Нашествие - Юлия Юрьевна Яковлева

Мать и сын Шишкины недоумённо переглянулись. Взор княгини Несвицкой — а она вопрос поняла — блеснул. Но она нашлась:

— У нас есть егерь? Я и не знала! Ну, — обвела она всех приветливым взглядом, — что же мы, старушки, будем заставлять молодёжь скучать? Ступайте. Aline, покажи Дмитрию Петровичу гравюры, которые приобрёл князь.

Она их не видела и видеть не собиралась. Но знала мужа: на то, что он недавно купил какой-нибудь хлам, можно было положиться.

— Они поистине изумительны.

Алина поднялась, Митя неохотно поплёлся следом.

— Какие они милые, — проговорила им вслед княгиня. Дверь за ними закрылась. Она с улыбкой повернулась к гостье:

— Ну, будем надеяться, дело и сладится. Они чудная пара. Возможно, сами ещё не ясно это поняли. Молодые люди не всегда понимают, что для них лучше. Но на то у них и есть матери. Вы немножечко подтолкнёте и надавите, я немножечко подтолкну и надавлю.

— Я смотрю на брак как на дело добровольное. Сердцу не при… — вякнула было Анна Васильевна.

Но княгиня быстро и весело заткнула ей рот:

— …И очень даже прикажешь! А что остаётся делать. Верна поговорка: на сердце морщин нет. Но увы. Они есть на лице. Время к нам, женщинам, безжалостно. Время — и общественное мнение.

— Да, — рассеянно согласилась Анна Васильевна.

— Ах, душенька, Анна Васильевна, — многозначительно глянула ей в глаза княгиня Несвицкая, прикоснулась к колену. — Я ваш друг. Друг, который желает вам добра. И возможно, мы будущая родня.

— Я не очень понимаю… — залепетала. Выдавала себя с головой.

Княгиня Несвицкая посмотрела на неё с сожалением:

— Я замечу. И со всей деликатностью предупрежу вас с глазу на глаз. Но если заметят другие — они вас не пощадят. Жизнь сердца украшает пятнадцатилетних девочек, женщину зрелую она делает смешной. Но пока я ваш друг, пока я — на вашей стороне, вы в безопасности.

От этого дружеского обещания Анне Васильевне стало совсем дурно.

Наконец Шишкины уехали.

— Ну? А как твои успехи? — обернулась Несвицкая к дочери.

Алина закатила глаза.

— Нет, правда, — не отстала мать. — Только не говори, что твои чары выдохлись.

Алина вышла.

Несвицкая покачала головой сама себе. И пошла сквозь комнаты, бормоча:

— Вот и вся благодарность. От этих деток. Носишь их в муках. Родишь в муках. Кормишь, портя себе навсегда грудь. Кладёшь силы на их воспитание. Стараешься вырастить порядочных людей. С твёрдыми моральными принципами.

Она вошла в оружейную. Егерь тотчас отошёл от стеклянного шкапа, за которым тускло блестели стволы старинных мушкетов и пищалей.

Княгиня его точно не видела. Так же быстро подошла к столу с крышкой. Под ней виднелись старинные, богато украшенные пистолеты. Стала подбирать юбки. И всё это время непрерывно возмущалась:

— Как же иначе? Ведь что был бы человек без морали? Ничто. Скот. Мораль — это то, что делает человека — благородным человеком. Отличает человека от скота. К сожалению, если не напоминать людям о морали, о добродетели, её забывают так охотно, что поневоле начинаешь сомневаться…

Обнажились подвязки, а выше — бледный зад, похожий на опавшую примятую грушу. Егерь шагнул, глядя на так симпатичные ему пищали и мушкеты. Княгиня Несвицкая покрепче ухватилась за край стола.

— Быть на страже добродетели, своей, общественной, есть долг каждого порядочного человека. Иначе общество скатится в хаос! — негодовала она.

Егерь с привычной деловитостью повыше задрал ей юбки и, стараясь не смотреть на вялый зад, принялся крепко вгонять, подбадривая себя стуком ножек стола по полу.

За всё время он не сказал ни слова. Говорила только княгиня. Не умолкая.

— Она, кажется, милая девушка. Воспитанная, — с неумелой оживлённостью заговорила в карете Анна Васильевна.

Митя смотрел в окно, закрытое от солнца шторой. Мать и сын покачивались в такт движению. Внутри было не вздохнуть от жары, Анна Васильевна боялась поднять локти, чтобы не хлынул водопадом пот. Хорошо хоть полумрак спасал.

Она снова принялась нахваливать товар:

— Её отец весьма тонко разбирается в искусстве. У него хорошая коллекция, знатоки хвалят. Вообрази себе, князь оплачивает учёбу в Италии нескольким русским живописцам, как благородно, не правда ли?

— Правда. Но я не собираюсь жениться на её отце, — процедил Митя.

Анна Васильевна растерянно заморгала. Никогда ещё сын не перечил ей столь грубо и категорично. Влюблённым он тоже не выглядел. Мысль о том, что княгиня Несвицкая приведёт свои тонкие угрозы в исполнение, привела её в трепет.

— Княжна Алина…

— Мама. Пожалуйста, — резко повернулся Митя. — Я не желаю ни говорить, ни слышать об этой особе.

— Но…

— Никогда.

Делать было нечего. Осталось последнее средство. С тоской ощущая пустоту, что ожидала её впереди, годы, годы пустоты, Анна Васильевна всю дорогу молчала.

Она решила рубить решительно и приступила тотчас, как горничная приняла у неё шляпку, ридикюль и шаль.

Сверилась с часами на холодном камине: урок у Саши ещё не закончился.

Анна Васильевна задержалась перед зеркалом. Откуда вот эта складка между бровями? Приподняла брови. Потёрла пальцем между. И вот эти ещё, у глаз. Оттянула нижнее веко. В глазу лопнувший сосудик. И на ноздре. Вынула пудреницу. Стала замазывать