Управление - Андреас Эшбах

или это шумела кровь в ее ушах? В любом случае момент, последствия которого она не могла предугадать.

Хелена подняла глаза. Посмотрела на часы, ужаснулась, что уже так поздно. Перевела взгляд на экран, на программу, готовую навсегда уничтожить любые взаимосвязи между походными туалетами и переоборудованными чердаками, и почувствовала, как ее охватывает паника. Программа, которая будет работать над сводной таблицей всех платежей, произведенных с начала существования безналичных расчетов в Великом германском рейхе, которая сможет изменить эту таблицу, а если случится какой-то сбой – не существует слов описать, что произойдет. Если она допустила хотя бы одну малейшую ошибку, если неправильно поставила хотя бы одну запятую, то вся немецкая экономика остановится в тот же миг. И ее не просто отправят в лагерь, а приговорят к смертной казни за саботаж, вероятно, еще до окончания выходных.

Все это пронеслось в голове Хелены Боденкамп, но, затаив дыхание, она запустила программу.

Слышалось ли в ночной тишине, как в дальних залах грохотали хранилища данных? Ей казалось, что да. Через какое-то время она снова вздохнула, и потом прошло еще полчаса, прежде чем все завершилось.

Внезапно ее пальцы стали мягкими и непослушными, почти задрожали. Она вновь запустила программу оценки данных по Веймару, но ничего не обнаружила. Затем по Берлину: найдены только некоторые из уже выявленных случаев, и Хелена сохранила список результатов.

Ей все удалось. Ей действительно все удалось.

Только сейчас она заметила, что дрожит всем телом. Руки тряслись, пока она быстро писала электронное письмо Адамеку, в котором сообщала, что проверила различные комбинации рассматриваемых предметов, и комбинация чердачной лестницы и походного туалета оказалась наиболее меткой, но в Берлине, помимо уже выявленных укрытий, попаданий больше не обнаружилось, приложила список результатов и отправила письмо.

Затем полностью удалила программу, пропустила все свои заметки через измельчитель, выключила компьютер и ушла. Несмотря на то, что от пота нижнее белье прилипло к телу, она внезапно почувствовала себя такой же легкой и окрыленной, как после сексуальной разрядки.

На лестнице она встретила Леттке, который в пальто и шляпе направлялся к выходу и устало произнес:

– Вот как, вы сегодня тоже довольно долго работали.

Хелена испуганно остановилась.

– Ой. Если бы я знала, что вы все еще здесь, то могла бы и вам сообщить…

– Что сообщить? – повторил он. Казалось, его мысли были совершенно в другом месте, но Хелена быстро рассказала о договоренности между ней и Адамеком и о результате, который она ему отправила.

Леттке посмотрел на нее так, словно догадался, что это сфальсифицированный, лживый результат. Но такого не могло быть – или? Но как он мог об этом узнать?

– Извините, – произнес Леттке тяжелым голосом. – Просто сейчас мои мысли как в тумане. Слишком много работал. Но то, что вы говорите… похоже на то, что мой нюх не подвел, не правда ли? Калории. Есть же нужно всем.

– Да, – согласилась Хелена. – Похоже на то.

Леттке слабо улыбнулся:

– Хорошо.

Они вместе спустились по лестнице, в тишине, дождались, пока сторож вручит им телефоны, а потом каждый из них исчез в темной, наполненной туманом ночи.

45

В субботу днем Хелена выехала на ферму навестить Артура.

Он был в плохом настроении.

– Ты обещала приехать вчера вечером, – проворчал он, когда она спросила его, что случилось. – Я ждал и ждал, но ты не пришла. И сейчас даже не объяснишь, в чем дело!

Она слегка отпрянула от него.

– Я не обещала, что приеду!

– Обещала!

– Нет. Ты неправильно понял.

– Ты сказала, что в пятницу сможешь освободиться пораньше…

– Если я смогу освободиться пораньше. Вот что я сказала.

– О «если» и речи не было.

Хелена глубоко вздохнула, почувствовала, как в животе задрожало от волнения.

– Я не могу просто взять и закончить работать, когда захочу, – объяснила она так спокойно, как только могла. – Особенно по пятницам. Иногда есть работа, которая не ждет до следующей недели.

Он мрачно взглянул на нее.

– И что это вчера была за работа, которая не могла подождать до следующей недели?

И она ему рассказала. Рассказала о новой идее Адамека и о том, что таким образом могли добраться до него, Отто и Мари. И как она этому помешала.

Артур был ужасно подавлен.

– Значит, ты снова спасла мне жизнь, – сокрушенно констатировал он. – А я веду себя как идиот. Пожалуйста, прости.

Теперь это снова ее Артур. Она обняла его и на этот раз ощутила его таким же нежным и признательным, каким знала.

– Возможно, теперь у меня будет меньше времени, – тихо сказала она, прижавшись к его щеке. – Если начальник придумает что-то еще, мне снова придется работать больше.

Он тяжело дышал ей в ухо.

– Подумал, вдруг ты от меня отвернулась, – признался он дрожащим голосом. – Теперь, когда мы по-нормальному больше не можем. Я вдруг испугался, что все просто закончится.

– Глупости, – ответила она, еще крепче прижимая его к себе.

– Думал, что теперь придется сидеть здесь в одиночестве день за днем, и мне не останется ничего другого, кроме как ждать окончания войны и падения режима… или того, что придут эсэсовцы, схватят меня и потащат на расстрел.

– О, Артур!

Она поцеловала его, чтобы он перестал говорить такие вещи, и он отвечал на ее поцелуи словно обезумев, чуть не задушив ее. Но когда его руки попытались проскользнуть под ее платье, она остановила его.

– Не сегодня. Сегодня не получится.

Он сразу уступил, не задавая лишних вопросов, и в результате они просто лежали, обнявшись и целуя друг друга. На самом деле Хелена намеревалась рассказать ему о Лудольфе, о завтрашней встрече с ним и своих душевных переживаниях, но решила не обременять Артура еще и этим. Так что она только сказала, что не сможет приехать в воскресенье.

* * *

В воскресенье мать Хелены волновалась больше, чем она сама, помогая ей принарядиться так, что та едва узнала себя в зеркале. Что в какой-то мере даже успокаивало Хелену; это поможет ей почувствовать себя хоть немного защищенной от Лудольфа.

После обеда все было готово: ровно в 15 часов перед воротами появился черный лимузин Лудольфа.

– Еще красивее, чем я вас запомнил! – прозвучал его комментарий, когда он стоял в дверях.

Сам он был одет в элегантный серый костюм, поверх него – пальто с воротником из соболиного меха, черные кожаные перчатки, и в отличие от своего первого визита на этот раз он пользовался тростью из черного дерева с серебряной рукояткой.

– Мадам, позвольте мне похитить вашу дочь на два-три часа, – обратился он к матери Хелены, чем в очередной раз затронул ее сердце.

И Хелена ушла с ним. Пока следовала за ним к машине, ей, вопреки всему, казалось, что от него исходит нечто, заставляющее ее чувствовать себя больной и слабой.

Это происходит на самом деле, думала она, пока они ехали в город. Хелена чувствовала себя загипнотизированным кроликом, разве что сидела