Дары ненависти - Людмила Астахова

«Вразуми, Отец Дружин!» — ролфи воззвала сразу к Оддэйну, потому как мудрость и рассудительность пристала именно ему, а не его богиням-дочерям. Слишком уж серьезный выбор предстояло сделать, чтоб просить совета у женщины, пусть и богини. Но солнечный бог молчал, и не думая снисходить до раздираемой сомнениями эрны Кэдвен. Расценить это можно было однозначно: выпутывайся сама и не пеняй потом на богов. Грэйн хмыкнула. А еще можно подбросить монетку, о да…

Делать нечего, придется рискнуть. Но шуриа… Девушка обернулась на безучастно созерцающую высокое синее небо пленницу. Нет, ни графиню, ни повозку она с собой не потащит. Припрячет в придорожных зарослях на въезде… вот, кстати, даже и место неплохое видно. А на тот случай, если ей не суждено вернуться…

Грэйн задумалась снова. Ногти она уже сгрызла, но можно было еще попробовать укусить локоть. Гончая Священного Князя не вправе лишать шанса на удачу следующего охотника. Добыча должна оставаться живой. И, в общем-то, даже и способ был… ненадежный, ибо так называемые отсроченные плетения Грэйн еще резать не доводилось, но иного выхода нет. Вдруг получится?

Еще час прошел, прежде чем фургон достиг укромной полянки, надежно укрытой придорожным леском и с тракта невидимой. Там Грэйн выпрягла мула, стреножила его и оставила пастись — на нагретых солнцем пригорках уже робко показывалась первая зелень. Тщательно проверила собственное облачение. Длинная юбка, снятая с трупа бродяжки, была теперь аккуратно заштопана и отстирана и, хоть и пахла дымом, выглядела не так уж непристойно, как можно было ожидать. Во всяком случае, она прикрывала сапоги, и никто не догадался бы, что под юбкой на Грэйн форменные ролфийские бриджи вместо женских панталон. Поверх рубашки ролфи с трудом, но все-таки натянула жакет. Вязаное полотно откровенно трещало, обтягивая широкие плечи и мощную спину Грэйн, но пока не рвалось. Ни капора, ни чепца у эрны Кэдвен не было, так что пришлось соорудить косынку из подходящего лоскута. Это ничего. Сойдет. А уж когда разношерстные и поношенные одежки прикрыло скромное, но все еще приличное пальто, девушка и впрямь приобрела облик путешественницы, бедной, конечно, но все-таки не нищей. И уж точно не похожа она была на ролфийскую женщину- офицера. Во всяком случае, Грэйн именно на это и надеялась. Единственное неудобство такого облика заключалось в том, что проклятые тряпки были слишком теплыми для уроженки северных островов. Эрна Кэдвен моментально покрылась испариной, но стиснула зубы и решила, что жара не холод, костей не ломит. Можно и потерпеть.

Оставалось только припрятать пистолеты и сумку с самодельными патронами, которые Грэйн наделала накануне вечером взамен размокших. Порох из герметичной медной пороховницы — своего неприкосновенного запаса — она истратила весь, гильзы накрутила из найденной в повозке старой оберточной бумаги, а патронов получилось всего десять. И оставалось молиться Локке, что заряженные этим… хм… детищем ролфийской изобретательности пистолеты все-таки выстрелят. Хоть разок. Хотя вообще-то молиться следовало, чтоб стрелять и вовсе не пришлось, потому что если придется, это и будет поражением. Скрытность и скорость — вот залог спасения, а стрельба… Пули в пистолетах Грэйн предназначались скорее для нее самой — на случай неудачи.

Ну вот. В последний раз все проверив, ролфи наконец-то занялась пленницей. Нечего тянуть и откладывать. Будем считать, что монетка и впрямь была подброшена — и упала, как загадано, «корабликом»[26] вверх.

