Эгоист - Джордж Мередит

От клятвы, произнесенной вслух, не отступаются, даже если ни одно постороннее ухо ее не слышало.

Жажда причинить Кларе несказанную боль достигла в нем экстатического накала. Он еще раз потянулся всем телом. И опять это гимнастическое упражнение закончилось судорогой. В эту-то минуту, когда его била лихорадка отчаяния, миссис Маунтстюарт и заглянула в комнату. Он подошел к окну и со смехом произнес:

— Нет, нет, видно, о работе сегодня не приходится и думать — не идет, и все тут!

— Я хочу увезти профессора, — сказала она. — Он что-то опять стал беспокоиться о своей простуде.

Сэр Уилоби вышел к ней в сад.

— Я хотел было поработать часок, — сказал он. — А то целый день прошел в праздности.

— Вы каждый день работаете в своем логове?

— Не меньше часа, когда удается его выкроить.

— Прекрасная отдушина!

От этого замечания его сердце забилось с такой силой, что он подумал, как бы и в самом деле не разболеться.

— Привычка, — сказал он. — Здесь я забываю все и вся.

— Можно надеяться, что мы со временем увидим результаты ваших трудов?

— Этого я не обещаю; я всего лишь стараюсь не отставать от современной научной мысли.

— И служить примером для соседей!

— В вашем любезном представлении, сударыня. Вообще же говоря, быть может, лучше было бы сделаться болтуном и держать записную книжку, полную анекдотов на случай. Но я на это не способен по той простой причине, что не мог бы существовать один на один с собственной пустотой — лишь ради того, чтобы время от времени пускать фейерверки. Я во всем люблю основательность! Вы упрекнете меня в узости. Быть может, вы и правы. Во всяком случае, мало кто сочувствует моим стремлениям.

— Кроме Летиции Дейл, не так ли?

Меланхолически горестная улыбка, которою сэр Уилоби отозвался на звук этого имени, напоминала покоробившийся от зноя древесный листок.

Почему она не заговаривает о своей беседе с Кларой?

— Ну что, удалось им поймать Кросджея?

— По-видимому, погоня продолжается.

Клара, должно быть, порядком оробела и не решается показаться ему на глаза.

— Неужели вы нас покидаете?

— Благоразумие требует, чтобы я поскорее увезла отсюда профессора.

— Он все еще…?

— Он поражен сходством!

— Достаточно шепнуть словцо доктору Мидлтону, и все уладится.

— Как вы великодушны!

Столь явственно прозвучавшее в ее комплименте соболезнование заставило его вздрогнуть. Итак, она знает о его несчастье!

— Скажите лучше: философичен, — ответил он, — и вы будете ближе к истине.

— Между прочим, полковник де Крей обещал погостить у меня после того, как расстанется с вами.

— Когда же это? Завтра?

— Чем раньше он покинет усадьбу Паттерн, тем лучше. Он прелестен и неотразим. Он в пять минут завоевал мое сердце. Я его не виню. Просто у него природный дар обаяния. Мы, женщины, слабые существа, сэр Уилоби!

Все знает!

— Подобное к подобному, сударыня, остроумие тянется к остроумию.

— Уж не думаете ли вы подарить меня своею ревностью, сэр? Очень лестно!

— Нет, это было бы слишком лестно для де Крея.

— Ну что ж, будьте философом, если можете.

— Я стараюсь, и — верно, оттого, что у меня нет особой нужды прибегать к философии, — мне кажется, что мне это удается. Впрочем, всякий человек для самого себя загадка.

Миссис Маунтстюарт потупилась, копнула зонтиком землю и — вскинула на него глаза.

— Итак? — спросил он, в ответ на ее взгляд.

— Итак, где же наша Летиция Дейл?

Он на минуту отвернулся.

Когда он вновь обратил лицо к миссис Маунтстюарт, та пристально на него взглянула и покачала головой.

— Нет, мой дорогой сэр Уилоби, оставьте.

— Что я должен оставить?

— Вы знаете.

— Я не мастер разгадывать ребусы.

— Это ваше «и так далее, и так далее» до бесконечности… Дело зашло слишком далеко. Небольшая разрядка пошла бы на пользу обеим сторонам. Отошлите ее домой.

— Отослать Летицию? Немыслимо. Я не могу с ней расстаться.

Прикусив губу, миссис Маунтстюарт продолжала покачивать головой.

— Но что плохого, сударыня, в том, что она здесь? — продолжал настаивать сэр Уилоби.

— Подумайте сами.

— Она неприступна.

— Дважды!

Это был выстрел из мощного орудия. Взгляд его пытался изобразить тупое недоумение, но трепет его сердца, казалось, можно было увидеть невооруженным глазом. Он скорчил гримаску.

