Крах всего святого - Илья В. Попов

и мужского семени, заставляя их выполнять свои приказы. Неведомых тварей, чьи описания нельзя найти даже в народных сказах, настолько редко они попадаются людям на глаза. Оракулы и шарлатаны, мудрецы и безумцы — я разговаривал с каждым, кто считал, будто владеет магическим ремеслом; скупал глиняные таблички с клинописью на давно мертвых языках и свитки, столь древние, что едва не рассыпались в моих руках, а иногда не брезговал и кражей…

Матиас и не заметил, как графин на столе уже опустел, а бревна в камине превратились в тлеющие угольки. Моро вызвал слуг — и Абдумаш, подождав, пока сосуд на столе вновь будет наполнен вином, а огонь разгорится с новой силой, продолжил:

— Но чем больше я узнавал, тем более росло мое разочарование. Пересказы народных мифов, описания старинных ритуалов и слова заклинаний, что на деле оказывались тарабарщиной — быть может, это представляло бы интерес для историков и летописцев, но не для меня. Конечно, как я и упоминал, мне встречались настоящие чудотворцы — но даже их умения, в конце концов, превратились для меня в простые фокусы, ведь душой я понимал, что где-то таится истинное знание.

Так проходил год за годом, пока однажды я не наткнулся на племя кочевников, чей вождь, казалось, вот-вот отдаст богам душу. Использовав все свои познания — а надо сказать, что помимо оккультных наук я не забывал и о более приземленных ремеслах, довольно достойно овладев медициной, что вы уже и сами могли наблюдать воочию — я сумел поставить его на ноги, за что получил небывалый почет, который только может заслужить чужак. Он-то по секрету и поведал мне легенду о «Криссх С’саркхаар» — Кристальном Городе, многие сотни лет укрытым песками от сторонних глаз. Старик говорил, что воздвигла его цивилизация, память о которой превратилась в пыль за десятки — если не сотни — тысяч лет до того, как мой народ научился карябать первые символы.

Это величественное место долгое время считалось священным, а существа, населявшие его, почитались за небожителей. Гиганты высотой не менее чем в три человеческих роста, чья жизнь измерялась веками — силой мысли они укрощали непокорных, колесницы их плевали огнем, низводя в пепел целые города, а во снах с ними беседовали сами демиурги. Но не те, коим поклоняются мой или ваш народ и даже не языческие божества — то были сущности куда более древние; те, что застали расцвет нашего мира и увидят его конец. Те, для кого весь людской род лишь мгновение их жизни, не более.

Как бы невероятно не звучал этот рассказ из уст сморщенного старца, который едва шевелил языком, я сразу же понял, что должен хотя бы попытаться отыскать этот город. Отчего-то я был преисполнен уверенности, что именно он и есть кладезь тех знаний, что я так жажду. Итак, последующий год я потратил на то, чтобы отыскать хоть кого-нибудь, кто мог показать мне дорогу к руинам Кристального Города или хотя бы поведать о нем. Признаюсь, дело это оказалось не из легких — большинство просто смеялись мне в лицо, едва я заводил речь о мифическом граде, некоторые попросту указывали мне на дверь, а бывало и вовсе угрожали расправой. Как-то раз группа кочевников преследовала меня три дня и три ночи, дабы похоронить эту тайну вместе со мной, а в другой хозяева, предложившие мне ночлег, пытались отравить меня и перерезать горло, пока я сплю — и во всех случаях меня спасала лишь удача. А может и кто-то еще…

Я почти отчаялся и уже готов был бросить эту авантюру, дабы ввернуться домой и осесть среди расчетов и цифр, занявшись более приземленным делом, пока случайно не повстречал нескольких дикарей, изгнанных из своих племен за какие-то поступки. Я не знаю, что они натворили, но думается, что-то ужасное. Ведь даже по меркам варваров отпустить человека одного в пустыню — значит обречь его на медленную мучительную смерть. Один из них довольно сносно говорил на арраканском: «Мы покажем С’саркхаар, — сказал он, слегка коверкая слова. — Но делать нужно быстро. Пока звезды, — он ткнул пальцем в ночное небо, где несколько ярких точек почти выстроились треугольником, — стали в ряд. Иначе город не увидеть. Ждать много лет».

Я отдал им все, что успел накопить за годы странствий и в ту же ночь мы пустились в путь. Я с трудом могу сказать, сколько лиг мы преодолели — кони наши увязали в песках, лица горели от солнца и горячего ветра, утро сменялось днем, а день перетекал в ночь. У нас почти закончились запасы пищи и воды — казалось, не поверни мы назад и точно остались бы в пустыне навсегда, но кочевники упрямо шли вперед, а мне ничего не оставалось, кроме как идти вслед за ними. Но однажды утром, — глаза Абдумаша вспыхнули, — я, признаюсь, не поверил своим глазам, когда поднявшись на очередной бархан, вдалеке увидал тонкий шпиль, сверкающий в солнечных лучах. Мои проводники наотрез отказались сопровождать меня дальше — да что говорить, даже лошадь не хотела делать хоть шаг в сторону затерянного города — так что я отправился один, дав моим спутникам обещание вернуться до заката.

И вот вскоре я оказался у края необъятной впадины, на дне которой располагался он — Криссх С’саркхаар, Кристальный Город. Я не могу передать словами чувство, что охватило меня в тот момент — при одном лишь взгляде на столь величественное место я преисполнился одновременно и восторгом и ужасом. Современные архитекторы весьма преуспели в своем деле, но я клянусь — даже самый искусные дворец показался бы детской игрушкой по сравнению с теми исполинскими сооружениями из неведомых металлов, сверкающими на солнце всеми цветами радуги. И более того — некоторые из тонов были… Нет, их нельзя передать человеческим языком. Словно песнь или музыка обрела свой оттенок.

Едва ли не скатившись кубарем вниз от нетерпения, я принялся бродить по пустынным улицам. Я никогда не видел подобных сооружений: массивные обелиски, что походили на выросшие из земли персты; выстроенные в каком-то особом порядке, задуманном их создателями, они указывали заостренными когтями прямо в небо. Цилиндрические башни, заканчивающиеся тончайшими шпилями. Многочисленные храмы с витыми колоннами и стенами, на которых еще можно было разглядеть следы стертых веками фресок. Острые арки, гигантские статуи причудливой формы, и замысловатые дома, что походили на поставленные друг на друга платформы — большая часть из них была разрушена в той или иной мере, но некоторые сохранились в первозданном