До конца действие ролфийской рунической магии понимают только сами дети Морайг, да и то далеко не все. На самом деле, единственный, кто действительно знает о рунных плетениях так много, насколько это вообще возможно для смертного, это сам Вилдайр Эмрис. Священный Князь — еще и самый сильный рунный колдун подлунного мира. Но совершенно необязательно, и даже предосудительно для посвященной столь низкого ранга, как Грэйн, в точности понимать, как оно все «работает», достаточно иметь представление об общих принципах — и быть притом ролфи и посвященной. Вот Грэйн и не задумывалась о том, как она может «видеть» давным-давно смытые с тела графини знаки — и как они, стертые, все еще действуют. Руны — лишь способ применить силу, дарованную богами, и сила эта заключается вовсе не в самом плетении. Невидимые посторонним рунные заклятия словно светились для глаз посвященной Локки, и она абсолютно точно видела, где нужно начертать «отпирающий» знак — именно тот, который освободит пленницу от всех оков и безмолвия, но не сразу. Эрна Кэдвен рассудила, что времени до захода солнца ей вполне хватит, и даже с запасом. А если уж она не обернется до заката… В конце концов, если сама Грэйн будет при этом жива и на свободе, догнать шуриа не составит особого труда. А если, попущением Локки и Морайг, эрна Кэдвен погибнет или попадется, графиня, хоть и змея та еще, ни в коем случае не заслужила страшной медленной смерти в невидимых оковах, лишенная возможности даже позвать на помощь. И, в конце концов, если посвященная Локки прапорщик эрн-Кэдвен замешкается настолько, что добыча улизнет, значит, она и впрямь достойна казни.

Откинув голову шуриа, Грэйн быстро, но тщательно начертала отпирающий знак. Пришлось опять поцарапать шею пленницы острием скейна и вымазать ей кожу в своей крови, но тут уж ничего не поделаешь.

— Ждите меня, графиня, — на прощание буркнула ролфи. — Я вернусь до заката — если вообще вернусь.

Объяснять что-либо или обнадеживать шуриа тем, что в случае, если Грэйн не вернется до вечера, леди Янэмарэйн окажется свободной, как весенний ветерок, эрна Кэдвен не стала намеренно, но вовсе не из вредности или мести. За попытку побега и удушения она уже отомстила и мучить беспомощную шуриа дальше не собиралась, но… Это было чистой воды суеверие — Грэйн просто не хотела, чтоб пленница целый день только тем и занималась, что желала бы ролфи не вернуться, не вернуться, не вернуться… и так до заката. Этак еще и спятит — или и впрямь нашаманит Грэйн неудачу. В конце концов, о шурианском шаманстве эрна Кэдвен знает не больше, чем леди Джоэйн — о рунной магии.

В общем-то Грэйн еще не успела войти в Синхелм Дальше окраинных его улочек, как уже отчетливо поняла — в Санниве ее не вычислили только благодаря невероятной беспечности столичной стражи, да может быть, еще потому, что по столице Синтафа ролфи передвигалась побольшей части в коляске. Ведь она все делала неправильно, и никакая одежда не могла скрыть ни многолетней выправки, ни характерной походки. Эрна Кэдвен настолько привыкла маршировать в сапогах, что попросту забыла как нелепо и странно выглядит женщина, широко и размашисто шагающая, словно солдат на плацу. И ладно бы Грэйн только ходила по-мужски (на взгляд синтафца, конечно), она еще и не по-женски держалась. На Ролэнси никого не удивляли свободно ведущие себя женщины, неважно, в военной форме они были или же в гражданских мундирных платьях. Владетельная эрна на Островах может позволить себе многое, например, даже верхом ездить в мужском седле, ежели ей придет такая блажь. Да и среди безземельных хватало женщин, скажем так, экстравагантных. Тех же островных рыбачек не сразу и отличишь от коллег-мужчин, не говоря уж о работницах с фабрик. Короче говоря, что-то отличало Грэйн от жительниц Синтафа, и это была вовсе не одежда.