Проклятая и безликая - Ермак Болотников

стало очевидно, что именно туда ушел жрец, уводя нас за собой все глубже в это место. Медленно подходя ближе к братской могиле я заметила на каменной глыбе кровью выведенные символы. Я могла прочесть их, поднеся пламя к камню, даже несмотря на то, что множество строчек были наслоенны друг на друга, смешиваясь в единый, с трудом читаемый текст.

"Вобар Дувин, умер 14 дня зимы, не вкусил плоть братьев, убил каннибала Вэроса. Пусть он спит спокойно." "Гирен Торгрин. Умер двадцатого дня зимы, не вкусил плоти братьев, пытался поднять штандарт, умер от зубьев Агирда. Пусть он спит спокойно". " Кэрол Олти, умер первого дня весны, пытался пробить проход, собой, умер, не вкусив крови братьев, пусть он спит спокойно." "Арис Вихрь, умерла вчера, я забыл какой сейчас день, но метель спасет ее. До последнего верила в господина, ее слезы на мне... Пора на покой, они мертвы, но мой долг исполнен, их имена никогда не умрут. Пусть мы все уснем спокойной..." - Весь камень был исписан этими записями, написанных кровью, чернилами и даже пеплом, но несмотря на это, принадлежавших исключительно одному автору. Внимательно оглядевшись среди тел, я заметила одно единственное, которое лежало, прижав к себе стяг, и которое смотрело ровно на камень, точно созерцая плоды своей работы. Автор... Медленно взбираясь по костям, я обнаружила в его руке записку, вычерченную на коже с помощью угля. Тут же развернув ее, я внимательно изучала текст, представившийся передо мной, в своем посмертном величии:"Мое имя Бован, я последний из Соколов, оказавшихся запертых в этой ловушке. Я не вкусил плоти братьев, грязь уже забила мне легкие, мои руки ослабели, некоторые пальцы стали ломкими словно ветки, мне кажется, я даже могу сломать их прямо сейчас. Они не слушаются меня, коверкают имена братьев, даже мое собственное имя. Мне больше нет жизни на земле, я умираю прямо сейчас, заточенный в ловушку, из которой нет выхода. Обвалы похоронили нас здесь трое месяцев назад, мы подвели господина, не смогли донести весть, мы подвели братьев и наше дело. Но мы не предали нашей чести. Я записал всех своих братьев, что не подчинились зову жизни, не убили себе подобных в отчаянных попытках выжить. Я умираю, но дело Соколов будет жить и без нас. Если когда-нибудь, кто-нибудь найдёт это, знай... Северные соколы не потеряли человечность. Мы вновь вознесемся к небу! За Новую Империю! " На обратной стороне было нечто, похожее на групповой портрет, Бован обладал недюжим талантом поскольку даже рисуя углем на куске кожаного доспеха, смог подарить каждому силуэту свой уникальный элемент и различить фигуры между друг другом. Внизу сияла подпись, выведенная с помощью чернил: "Моя истинная семья.... И пусть старая Империя сгорит в пламени нового времени, либо от наших огней... Либо от костров, на которых мы будем гореть."

Глава 34

- Не думаю, что стоит скорбеть по ним... Лиз. - Когда я сблизилась с девушкой, та уже довольно долгий промежуток времени стояла около выхода, кажется, до этого она исследовала останки... Что же ей удалось там найти? Я не знала, но надеялась что смогу узнать. Гвин точно удалось там что-то найти, судя по ее тяжелому, отрешенному взгляду, который порой скользил по полу, останавливаясь на сотнях надписей, возвещающих о подвигах северян, ей это было не понраву. В голосе Гвин не было уважения, резко пропало всякое сострадание, она безучастно смотрела на стяг и мёртвые тела, словно все должно быть именно так. Кажется, что-то случилось, и находка разочаровала ее сильнее, чем я могла предположить... Либо же, виной подобному было именно незавидное положение некоторых из северных Соколов, которые в отчаянии стали пожирать друг друга. Но даже так, подобное не казалось мне столь величавой ошибкой, скорее печальным напоминанием о том, какие муки вынесли здешние воины, которые до последнего пытались сохранить себя. - Они этого заслужили, раз допустили ошибку, оказавшись в ловушке и не найдя из него выхода. Нам нужно быть умнее и не задерживаться, возможно, скоро здесь будет обвал. Да и жрец не дремлет... Стоит ускориться, пока он не бежал с концами.

- Ошибку? Они не могли ничего сделать... Я не знаю, что случилось и почему сейчас проход открыт, но у них не было ни одного пути отступления, мне кажется, любые воины погибли бы в подобной ситуации. - Мне было сложно поверить в то, что говорила Гвин, даже несмотря на то, что девушка всегда была куда беспощаднее чем я, в вопросе врагов и друзей. Но эти люди... До последнего старались умереть с честью, они были загнаны в одну из худших ловушек, словно крысы, без света солнца и луны, лишенные пищи и надежды на спасение... Но несмотря на это, сделали все, чтобы сохранить самих себя и свои души. Будь здесь солдаты империи, сказала бы Гвин так же? Я не верила в это. Они были бы такими же героями, которые погибли за свое дело, за Империю и отдавшего приказ легата. Вряд ли Гвин была бы столь категорична и колка, в отношении ошибок. Неужели она нашла нечто такое, что смогло вызвать в ней столь жгучую ненависть к Соколам, которая граничила с едким презрением и насмешек за каждую неудачу. Ведь несмотря ни на что, Соколы заслуживали уважения и сочувствия, пусть и в любом другом исходе, они были моими врагами. Во смерти уже нет смысла делить людей, да и в цели тех Соколов не было ничего, что угрожало бы Империи, они стремились к вере, к своему богу, возможно, отнятому у них еще очень давно. Подобная цель была достойна, если бы кто-то отнял у нас Близнецов, я была уверена, что вся Империя восстала бы, во имя Их света и Их учения. - Я понимаю, что это...

- Враги, все верно. Они наши противники сейчас, и были тогдаю- Голос Гвин был спокоен, но я чувствовала, как девушка подавляет эмоции, только бы не показать что-то, помимо твердой уверенности. Смотря на меня еще несколько секунд, она резко развернулась спиной к телам, показывая неуважение, после чего, двинулась в проход. Все это выглядело так, словно... Я не знала, почему. Мне казалось, что сейчас нет смысла вспоминать о том, кем они были при жизни, в особенности, когда жизнь покинула их тела долгие века назад. Сейчас, это попросту несчастные люди, загнанные в каменную клетку, запертые в ней