Крах всего святого - Илья В. Попов

Глядя в темные глаза Абдумаша, Моро хотел было сказать второе — рассмеяться над его историей, как над какой-нибудь нелепой сплетней и лечь спать, чтобы на следующий день и не вспомнить этот разговор. Но пускай не умом, а сердцем — самыми скрытыми фибрами своей души — Моро почему-то знал, что Аль-Хайи не врет и не пытается его обмануть. Он действительно побывал в Кристальном Городе. Он видел руины потерянной цивилизации. И он… Нет, его собеседник никак не походил на умалишенного — либо же они оба сошли с ума.

А когда же Абдумаш, видя его смятение, достал из сумки толстую книгу и положил на стол, придвинув ее к Матиасу, тот и вовсе лишился дара речи; тяжелый фолиант хоть с первого взгляда и не отличался от прочих книг, стоявших на его полках, но точно завораживал, гипнотизировал, нашептывал, предлагая взять его в руки. Моро дотронулся до него пальцем… И тотчас в ужасе отдернул ладонь, поняв, чьей кожей переплетен талмуд.

От резкого крика птицы за окном Матиас едва не вскрикнул сам — кинув взгляд сквозь чуть приоткрытые ставни, он увидел, что уже начинало светать.

— То есть вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что в Мьезе, быть может, находится то, что лежит за гранью нашего понимания, — Абдумаш наклонился вперед, вцепившись пальцами в подлокотники. Глаза его сверкали, а неторопливая речь перетекла в возбужденный нетерпеливый шепот. — Некий артефакт, наподобие этой книги, а то и куда могущественней. Порох? Забудьте — детская забава! Вы получите то, что сделает вас героем не для одной страны — для целого мира! Континенты содрогнутся, услыхав ваше имя, а целые народы начнут почитать вас за живое божество. Вы и понятия не имеете, какие знания мы можем получить, лишь протянув руку…

Видимо, Аль-Хайи узаметил ужас на лице Матиаса — что был поражен не только историей иноземца и его находкой, но и последними словами, произнесенными вслух — так как откашлялся и продолжил уже куда более ровным тоном:

— Понимаю, что сложно принять все сразу в один миг. Подумайте вот о чем — не сталь, пронзающая плоть, убивает человека, а рука, что держит рукоять. Оружие можно применить во зло, а можно — во спасение. И лишь вам решать, как поступать с тем, что мы можем обнаружить — если, конечно, тот человек и впрямь видел то, что видел. Отриньте закостенелые устои, кои связывают вас цепями, и вы обеспечите счастье вашему королевству на сотни лет. Но вот вам пища для размышления — если я вру, то, по сути, вы ничего не теряете; но ежели я прав, как вам мысль о том, что силой этой может — если уже не пытается сделать это! — завладеть Черный Принц?

А ведь его собеседник прав. С каждым мгновением сомнения Моро рассыпались одно за другим — а уж показав книгу, арраканец и вовсе практически убедил его — но даже если он ошибается, то все же такой проницательный человек как Абдумаш без труда вызнает, что произошло в ночь на Проводы на самом деле. Но если Аль-Хайи не ошибся и в Мьезе действительно могло таиться нечто подобное… Оно ни в коем случае не должно попасть в руки предателей.

— Я попрошу вас отправиться в Мьезу этим же утром, — Матиас кинул последний взгляд на книгу, которая через миг снова исчезла в сумке арраканца. — Вы будет выдан вооруженный отряд — разузнайте, что произошло в городе на праздник… и в чем бы не была причина, возьмите ее под свой контроль.

— Будет исполнено, мой король, — улыбнулся Аль-Хайи, откидываясь на обитую бархатом спинку и поднимая кубок. — Вы не пожалеете о своем решении. Я вам клянусь.

Глава 20

Сеящий зло, зло и пожинает.

Визрийская поговорка

Северин не жалел ни людей, ни лошадей. С тех пор, как они покинули лагерь Раймунда, прошло уже несколько дней и почти все это время они провели в седлах — поднимались, едва рассветало и останавливались лишь для того, чтобы перекусить и поспать. Но к радости Этьена — и неудовольствию прочих — их продвижение заметно замедляли путники и селения, что нередко попадались им на пути. Они объезжали и тех и тех, а если это не удавалось сделать, то сходили с дороги и ждали, пока всадники или крестьяне не скроются за горизонтом.

Поначалу Этьен ехал вместе с длинным худым мужчиной по прозвищу Кол, и, признаться, это оказалось тем еще испытанием — тот постоянно жевал какие-то травы, которые красили его губы с зубами в зеленый цвет, и воняли они так едко, что вскоре Этьену пришлось научиться дышать ртом, а не носом.

Но вот несколько человек во главе с Лягвой отлучились до какой-то деревеньки, что находилась в лиге от их лагеря, а вернулись ведя под уздцы небольшую серую кобылку. Хоть Этьен теперь и ехал самостоятельно, но сбежать он не пытался — хотя и постоянно размышлял об этом — прекрасно понимая, что сделает только хуже. Лошадь его была не скаковая, ехал он всегда посередке, поэтому глаз с него не спускали, да и всадник из него был не очень.

Однако Этьен все еще питал надежду, что его исчезновение заметили, и частенько оглядывался назад, трясясь в неудобном не по росту седле — вдруг там покажутся люди Раймунда? Этьен все еще задавался вопросом, почему Северин взял его с собой, а не убил на месте — может быть, он тоже думает, что за ними идет погоня и в случае чего попробует использовать Этьена как заложника? Но не думается, что кто-то отступит, дабы спасти жизнь простого оруженосца — да и если честно, Этьен сам бы предпочел умереть, если то потребуется для кары предателей.

— Чего все за спину пыришь? Соскучился по своему шуту в черной маске? — хмыкнул Лягва, что ехал по правую руку.

Этьен поджал губы и промолчал, даже не взглянув в его сторону, но тот все не унимался:

— Гляжу, не особо ты говорливый стал, когда вокруг ни одной юбки за которую спрятаться можно, а, сосунок?

— Чего ты привязался к парню как репей на задницу, — зевнул Бурый, немолодой мужчина со смуглой кожей и чуть раскосыми глазами.

— Захотел и привязался, — буркнул Лягва. — Тебе-то что? Слышишь, сопляк, а твой Черный Принц и впрямь только с мужиками время проводил, а на баб даже смотреть отказывался? Тогда понятно, чего