен твой героизм? На днях сюда побудет будущий правитель Левсонии, герцог Таракат, и его личный маг Фариз Корно, и виконт Рамерсет. Они по-другому станут разговорить с тобой и не только с тобой. Совсем не так учтиво, по-отцовски, как я. Дори, проводи юную леди в её комнату. Всего хорошего!

Маркиз, надел перчатки и направился к выходу из каминной залы.

Шавка Дори дёрнула за поводок. Садрин резко вскочила с места.

— Не смейте говорить о моей семье дурно! Для вас люди — это камни, материал, для достижения ваших целей. Моя мать защищала первородный мир от таких как вы, идиотов. Запомните маркиз, справедливость есть, справедливость существует, она настигнет и вас! — Садрин упиралась и не хотела идти за надзирательницей. Видела бы эта грубиянка как она ловко расправлялась с чудовищами Мэг.

Маркиз остановился и рассмеялся, похоже его забавляла искренняя непосредственность дочери графа Эдварда.

— Дори, леди Сандрин, в сад больше не выводить, — приказал он.

— С превеликим удовольствием, Ваше сиятельство! — отозвалась надзирательница.

Садрин снова заперли в комнате.

Теперь дни тянулись ещё медленнее и мучительнее. Ласточка предположила, что её возможно обманывают. Безмолвная служанка в платке приносила пищу, убирала в комнате, стирала одежду. Аппетит пропал у девушки окончательно. Она не ела несколько дней к ряду и всё время грустила, сидя на своей кровати и обхватив колени. Тиросский ошейник тоже постепенно истощал. Лицо Садрин заострилось, вокруг глаз наметились тёмные круги. Ещё немного и она превратится в скелет, обтянутый кожей.

Надзирательница проверяла пленницу каждый час, ругалась, увидев нетронутую пищу.

Но однажды вместо неё в комнату вошла чародейка Мэг. Рослая, сероглазая, с бледным как у той же неживой служанки лицом. Вместе с ней семенила маленькая эльфийка Эолит, державшая в руках тарелку с какой-то снедью. Сандрин сидела в углу у окна, смотрела в потолок и молила Маттеру, покровительницу женщин, чтобы она прибрали её скорее к себе.

— Тоска, — протянула Мэг и зажгла заклинанием свечу на туалетном столике, — От тоски тоже умирают. Хорошо, что я этого чувства лишена. Я не могу допустить твоей смерти до прибытия сюда учителя Рамерсета и герцога Тараката.

— Разве вы не хотели меня добить? — спросила тихо Сандрин. Она всё так же сидела на кровати, обхватив колени и слегка покачиваясь.

— И сейчас хочу. Очень хочу! Но и жить пока тоже хочу. Если умрёшь, прежде чем положено, Себастьян с меня шкуру спустит. Поверь мне, деточка, твой учитель Горознай сейчас только мечтает о еде.

— Он голодает?! — забеспокоилась Ласточка.

— Да, я наказала наглеца, — проворчала Магги, поморщив носик.

— За что? Что дурного Мишель вам сделал?

— За всё хорошее…, в смысле нехорошее! — Мэг вдруг отвернула от Сандрин лицо. — В отличии от тебя, он за свою жалкую жизнь цепляется, лицемер. Советую пример брать. Эолит, живо покорми девчонку. Дори, Дори!

Из-за двери появилась коренастая надзирательница. Она облизала облупившиеся губы и спросила:

— Чего случилась, Ваше чародейство?

— Девку привести в порядок! Перед герцогом Таракатом она должна явиться в лучшем виде.

— Она есть отказывается, умываться и причёсываться. Поглядите, чуть пальцы мне не отгрызла. — Дори показала обмотки на руках. — Не девчонка, а зверюга!

Мэгги принюхалась:

— Тут пахнет мертвечиной, разве ты не чуешь, демон тебя задери! Эту Лауру, служанку Нико, сюда не пускать. Еду девчонке будет теперь приносить моя Эолит. Разве можно есть, когда несёт мертвечиной? Герцог прибудет на днях. Дети графа Эварда должны предстать пред его светлы очи здоровыми и живыми. Понимаешь?

При слове «дети» Садрин приподняла голову с колен:

— Я увижу брата и сестру?

— Да, и этого мерзкого Лягу…то есть Горозная, — она подошла к кровати и наклонилась над Ласточкой, — Если ты, гадкая девчонка, снова не станешь есть, я заморю этого проходимца голодом до смерти. Поняла?!

Глаза у юной волшебницы округлились:

— Хорошо, я буду есть, но только ради его.

— Мэтр Горознай будет этому очень рад, — прошептала Ласточке Эолит и поставила тарелку на столик рядом со свечой.