Элрик: Лунные дороги - Муркок Майкл

Белый Ворон раскинул руки, потрясая великим копьем с черным лезвием.

– Хо! Неужели простое дуновение ветра сможет помешать мне вернуться к какатанава с Черным копьем? Знаешь ли ты, Владыка Шоашуан, кому бросаешь вызов?

Клостергейм заговорил потрескавшимися губами, перекрывая вой ветра:

– Он знает. Он также знает, как остановить тебя. Время замерзнет так же, как это озеро. Оно позволит мне сделать то, что я должен сделать. Твои чары ослабли, Белый Ворон. Скоро сюда придут пакваджи, они уничтожат тебя и заберут то, что им принадлежит.

Белый Ворон нахмурился. Правда ли это? Неужели он истратил все свои силы, чтобы создать Сияющую тропу?

Позади Владыки всех ветров сиял и дрожал город, иногда он казался лишь видением, миражом, иллюзией, а вовсе не реальным местом. Позади нас ничего не двигалось. Время, кажется, и в самом деле остановилось.

Белый Ворон склонил голову.

– Я их последний Белый Ворон, – сказал он. – Если я не принесу им Черное копье, то придет конец не только какатанава, конец наступит всей мультивселенной, какой мы ее знаем, это будет последнее вечное мгновение перед небытием. Он увидел, что мои чары ослабели. У меня нет ни талисманов, ни ритуалов, достаточно сильных, чтобы защитить нас от гнева Шоашуана.

Он с отчаяньем взглянул на Айанаватту, тот мрачно отозвался:

– Ты должен лететь на остров Морн и получить помощь. Ты же знаешь, именно это мы и планировали.

Белый Ворон сказал:

– Я использую последние силы. Бесс останется здесь с вами. Я пришлю вам помощь. Но ты же знаешь, как это опасно для всех нас.

– Я понимаю. – Айанаватта повернулся ко мне: – Теперь ты должна помочь нам, подруга.

Не сказав больше ни слова, Белый Ворон покинул нас. В изумлении я смотрела, как быстро он бежит. Он подбежал к подножью гор и скрылся из глаз. Я чуть не зарыдала, когда он оставил нас. Такого я не ожидала.

Клостергейм захихикал:

– Ну что, герой показал свою истинную натуру. Вы не подходите для этого дела, друзья мои. Вы бросили вызов слишком могучим силам.

Я взяла лук и шагнула вперед. В здравом уме я бы давно пристрелила Клостергейма. Меня переполняла ледяная ярость. Я так давно мечтала о воссоединении с мужем, что меня ничто не могло остановить. Повинуясь неизвестно какому инстинкту, я заставила себя подойти все ближе и ближе к воющему безумию, к Владыке Шоашуану, накладывая стрелу на тетиву лука. Я видела его лицо в центре торнадо. Во мне горела такая же ярость. Не ведая страха, я выпустила первую стрелу прямо в лоб Владыки Шоашуана.

Без размышлений я достала новую стрелу и снова выстрелила. Вторая стрела угодила ему в правый глаз. Третья – в левый.

Он заскулил и завыл от ярости. Жуткие конечности сжимали голову. Я понимала, что убить Владыку Шоашуана не так легко. Я просто пыталась оставаться вне досягаемости и, как бультерьер, терзать его, пока он не ослабеет настолько, чтобы мы смогли его победить.

Несомненно, идея глупая, но другой у меня не было!

Отчего я ощущала уверенность, хотя ослепила чудовище лишь на несколько секунд? Прежде чем я успела отреагировать, он схватил меня ледяными щупальцами и поднес к щелкающей пасти. Дотянуться до стрел я больше не могла. У меня остался лишь лук. Я бросила его в жуткую пасть.

Владыка Шоашуан сверкнул множеством глаз. Он поперхнулся. Я вызвала у него что-то вроде конвульсий. Он начал царапать пасть, схватился за горло, и вдруг разумное торнадо отбросило меня в сторону.

