Отречение - Мария Анатольевна Донченко

Артём едва успел поблагодарить парня, которого уже звали какие-то люди по каким-то неотложным делам, и поднялся в указанный кабинет.

Дверь была незаперта. Два или три стола в огромном помещении пустовали, а за одним сидела девушка в военной форме без знаков отличия, которая что-то печатала на компьютере и даже не отреагировала на звук входной двери – видимо, слишком многие сновали туда-сюда, чтобы на каждого отвлекаться.

– Здравствуйте, – сказал Артём, протягивая вперёд руку с запиской, – мне нужен Шульга В.Ю. То есть Незабудка.

Она оторвалась от компьютера и подняла на него огромные голубые глаза, в которых плескалось море. Не Чёрное и даже не Азовское, а далёкое, ни разу не виданное холодное море…

– Ну что уставился? – нарочито грубо спросила она. – Чего у тебя там? Проходи, раз зашёл. Будем знакомы, Шульга Вероника Юрьевна, она же Незабудка, – она крепко пожала своей узкой рукой мозолистую ладонь Артёма.

– Зайцев Артём… Николаевич, из Москвы, – произнёс он каким-то деревянным голосом, не в силах оторвать взгляд от ясных глаз Вероники. – У меня записка к Вам, чтобы в список включили.

– Вижу, – кивнула девушка, смягчаясь, – из Москвы, значит. Интересно, я там никогда не была. У Вас есть кто-то в Донецке? Ночевать есть где?

– Нет, – покачал головой Артём. – Заходил к знакомому сестры, но не застал дома. Так что пока не знаю, пока решил записаться, а там видно будет.

– Значит, у нас переночуете, – просто решила проблему Вероника. – Я всё равно сегодня дежурю, отец на шахте на смене, а мама будет вечером. Утром подходите сюда же, или я ещё буду, мой позывной Незабудка, или Олеся, позывной Ромашка. Запомните?

– Конечно, – только и ответил Артём.

На оборотной стороне блокнотного листа ложились лёгкие буквы, складываясь в уже знакомые Артёму слова.

«Вероника Юрьевна…»

– Простите, Вашего отца Юрий зовут? – Артём сглотнул вставший в горле комок и продолжил, не дожидаясь ответа, – Вы не знаете, он участвовал в московских событиях октября девяносто третьего года?

– Да, участвовал, – в ясно-голубых глазах появилась искренняя заинтересованность.

– Спросите, может быть он помнит Зайцеву Юлию? Это моя сестра, она теперь Анисимова. Или Зайцева Николая, это мой покойный отец… Спросишь, да?

– Да ты с утра сам спросишь, – так же легко перешла на «ты» Вероника.

12 апреля 2014 года вооружённый отряд под командованием никому ещё не известного Игоря Ивановича Стрелкова при полной поддержке местного населения без боя занял город Славянск в ста десяти километрах от Донецка.

На следующий день исполняющий обязанности президента Украины Турчинов объявил о начале антитеррористической операции на Востоке.

А за несколько дней до этих событий к Александру Матвееву явился гость.

Он был в гражданской одежде, и, наверное, поэтому Матвеев не узнал его в первую секунду, а лишь во вторую. Забыть лицо этого человека он не смог бы и годы спустя.

– Я пришёл, – сказал гость вместо приветствия, рубя воздух короткими фразами, – я же говорил, что сам тебя найду, и вот нашёл. Надо поговорить. У меня очень мало времени. Я должен уходить.

– Здравствуй… Иван, – удивлённо произнёс Сашка, которого, казалось, уже ничем нельзя было удивить в круговерти событий. – Тебе очень повезло, что ты меня застал, я же совершенно не бываю дома, всё время в ОГА…

– Я догадываюсь, – ответил Дэн Хантер, – поэтому я и пришёл. Я должен, – он подчеркнул интонацией это слово, и с его акцентом оно прозвучало ещё резче, чем могло бы, – я должен помочь тебе… точнее, вам… нам… моему народу.

– Какому народу? – не сразу понял Сашка и осёкся, подумав, что ляпнул глупость, но собеседник не обиделся.

– Русскому народу, конечно. Я же тебе говорил, что я русский, – ответил он мягко. – Нам надо условиться, как мы будем держать связь. А пока… пока запасайтесь оружием, Александр. Через три дня на вас двинутся украинские танки.

Слова его звучали жутко и неправдоподобно, и Сашка ощущал себя героем какого-то чёрно-белого фильма.

– У нас же почти нет оружия, Иван, – ответил он тихо, – только то, что взяли в оружейках милиции и СБУ. Может быть, сотня стволов, от силы две, на весь город. У нас ребята с пневматикой выходят на боевые дежурства…

– Я знаю, – кивнул Дэн, – на той стороне знают о вас больше, чем вы думаете, но сейчас не в этом вопрос. Запасайтесь. Ищите. Времени нет. У вас есть хоть что-то. В Одессе и в Харькове дело обстоит ещё хуже. Они всё это время, март и апрель, потратили на песни и пляски. Надежда только на вас.

– А как же Россия? – спросил Сашка, которому в этот момент его собеседник казался всезнающим.

– На вас надежда, – повторил Дэн. – Я должен возвращаться, – он чуть было не произнёс «к своим», – на ту сторону, а ты предупреди командование так скоро, как только сможешь. Если вы хоть что-то успеете, то я не зря рискую. А если нет, – он махнул рукой и не окончил фразу, – ладно, давай условимся о связи. Телефонам доверять нельзя, тем более – в зоне операции, которая начнётся со дня на день. Эфир пеленгуется, Интернету я бы тоже не сильно доверял. Будем связываться через верных людей. Я думаю, у тебя такие найдутся. Запомни, какой у меня будет позывной…

– И всё-таки, – почти шёпотом спросил Матвеев, пожимая на прощание крепкую руку Дэна, – кто ты такой, а? Я теряюсь в догадках…

– Придёт время, узнаешь, – ответил тот, в голосе его вновь зазвучали мягкие нотки, и он ушёл, осторожно прикрыв за собой дверь.

Матвеев со вздохом подумал, что в кои-то веки хотел переночевать дома, и то не придётся, и стал решительно собираться, чувствуя на себе укоризненный, но понимающий взгляд Марины.

…Перед уходом из города Дэн не удержался от соблазна заглянуть хоть на несколько минут на площадь перед областной госадминистрацией, пройти мимо палаток, смешаться с толпой и забыть на несколько мгновений о том,