Корфу - Владимир Виленович Шигин

уже ранним утром, ведь в его тылу стояла армия талантливого Моро, от которого можно было ожидать чего угодно.

В ту ночь дозорные вопрошали проходящие мимо роты:

– Пароль?

– Терезия!

– Отзыв?

– Колин!

Терезия – это имя австрийской императрицы, а Колин – место победы австрийцев над пруссаками в их последнюю войну. Так Суворов старался воодушевить своих не слишком бойких союзников.

К утру 7 июня под ружьем у него стояло уже двадцать две тысячи, но батальоны подходили еще до позднего вечера. Вначале фельдмаршал хотел атаковать с восходом солнца, но солдаты были еще утомлены, и он перенес атаку на три часа. Наконец войска выстроились в две линии, уступом вперед правым флангом. Там начальствовал Багратион, имевший под началом дивизию Швейковского и два австрийских драгунских полка. В центре расположилась русская дивизия генерала Ферстера с казаками и австрийскими драгунами, слева изрядно потрепанная дивизия Отта, при которой находился «для пригляду» Розенберг, в резерве австрийская дивизия Фрелиха с генералом Меласом.

Французов видно не было. Они стояли за нескончаемыми зарослями винограда. Где-то дальше голубела широкая лента Треббии.

Сигнальный выстрел пушки, и войска двинулись.

Шли медленно, пробираясь через виноградники, ручьи и овраги. Наконец, во втором часу дня Багратион увидел впереди себя противника и остановился. Солдатам дали время перевести дух перед атакой, попить, так как солнце палило неимоверно. Затем князь Петр махнул рукой и полки пошли вперед. Перед ним были недобитые вчера польские легионеры Домбровского.

Из хроники сражения: «Дивизия Домбровского была атакована совершенно таким же образом, как накануне, но оборонялась еще упорнее; это были все самые горячие патриоты, эмигрировавшие из своего отечества, которые ненавидели Суворова и русских вдвойне. Они дрались отчаянно, в рукопашных схватках действовали не только штыками, но и прикладами, и отстаивали каждый шаг с замечательною храбростью. Но русские все-таки одолели; Домбровский отступил с большой потерей; один польский батальон, вздумавший атаковать русских с тыла, был сам отрезан и принужден положить оружие. Французы, хотя прислали сильную подмогу, которая могла отрезать войска Багратиона и уничтожить их, но соединенными усилиями Швейковского и Розенберга она тоже была отбита».

Причудливы сюжеты истории! Давние противники – русские и поляки столкнулись в схватке на итальянской земле, одни, воюя на стороне австрийцев, вторые – на стороне французов. При этом борцы за свободу Польши что есть силы помогали своим хозяевам французам завоевывать итальянцев.

Две остальные наши колонны в тот день тоже действовали успешно, несмотря на путаника Меласса. К вечеру французы с большими потерями отошли на противоположный берег реки. Наши не преследовали. Ширина Треббии в этом месте была с полверсты, но глубина всего по колено. На противоположном берегу отступивших уже ждали две свежие дивизии Оливье и Монришара. С наступлением темноты по обе стороны Треббии заполыхали костры. Но дальше произошло нечто неожиданное. Внезапно три французских батальона (из новоприбывших), без всякой команды свыше, стали форсировать Треббию, атакуя наш лагерь. Началась перестрелка. Подоспели казаки, и прямо в реке завязался рукопашный бой. По дерущимся с двух сторон била артиллерия, не разбирая, где свои, где чужие. В довершение всего генерал Розенберг с несколькими нашими батальонами перешел речку на французский берег и в темноте заблудился среди оврагов. Опасаясь нарваться на главные силы Макдональда, он выстроил каре, запретив всякие разговоры и пользование огнем, дал солдатам передохнуть, а ближе к утру удачно возвратился обратно.

* * *

К 10 утра противники начали выстраиваться каждый на своем берегу. Собрав генералов, Макдональд давал последние наставления:

– Действовать решительно и наступательно. У нас численный перевес, к тому же храбрый Моро вот-вот ударит Суворову в тыл. Атаковать будем с обходом обеих неприятельских флангов. На правом крыле Ватрен и Сапльма, в центре Оливье и Монришар, на левом – Виктор и Домбровский.

– А резерв? – поинтересовался рассудительный Виктор.

– Резерва не будет, ведь мы атакуем! – рассмеялся Макдональд. – Итак, прошу всем на свои позиции. Мы выступаем!

С развернутыми знаменами под знаменитую «гренадерку», выбиваемую батальонными барабанщиками, французы двинулись через реку. В интервалах между колоннами рысила кавалерия.

Суворов уже был начеку.

– Планы якобинцев на сегодня мне уже ясны, – сказал он чуть погодя. – Ишь чего захотели, взять нас в клещи аннибаловы! Ан не выйдет!

Он подозвал рукой адъютантов.

– Ну-ка молнией к князю Петру. Пусть снова, как и давеча, атакует поляков на своем левом фланге.

Второго адъютанта фельдмаршал послал к Розенбергу, велел идти в атаку на фланге правом.

Вскоре Багратион уже ломил польских легионеров штыками. Казаки атамана Денисова рубили их саблями с боков. Поляки постыдно бежали.

Увлекшись преследованием, наши несколько растянулись. Этим немедленно воспользовался Виктор и атаковал малочисленную дивизию Швейковского. Соотношение сил было пятнадцать батальонов против пяти. Наши стали понемногу пятиться. Французы атаковали непрерывно, за одной атакой следовала вторая, третья. Невыносимо палило стоявшее в самом зените солнце. С обоих сторон солдаты падали, теряя сознание. Их за ноги утаскивали в тыл, чтобы очухивались.

– Да погодь ты, хранцуз, дай хоть дух переведем, тогда и поколемся всласть! – кричали наши солдаты неприятелю.

Но те ломили и ломили. Не привычные к отступлениям суворовские богатыри дрались за каждую пядь земли, сами то и дело яростно контратакуя. В пылу боя французам удалось окружить наш гренадерский полк, но это никого не испугало. Развернув заднюю шеренгу лицом к противнику, гренадеры продолжили отстреливаться со всех сторон, а затем, отступая шаг за шагом вы-шли к своим.

Не зная, что делать дальше, Розенберг поскакал к Суворову. Вслед за ним примчался и Багратион. Фельдмаршала они нашли в тени большого камня, лежащим прямо на земле в одной рубашке.

– Ваше сиятельство, войска больше не в состоянии держаться и надо отступать! – без всяких предисловий закричал ему Розенберг.

Суворов встал с земли.

– Попробуйте сдвинуть этот камень! – ответил он генералам. – Не можете? Ну, так и отступление невозможно. Извольте держаться крепко, и ни шагу назад!

Получив приказание умирать, но стоять, Розенберг поскакал обратно. После этого фельдмаршал передал Меласу приказ усилить напор на противника.

– Ну, а ты что мне скажешь, князь Петр?

– Ваше сиятельство, поляки нами разбиты и отброшены. У нас убыль до половины, ружья уже почти не стреляют от пороховой грязи, люди измучены до последней крайности и просто падают от усталости!

– Нехорошо, князь Петр! – вздохнул Суворов и крикнул: – Лошадь мне!

Вскочив в седло, фельдмаршал поскакал к войскам Розенберга.

Навстречу ему попался отступающий батальон. Солдаты тащились, опираясь на тяжелые ружья.

– Заманивай, ребята, заманивай! Шибче! Бегом! – присоединился к отступающим фельдмаршал.

Те недоумевающе смотрели на своего кумира. Затем Суворов вырвался вперед и, вздыбив лошадь, прокричал:

– А