Я увидела блестящую белизну вокруг и больно ударилась об лед. В голове помутилось, я держалась на грани сознания. Заставила себя собраться с силами.

Знала, что другого выбора у меня нет.

На малый миг я отвергла неизбежное, но это был бессмысленный бунт. Я понимала это, но тем не менее продолжала сопротивляться. Слышала его жуткое завывание и скрип когтей. Владыка Шоашуан пытался выцарапать лук из пасти.

У меня тоже имелось свое предопределение в этом мире. История, которую нужно было прожить вопреки всему.

Я примирилась с тем, что от меня ожидалось. Выбора не было, хотя я могла погибнуть ужасной смертью. В какой-то миг нахлынули воспоминания, и я поняла, что привело к этому самому моменту. Поняла, почему нахожусь здесь. Поняла, что должна сделать. Осознала всеми фибрами души.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я знала, кем должна стать.

И приготовилась к преображению.

Ветвь вторая

История Элрика

Я, Элрик, сын Садрика, прозванный Белым. Черный меч, рунный меч я сжимаю в руке. Грабители вторглись, кровь разлилась рекою, И великая скорбь в песнях вдов излилась. Души скрелинги крали без счета, без меры. Они тысячу жизней послали на смерть. Третья Эдда. Сага об Элрике (перевод Уэлдрейка) Снился сон мне, сон о тысяче лет. Каждый миг прожил я, испытав тьму и свет. Время шло, и пространство свихнулось давно, Странных чар я искал, но желал одного – Что потеряно мной. Исходив сто дорог, Я душой заплатил за свой тайный порок. Остин. Рыцарь Равновесия

Глава восьмая

Разговор в Саду дьявола

Из владений Локи Элрик Среброкожий вышел. Говорил он с древними камнями, мудрость нес Он проклятому трижды дому Диоклетиана, И искал он пленника у норнов. Третья Эдда. Сага об Элрике (перевод Уэлдрейка)

Снился мне сон о тысяче лет. В действительности он длился всего лишь одну ночь, но я прожил во сне каждый миг и серьезно рисковал, пытаясь в очередной раз спастись. Я описываю его при посредничестве Улрика, поскольку он связан с его историей. Сон приснился мне, когда я распятый висел на нок-рее победоносного флагманского корабля Ягрина Лерна, словно знамя моего поражения. Я лишился так необходимого мне демонического клинка Буреносца. Прочесывал свою память в попытке вернуть меч, спасти себя и Мунглама и, если получится, остановить волну Хаоса, что грозила Космическому Равновесию и могла отбросить все мироздание в зачаточное состояние.

Во сне я искал нихрэйнского кузнеца, который выковал первый черный клинок. Мне говорили, что его зовут Волнир. Он жил на севере, в краю, что некоторые зовут Киммерией, но вы его, скорее всего, знаете как Северную Америку. Если бы я нашел его, то смог бы отыскать и Буреносец. И с его помощью спасти себя, своего друга и даже свой мир. Я знал, что мне придется дорого заплатить, если я пойду по пути грез.

Уже во второй раз я погрузился в Тысячелетний сон. Он являлся обязательной частью обучения молодых людей моего поколения. Но погрузиться в него необходимо несколько раз. Ты остаешься один в диком краю.

Ты быстр. Ты размышляешь и ищешь путь в мир долгих грез. В этих мирах определяется и раскрывается будущее. В них можно узнать тайны своего прошлого. Там ты больше служишь, чем правишь. В результате многолетнего опыта и обучения ты обретаешь некие знания. Тысячелетний сон дает такой опыт. Память множества жизней стирается, оставляя тебе инстинктивную мудрость и редкие кошмары.

Без подобного опыта невозможно научиться править Сияющей империей Мелнибонэ. Только в чрезвычайных обстоятельствах я могу использовать свои умения и навыки. Знаю, как это опасно, но выбора у меня нет. Судьба моего мира зависит от того, смогу ли я хотя бы на несколько мгновений заполучить Черный меч.