Эгоист - Джордж Мередит

— Орсон, явившийся во дворец к своему брату Валентину{56} и насмерть перепугавший фрейлин, воспитанных на благопристойных Адамах с гобеленов, — вот вам грубая истина в чистейшем виде, — вставил де Крей.

Чтобы не отстать от гостей в этой оживленной битве умов, сэр Уилоби нацелил свою стрелу на всю пятерку.

— Словом, карикатура и есть грубая истина, — изрек он, улыбаясь одной Летиции.

— С одной стороны — карикатура, — сказала та, — а с другой — плоский, прямолинейный реализм.

Сэр Уилоби отвесил ей полупоклон и воскликнул:

— Вот кому следует вручить пальму первенства!

Миссис Маунтстюарт была довольна. Затея ее удалась на славу: все, за исключением бедной Клары, не искушенной в искусстве светского лицемерия и не понимающей, что все это делается ради ее спасения, — все по очереди продефилировали, как на параде, каждый в своем качестве. Успех был несомненен: своим отважным маневром миссис Маунтстюарт одновременно подала сигнал полковнику и произвела диверсию в рядах противника.

Ей не понравился, однако, тон сэра Уилоби, это его как бы подытоживающее: «словом». Не понравилась и томная манера а-ля Лотарио{57}, с какой он улыбнулся и поклонился мисс Дейл. Ее недовольство не ускользнуло от сэра Уилоби, и он, в свою очередь, почувствовал себя обиженным. В самом деле, каково было ему, изнемогающему под тяжким бременем забот, состязаться с беспечными гостями в этом турнире вздора, который миссис Маунтстюарт так любила затевать за столом? Не менее покоробил его стройный дуэт мисс Изабел и мисс Эленор Паттерн, которые объявили его определение наиболее исчерпывающим и удачным: родственникам не пристала роль жюри.

— Та-ак! — протянула леди Буш, ошеломленная клубами пыли, которые она подняла невзначай.

— Так что же, мисс Мидлтон, они выставлены для всеобщего обозрения или нет? — спросила леди Калмер.

— Перед вами готов выстроиться целый полк, — заявил ей с поклоном полковник де Крей, но леди Калмер продолжала глядеть в упор на Клару.

— Рыцари мисс Мидлтон всегда на виду, — не унимался полковник.

— Нельзя ли на них взглянуть? — настаивала леди Буш.

Клара с завидной невозмутимостью обратила к ней недоуменный взгляд.

— Свадебные подарки, — пояснила леди Калмер.

— Они не выставлены.

— Очень жаль. Понимаете, милая, мы боимся, как бы не вышло так, что все подарят вам одно и то же. А это, признайтесь, было бы досадно.

— Совершенно верно, миледи, но существует другая опасность, еще большая, чем та, о которой говорите вы, — сказал де Крей, — а именно — магнитное притяжение, коим свадебные подарки обладают для вездесущего вора. У него, должно быть, особое чутье к бракосочетаниям: стоит где-нибудь выставить свадебные подарки напоказ, и он тут как тут. Говорят, он и через пятнадцать лет способен узнать несессер, подаренный даме по случаю ее бракосочетания.

— Ну, уж и пятнадцать! — отозвалась миссис Маунтстюарт.

— По данным полиции. И если выставить подарки на всеобщее обозрение, их ничто не спасет: ни замки, ни затворы, ни сторожевые собаки. Вор хуже проказника Эрота. И как ни удивительно, единственное спасение в таких случаях — парочка бутылок самого выдержанного ямайского рома.

— Рома? — воскликнула леди Буш.

