Цена власти - Илья Витальевич Карпов

— Мирана вчера очнулась, — проговорил он с радостью в голосе. — Совсем поздно уж было, Игнат со своей девицей в палатку ушли, а мне совсем одиноко стало. Пошёл Мирану проведать, она и очнулась. Правда, не сказала ничего, сразу уснула, но теперь мне помирать точно не положено! А ты где всю ночь был?

— Потом расскажу, — отмахнулся Таринор вместо ответа.

Взгляд Равены нашёл его среди воинов, и за мгновение до того, как девушка надела шлем, на её лице промелькнула улыбка. Где-то в стороне прозвучал командирский рог Кельвина Старлинга. Пора.

Раздался топот сотен ног, закачались десятки знамён. Войско пришло в движение. Впереди вышагивали аккантийцы с лестницами и щитами. Медленно, словно гигантская черепаха, пополз таран.

Энгатские солдаты рядом с Таринором подбадривали друг друга на ходу. Стоило одному прокричать «За Энгату!», как десятки голосов подхватывали клич, и вот уже волна воодушевления прокатывалась по солдатским рядам.

Таринор вспомнил, как семь лет назад над полем боя звучали точно такие же слова. Причём и с той, и с другой стороны. Таковы уж гражданские войны, где каждая из сторон считает себя спасителями страны…

Нет, сейчас точно не до философии. Скоро они приблизятся к стенам достаточно близко, чтобы… Вот оно. Из-за каменных зубцов вырвались сотни стрел, издалека показавшихся тонкими иголками.

— Щиты! — раздалось вдали.

— Щиты! — рявкнул Таринор и упал на колено, выставив над собой щит.

Солдаты вокруг едва успели последовать его примеру. Стрелы вонзились в дерево тысячью железных жал. Послышались стоны: часть смертоносных снарядов всё же нашла цель.

— Марш! — вновь прогремело вдали.

Таринор тут же поднялся на ноги, гаркнул команду, и войско зашагало вновь.

Скоро стрелки на стенах перезарядят арбалеты, четверть минуты, не больше. А после всё повторится. Сколько смертоносных залпов солдатам придётся пережить, пока они доберутся до ворот?..

* * *

В это утро колокольный звон был слышен в каждом уголке Энгатара. От роскошных дворцов верхнего города до трущоб Висельной улицы, от казарм стражи до угрюмых башен Чёрного замка.

Ещё недавно этот звон радостно возвещал о королевской свадьбе, теперь же голоса медных исполинов звучали надрывно и тревожно, а город напоминал растревоженный муравейник. Кто-то прятался, запирая окна и двери на засовы, кто-то, напротив, выходил на заранее установленные позиции под командирскую ругань сержантов. В этот день стать солдатом и защитником родного дома от иноземных захватчиков предстояло каждому жителю, способному держать оружие. И король позаботился, чтобы иных за стенами города не осталось вовсе.

Под сводами Храма каждый удар колокола превращался в громоподобный гул. Совет епископов, служители, священники и братья Железной руки во главе с магистром Эрнивалем стояли на коленях и шептали молитву, приложив ко лбу сжатый кулак правой руки. То же самое делала королева Агна, стоявшая ближе всех к алтарю, и, конечно же, священный король Эдвальд Одеринг. Только в его случае лба касался холодный металл.

Хоть его губы и проговаривали заученную молитву, но мыслями Эдвальд был не здесь.

Ещё до рассвета, когда горизонт едва порозовел, ему доложили, что лагерь под стенами, готовится к штурму. После этого донесения король, и без того скверно спавший после вчерашнего, уже не сумел сомкнуть глаз.

Однако усталости он не чувствовал, а будто превратился в крепко натянутую тетиву. Подобное он ощущал в былые годы накануне важных битв. Если бы только сейчас можно было взять в руки меч, облачиться в лучшие доспехи, которые только можно найти в королевстве, и броситься в бой бок о бок с преданными до самой смерти рыцарями…

— Ваше величество?.. Эдвальд?..

От грёз короля отвлёк шёпот супруги. Он встрепенулся и заметил, что молебен завершён, и никто не смеет оторвать коленей от каменного пола прежде него.

Эдвальд торопливо встал, и остальные последовали его примеру, почтительно опустив взгляд. Он колокольного гула начала болеть голова. Король предложил Агне вернуться в замок прямо сейчас, но ответ поставил его в ступор:

— Я рассчитывала, что мы останемся здесь до конца битвы, — удивлённо проговорила она. — Нашим воинам сейчас как никогда нужна поддержка, а кто как не мы с тобой, священные король и королева, сумеем обратить на них взор Владыки? Кто как не мы должны направить его гнев на врагов?

— Но если враги прорвутся в город и доберутся до Храма…

— Еретики и безбожники не проникнут сюда, а если и попытаются, Железная рука Владыки сокрушит их.

Она бросила взгляд на стоящего рядом Эрниваля и собравшихся позади братьев в сером.

— Агна, — Эдвальд взял в руку её тонкую ладонь и заговорил тише. — Моя вера крепка, но я не имею права подвергать опасности ни тебя, ни нашего первенца. Я пробуду здесь с тобой столько, сколько нужно, но если… — он нехотя выдавил эти слова: — … если ворота падут, нам следует укрыться в Чёрном замке.

— Стены Храма крепки настолько, насколько крепка вера их защитников, любовь моя, — мягко проговорила Агна. — Ты первый избранник Владыки, ты показал мне путь и позволил ступать по нему бок о бок с тобой. Но неужели теперь я слышу в твоих словах сомнение?..

— Источник веры бьёт из сердца, а моё сердце жаждет уберечь от беды вас, мою семью. Я прошёл немало битв и знаю, сколь беспощадными чудовищами могут быть люди. И порой перед этой животной яростью бессильны даже…

— Нет! — перебила его Агна, отдёрнув руку. — Не произноси этого. Я не смогу целовать губы, хулящие всемогущих богов.

Её взгляд сделался жёстким, а голос обратился в сталь:

— Источник веры действительно бьёт из сердца, любовь моя, — с прохладцей проговорила она. — Но в твоих словах нет веры, они исходят из разума и пропитаны сомнением. Пусть смертные в своём высокомерии полагают, будто по-настоящему властны над этим миром, однако мы знаем истину как никто другой: никакие стены и армии не уберегут от гнева богов, а одарённый их милостью выстоит против целого мира.

Каждое слово Агны пронизывала столь безукоризненная уверенность, что Эдвальд на мгновение ощутил себя ничтожной букашкой. Жалким червём, погрязшим в грязи собственного неверия. Больше всего на свете он желал искренне согласиться с женой, но тревога зудела в его душе сотней царапин.

— Ты священный король Энгаты, — продолжала Агна, — избранник Калантара и его Длань. Ни я и никто другой не в силах удержать тебя в этих