Ласточки улетают осенью (СИ) - Елена Баукина

— Стой, стой тебе говорено… — рычала надзирательница.

— А ты меня останови! — травила косноязычную тётку Садрин.

Шавка Дори подошла к стволу дерева, надеясь размотать поводок. Но как только она приблизилась к шершавому обугленному стволу, Садрин подскочила к ней сзади, толкнула в спину и, держась за поводок, снова обежала вокруг ствола, при этом крепко примотав к нему надзирательницу. Сандрин пришлось остановиться у дерева всего в нескольких шагах от Дори. Поводок почти закончился и натянулся до предела. Шавка Дори дёргалась в путах, как попавшаяся в силки толстая копуля.

— Вот я до тебе дотянуся, курвина дочь! — ругалась надзирательница, покраснев всем лицом и шатая ствол дерева. Вокруг слышался хохот дворни, жадной до потех.

Тем временем маркиз Харт сидел в кабинете, который когда-то принадлежал отцу Сандрин, графу Эдварду Кордейн, и писал отчёт для герцога Тараката. Его мыслительный процесс нагло прервали крики и улюлюканье, доносившиеся со двора. Он выглянул в окно и, увидев проделки девицы Кордейн, вытянул своё породистое лицо, усмехнулся в усы, позвал пажа, показал ему на Дори в окно и дал следующие распоряжения:

— Отвязать эту дуру от дерева. Девчонку изловить и привести ко мне. Пожалуй, я пообедаю с этой девицей. Посмотрим, что за штучка эта леди Кордейн…

К дереву, с примотанной к нему надзирательницей, пришли двое мужчин. Один из них достал кинжал и перерезал поводок. Второй грубо схватил юную леди за руку, получив от неё пару пинков по коленям и, еле избегнув пинка в пах, потащил в дом. Там её снова втолкнули в собственную комнату силой и заперли на замок.

Ближе к обеду в комнату пленницы пустили служанку. Сандрин не сразу поняла, что это была одна из кукол алхимика Нико. В отличии от мертвяков, которых она видела в последнее время, у этой куклы швы на коже почти отсутствовали. Лицо казалось миловидным, а если бы не излишняя бледность, почти как живым. Глаза служанки не были мутными, или кривыми, как у остальных созданий алхимика. Но все же, еле заметный шов посередине носа, равнодушное безмолвие и ледяные руки подтверждали то, что она существом живым не являлась.

Служанка принесла тёплую воду, кувшин, вычищенную и выстиранную одежду и обувь юной леди. Садрин привела себя в порядок: умылась и переоделась в чистое платье. Когда служанка взялась за гребень, девушку передёрнуло от омерзения.

— Ну уж нет, мои волосы я тебе не доверю! — отстранилась она от полумёртвого создания Кукольника.

Расчесалась юная леди сама. Сандрин вдруг вспомнила, как нежно расчёсывала её каждое утро няня Мирабель. Ах, бедная няня, сколько же она натерпелась от неё! Как гадко иногда она обходилась с Мирабель, не слушалась и передразнивала. Как жаль, что Сандрин не успела попросить у няни за это прощения…

Ласточка почти не помнила своей матери. Няня Мирабель заменила ей мать, вырастила, воспитала, как умела, подарила материнскую любовь, которой Сандрин не смогла получить от родной матери. А бедняга Крис разве заслужил такой участи? Кто как не Крис научил её своим примером стойкости и доброте? Сандрин казалось, что он всегда был стариком и всегда бродил среди своих любимых роз. Своего деда Ласточка тоже не знала: он умер ещё задолго до её матери — но Крис всегда слушал её детский лепет, угощал садовыми яблоками и, когда она была совсем крохой, катал на своей широкой сгорбленой спине. Садовник тосковал о своём умершем рано сыне и любимой жене, предполагал, что его внуки сейчас как раз были бы того же возраста, что и леди Сандрин.

Ласточка положила расчёску и, пока никто не заметил, вытерла слёзы.

В дверь заглянула Шавка Дори. Она не решилась подойти к девице Кордейн ближе, чем на десять шагов. Под правым глазом надзирательницы появилось синее пятно, на лбу отливала воском красная шишка.

— Маркиз Харт хочет тебе к обеду позвати!

— Я не голодна. Или он хочет проглотить меня вместо десерта?

— А тебе никто не спрашивает, голодна ты али нет. Тебе маркиз лично видать хочет.

Садрин положила расчёску на столик у зеркала, решительно встала и нехотя последовала за надзирательницей.

Маркиз обедал один. Обгладывал бедро молочного барашка и запивал вином из кубка-трофея. Сандрин посмотрела на пустую тарелку, которую принёс ей долговязый слуга. Когда-то её семья собиралась здесь, в этом каминном зале, почти каждое утро: отец, любя, отчитывал её за несуразные наряды, Артур запускал булочки под потолок, а Анна ела ложечкой земляничное варенье. Господин Горознай ждал, когда принесут его любимые пироги с рыбой. Всё это теперь казалось далёким прошлым. Почти сном. Зал изменился до такой степени, что, когда она вошла в него, не сразу поняла, где находится. Со стен сняли все шпалеры с гербами её рода, щиты, портреты предков. Не осталось ничего того, что напоминало когда-то о могуществе графов Кордейн.

— Не окажете ли вы мне честь отобедать со мной, леди Садрин, — обратился маркиз к юной леди.

— У меня давно нет аппетита! — резко ответила Садрин, злобно рассматривая захватчика своего дома. Дори силой усадила девицу за стол.

Маркиз вытер руки о кружевную салфетку.

— Мистик Нико Кукольник, прожужжал мне все уши о вас, леди Сандрин.

— И что же он нажужжал… простите, насплетничал!

— Он мечтает заполучить вас для своих опытов, — марких нахмурился и положил салфетку перед собой на стол.

— Я не сомневаюсь в этом!

— Говорит, что вы, чудом исцелились от укуса демона Мэг Лори и хочет узнать, как.

— Откуда он узнал…?

— Скорее всего, ему об этом рассказал кто-то из ваших бывших слуг. О таких как вы нужно знать всё.

— Таких — каких? — усмехнулась Ласточка и покосилась на столовые приборы.

Дори притронулась к её плечу и строго глянула на девицу.

— О потомках Великого Даира, — маркиз Харт уставился на неё и прищурился, рассматривая немного свысока. — Сколько демонов ты истребила, деточка?

— И об этом вам тоже удалось разузнать, господин маркиз. Я не считала и с вашим Даиром не знакома, — Сандрин дёрнулась со стула, но Дори усадила её на место.

— Удивительно! — воскликнул маркиз Харт

— Простите, что в этом удивительного?

— То есть по-вашему, леди Сандрин, нет ничего удивительного в том, что девочка, пусть она даже урождённая волшебница, смогла справиться с настоящими демонами. Осталась человеком после укуса того же демона, — Харт скрестил пальцы под заросшим седоватой щетиной подбородком и сморщил лоб, приподняв брови к верху. — Я не раз наблюдал укушенных своими собственными глазами. Зрелище неприятное, миледи. Укушенные становились чудовищами. Но вы на чудовище не похожи.