Первый. Бывший. Единственный - Татия Суботина

процентов от меня он завтра рассчитывает, не уверена, что вообще поднимусь с постели.

– Тебе просто нужно хорошенько отдохнуть, – заверил меня Дубравин, проведя костяшками пальцев по моей щеке. – Ты со всем справишься, Вася.

– Откуда такая уверенность? – засомневалась я.

– Потому что я в тебя верю, – пожал плечами Кеша. – С таким упорством, работоспособностью и талантом либо ты это сделаешь, либо не сделает никто. И твой Хорьков тоже это прекрасно знает, поэтому и наседает.

Я опешила от такой поддержки.

– Раньше ты выступал категорически против моей публичной карьеры, – протянула я. – Что изменилось сейчас?

– Я, – ответил он и ушел в ванную комнату.

Пока я приходила в себя, переваривая такие метаморфозы и мою сопричастность к ним, Дубравин вернулся.

– Я набрал тебе ванну, – сказал он, помогая мне подняться.

Запах розового масла дразнил нос, вода наполнила резервуар почти до половины, пена весело пузырилась, а я стояла на пороге и могла лишь наблюдать за всем происходящим с широко раскрытыми глазами.

– Спинку потереть? – вот так одним вопросом Дубравин заставил меня встрепенуться и прийти в чувство.

– Обойдешься, – фыркнула я, на что мой бывший муж громко вздохнул.

– Ну что ж, попробовать все равно стоило. Пока ты будешь мыться, я приготовлю ужин, – сказал он.

– Ага, – оторопело пробормотала я.

– Не засни, а впрочем…

– Что?

– Если уснешь, то у меня появится повод помочь тебе, – подмигнул мне Дубравин и спешно удалился отсюда, даже сумел увернуться от запущенного в него полотенца.

– Кобель, – закатила глаза я.

– Это естественная реакция здорового мужчины на привлекательную женщину, – донеслось от моего бывшего.

– Я уже жалею, что согласилась на твою авантюру.

– Ты просто голодна, поэтому сама не своя. Скоро я это исправлю.

– Слова, слова, – вздохнула я, спешно раздеваясь, чтобы наконец расслабить тело после тяжелого дня. – М…

Блаженство, которое способна была подарить телу горячая вода, у меня не получалось сравнить ни с чем. Я смогла расслабиться, прогнать усталость и ломоту в мышцах, а еще насладиться временем для себя любимой. Именно эта пауза помогла мне почувствовать легкость и восстановила утерянные силы, как физические, так и эмоциональные.

Вода еще не успела остыть, как в дверь деликатно и тихонько постучали.

– Ты спишь? – послышалось от Дубравина. Причем так вкрадчиво, что вполне можно пропустить мимо ушей и не услышать.

– Не дождешься, – хмыкнула я, раскусив его уловку.

Хотя глаза, по правде говоря, и слипались, но доставлять этому наглецу такое удовольствие, на которое он, похоже, уже настроился, я не собиралась.

Дубравин тяжело вздохнул – не стал скрывать разочарование.

– Ужин готов. Жду тебя, – сказал он.

– Через пару минут буду.

В кухню-студию я вошла, закутанная в махровый халат и с тюрбаном из полотенца на голове, поэтому тут же почувствовала собственное полное несоответствие с романтичной обстановкой, которую воссоздал Дубравин.

Он накрыл стол на двоих, украсил кухню свечами и роскошными букетами роз – когда только успел так заморочиться, – приготовил полноценный ужин. Вкусные ароматы еды едва не сбили меня с ног.

– Присаживайся, Вася, – отодвинул мне стул мужчина.

– Наверное, я сначала переоденусь, – переступила с ноги на ногу я.

– Зачем? Ты у себя дома, поэтому расслабься, – остановил он меня и провел к столу. – Да и тальятелле с соусом болоньезе ждать не будет.

– О… – удивилась я, разглядев все то разнообразие, которое меня ждало, а уж когда попробовала… – М…

– Вкусно? – склонил голову набок Дубравин.

– Не то слово, – искренне восхитилась я, а потом прищурилась: – Ты правда все это сам приготовил, а не заказал в ресторане?

– Конечно, я бы не остановился, чтобы лишний раз блеснуть умениями перед тобой, но на этот раз все прозрачно, как слеза младенца: сам, Вася, сам.

– Невероятно, – протянула я. – Нет, не то чтобы это совершенно невероятно, когда мужчина умеет вкусно готовить, но ты никогда раньше…

– У меня оказалось много времени, чтобы разнообразить свой досуг, – пожал плечами Кеша.

– Закуски, основное блюдо, салат…

– И десерт, – улыбнулся мой бывший. – Не забудь оставить место для панна-котты.

– Ты точно хочешь моей смерти от обжорства, – закатила глаза я. – Но я, как настоящая слабая женщина, просто не могу отказаться от такого искушения.

– Вот и не отказывайся, – подмигнул Дубравин. – Как и от моего предложения.

Я едва не подавилась салатом.

– Кхе-кхе.

– Запить? – заботливо предложил мужчина, заработав мой прожигающий взгляд. – Может, по спинке постучать?

– Может, дашь мне спокойно поесть и не будешь провоцировать приступы удушья своими несвоевременными вопросами?

– Почему же несвоевременными? Мне кажется, они очень даже ко времени.

– Знаешь, как в старой доброй сказке? – склонила голову набок я. – Ты, бабушка, сначала меня накорми, напои, в баньке попарь и спать уложи, а потом…

– …и люби, – закончил за меня Дубравин, не пряча откровенно довольной улыбки.

– Ты неисправим, – закатила глаза я. Только в этот раз совершенно без злости, она, честно говоря, куда-то испарилась.

Кеша по капле ее из меня выцеживал за эти дни. И пусть его новая линия поведения все еще вызывала во мне здоровые подозрения, но все равно подкупала.

Внимательный, ласковый, заботливый, понимающий Дубравин был для меня очень опасен. Намного легче оказалось противостоять наглому, угрожающему, жесткому типу, чем мужчине из моего счастливого прошлого. Даже его улучшенной версии.

– Исправим, если направлять нежной женской рукой, – заметил он. – Попробуешь?

Я лишь