— Она неприступна. Она мой друг. Я ручаюсь за нее честью. О, не тревожьтесь за нее. Я бы скорее согласился умереть. Никто на свете не может с ней сравниться.

- Дважды! — повторила миссис Маунтстюарт.

Эти два слога, которые она произнесла тихо, нараспев, тоном благожелательного духа, явившегося предупредить об опасности, оглушили его и одновременно привели в ярость. Но он не смел и вида показать, что понял.

— Уж не тревожитесь ли вы за меня? — спросил он.

— Сэр Уилоби, вам меня не обмануть!

Он был близок к неистовству.

— Дорогая моя миссис Маунтстюарт, вы, видно, наслушались сказок. Я не деспот, не тиран. Я самый покладистый человек на свете. Давайте соблюдать те условности, каких требует общество, говорю я. Вот и все. Что касается бедняги Вернона, всякий вам скажет, что я к нему отношусь по-братски. Я хотел бы, чтобы он женился — и на этот раз благопристойно. Я обещал помочь с устройством его материальных дел. Говорю вам это лишь затем, чтобы вы поняли, что я все обдумал также и с практической стороны. Он, правда, один раз обжегся, но если взяться за него, как следует, если бы вы, например, согласились помочь, его, вероятно, можно было бы убедить сделать еще одну попытку. Как во всякой лотерее, здесь имеется известный риск. Данная лотерея, впрочем, пользуется покровительством государства.

— Но предположим, сэр Уилоби, что я и попытаюсь взять мистера Уитфорда в оборот! Какой в этом смысл, если, как вы утверждаете, Летиция Дейл не согласна?

— Она не согласна, это верно.

— В таком случае мы ведем бесполезный разговор — разве что вы сами возьметесь растопить ее сердце.

Он позволил затаившейся в углах губ улыбке обозначиться чуть явственнее.

— С вашей стороны довольно жестоко поручать мне такую задачу.

— Ах, вы считаете, что это опасно?

Почти нескрываемая насмешка в голосе миссис Маунтстюарт задела его за живое.

— Видите ли, — ответил он, — я слишком уважаю такую черту характера, как постоянство, и не мне бы ратовать против нее. И, если уж на то пошло, ваши опасения, конечно, не лишены оснований. Предпринимая эту попытку, я спасал свою честь; вот и все, что я могу сказать.

Закинув свою аристократическую голову с тонким, орлиным носом, миссис Маунтстюарт посмотрела на него долгим, испытующим взглядом.

— Нет, мой друг, — подытожила она полученное впечатление, — право же, вы прирожденный мистификатор.

— Забудьте о Летиции Дейл.

— Но ведь мы, кажется, собираемся женить Вернона? На ком же тогда? Что-то я ничего не пойму.

— Как я уже говорил, сударыня, я человек покладистый. Показаться тираном я могу лишь сумасбродке, которая, едва продев голову в ярмо, — причем, заметьте, добровольно! — пытается его скинуть. Но тут я тверд: я самым категорическим образом против скандальных разрывов, против открытого нарушения торжественного обета, против беспардонного манкирования общественным мнением. Даже если считать, что повод дан мною самим, я не допущу нарушения приличий. Надеюсь, это ясно. Впрочем, быть может, еще удастся, не поднимая шума, уладить дело так, чтобы все стороны были довольны. Не забывайте, однако, что инициатива здесь принадлежит не мне. Моя роль — пассивная, вынужденно пассивная. Я всего лишь обязуюсь не чинить препятствий.

Сэр Уилоби замолк, жестом давая понять всю тщету дальнейших разговоров на эту тему.

Робкая догадка относительно истинной сущности этого человека, догадка, которой она едва решилась поверить, промелькнула в голове его старинной приятельницы.

— Ну и ну! — воскликнула она. — Вы меня завели в какой-то лабиринт. Но оставим покуда этот разговор. Я, должно быть, много моложе, чем думала, ибо мне многому еще предстоит научиться. Но вот застегнутый на все пуговицы профессор Круклин, а с ним — доктор Мидлтон с развевающимися по ветру полами сюртука. Если нас застанут вдвоем, последует кашель, а затем — подстрочное примечание с ссылкой на некую молодую особу и станционную гостиницу. Распорядитесь же, чтобы подали карету.

— В каком настроении духа застали вы Клару? Смиренном? Или плутовском?

— Я навещу вас завтра утром. Вы чрезвычайно облегчили мою задачу, сэр Уилоби, — если только я правильно поняла вас на этот раз. Но покуда я еще бреду на ощупь и вынуждена воскресить в своей памяти высказанное мною некогда предположение, тут же отвергнутое нашим великим скептиком леди Буш. А что, если и в самом деле…? Нет, нет, надо признаться, что романтика еще не исчезла с лица земли. Как вы относитесь к простофилям?