— Да, да, миледи, рома, этого благородного напитка, стодь излюбленного теми, кто состоит на службе в королевском флоте. Если позволите, я расскажу вам одну историю в подтверждение моих слов. У моего приятеля была невеста. А у невесты был дядюшка, этакий морской волк, капитан старой закалки, школы адмирала Бенбоу{58} — деревянная нога, косица, все честь честью. Насквозь просоленный моряк. Глядя на него, казалось, что его минуту назад повергла к вашим стопам последняя волна прибоя. А уж юмор такой, какой только и встречается среди истинных сынов Нептуна. Ну вот открывает невеста пакет со свадебным подарком от дядюшки и видит две бутылки ямайского рома — самого старого, какой можно достать на Британских островах, старше самого дядюшки и дядюшкина отца в придачу. Умоляю вас, миледи, поверить в эту фантастическую историю, ибо вся прелесть ее в том, что в ней нет ни слова вымысла. Бутылки были связаны вместе, в знак того, что они близнецы, ибо каждая имела право на первородство. На обеих красовался ярлычок, указывающий их возраст. Это были поистине патриархальные бутылки, они могли тягаться древностью с самыми родовитыми фамилиями в королевстве. Буриданов осел, очутись он вместо стогов сена между этими бутылками, не знал бы, к которой из них потянуться, — если только предположить у него благородную страсть к рому. Уникальнейшие бутылки! Ну вот, а на ярлычках, поверх года рождения, было выведено крупными буквами: «Свадебный подарок дяди Бенджамена его любимой племяннице Бесси». Слез, которые бедняжка Бесси пролила в своей обиде и негодовании, хватило бы, чтобы потопить дядюшку вместе с его судном. Она утверждала, что дядюшка прислал ей такой подарок с умыслом, — от скупости, чтобы ей досадить, ибо терпеть не мог этого обычая и только ворчал, разглядывая ее выставку сервизов, чашек с блюдцами, вазонов, чернильниц, зеркал, столового серебра, несессеров — словом, всего могучего полчища свадебных подарков. Она была в отчаянье, клялась, что ни за что не поставит эти безобразные бутылки среди подарков, выставленных для обозрения на обеденном столе, — домашние, в скобках сказать, все это время питались, кто как мог, ползая по стенам, точно мухи. Нельзя было, однако, забывать о маячившем в отдаленном будущем наследстве дядюшки Бенджамена — так что в конце концов его две бутылки заняли подобающее им место среди прочих подарков. И вот в одно прекрасное утро в доме поднялся страшный переполох: вопли, визг, стоны, прислуга кричит: «Караул! Убивают!» Бог знает что! Девушка и ее родители спускаются, и что же они видят? На полу растянулись два здоровенных вора, у каждого в руке бутылка дядюшкиного рома, у каждого на физиономии отпечаток ночных кошмаров. Мерзавцы так и не очухались — даже после того, как их выбросили на улицу. Беспорядок среди свадебных подарков ужасающий — но ни один не украден! Признайтесь, что в этом был повинен свадебный подарок дядюшки Бенджамена: две бутылки старого ямайского рома!

В заключение рассказа де Крей вновь принялся уверять общество в полнейшей его достоверности.

— Какой, однако, дальновидный старик! — воскликнула со смехом миссис Маунтстюарт, обращаясь к леди Буш и леди Калмер.

Дамы нерешительно захихикали.

— У вас еще много в запасе таких забавных историй, полковник де Крей? — спросила леди Буш.

— Ах, миледи, когда дерево примется перебирать свои золотые листочки, считайте его банкротом.

— Весьма поэтично! — провозгласила леди Калмер, искоса взглянув на подернувшееся зыбью лицо мисс Мидлтон и отметив про себя, что та за весь завтрак не обменялась с сэром Уилоби ни единым словом или взглядом.

— Если бы бутылка вашего паттерновского портвейна, Уилоби, не стоила всех свадебных подарков, вместе взятых, — начал доктор Мидлтон, наливая себе бордо в предвкушении ожидавшей его к вечеру награды за скромность во время полдневной трапезы, — если бы она не была ценнее их всех, говорю я, то я рекомендовал бы расставить подобную стражу среди ваших подарков.

— Что вы, сэр, — этим негодникам понадобилось бы не меньше дюжины паттерновского портвейна, — возразил де Крей.

Доктор Мидлтон пришел в ужас от столь кощунственной мысли.

— В таком случае и думать нечего, — сказал он. — Да тут и одной жаль!

— Однако мы ничуть не продвинулись, — заметила леди Буш.

— Считайте, что мы едем на перекладных, — сказала миссис Маунтстюарт.

— И что лошади скверно подкованы, — прибавил полковник.

— Вам хорошо, — возразила леди Калмер. — Вы имели возможность изучить вкусы мисс Мидлтон и знаете, насколько ей по душе те маленькие сувениры, что все еще сокрыты от постороннего глаза. А мы бредем, как в тумане. Вот и леди Буш в смертельном страхе. Еще не поздно совершить замену — хоть роковой день и близится, мисс Мидлтон. Он, можно сказать, на носу. Я считаю, что об этих пустяках следует говорить открыто, без нелепых мещанских экивоков, так, чтобы уж угодить наверняка. Это ведь дело, как и всякое другое. Мне, например, хотелось бы, чтобы меня вспоминали с добрым чувством. Да и хороший тон, по-моему, требует, чтобы об этих вещах говорили просто. Вы выходите замуж. Я хочу подарить вам какую-нибудь вещицу. Что вы предпочитаете? Вещь, которой можно пользоваться или просто любоваться? Для обычной семьи подобрать подарок нетрудно. Но там, где купаются в роскоши, это настоящая задача.

— В особенности, когда у невесты столь определенные вкусы, — прибавила леди Буш. — Право же, я очень огорчена, — сказала она, обращаясь к Кларе.