Я, Великий И Ужасный - Изяслав Кацман

свою сферу ответственности наиболее нужной, да и собственную персону тоже оба считали более важной, нежели конкурента. Причём более высокий ранг представителя местного аналога МИДа уравновешивался статусом церемониальной части дворцового хозяйства, по какому-то бронзововековому изгибу мышления считавшейся выше, чем отвечающая за внешнюю политику.

В итоге этим двум пришлось пойти на компромисс: Хитва-Хитва получил временную власть над душами и телами всех участников посольства, кроме вашего покорного слуги с Тагором. Нами же занялся Тырка-Шурым. Учитывая, что никакого желания ни у меня, ни у экс-наёмника изображать болванчиков в постановке китайских церемоний в вохейском исполнении не было, к изучению дипломатических документов мы подошли со всей тщательностью — причём безо всякого сговора между мной и тузтцем.

Под визгливые окрики старшего помощника младшего церемониймейстера, долетающие со стороны чуэта, а мой ручной "дикий гусь" внимательно вчитывался в столбцы иероглифов "высокого письма", переводя содержимое мне, иногда со своими комментариями. Я переваривал услышанное, экс-наёмник озвучивал то и дело замечания, тут же фиксируя их на отдельном листе. Чиновник делал свои пометки в некоем подобии блокнота: стопка бумаги в деревянной обложке. У меня почти такой же в Хау-По был….

Провозились мы с бумагами до полуденного отдыха. Если тексты речей особых возражений не выхвали, то сам договор был просто испещрен пометками. Наконец Тырка-Шурым собрал свою "канцелярию", встал, попрощавшись со словами: "Благодарю благородных Ралингу и Тагора за замечания и пожелания. Я донесу их до господина Чихал-Тушхи, мужа совета и брани". Затем он отвесил стандартный полупочтительный-полураболепный поклон и отбыл восвояси.

Во второй половине дня пришлось, конечно, потопать по внутреннему двору вместе со всеми под аккомпанемент воплей Хитвы-Хитвы. Но неполную "стражу" дрессировки я выдержал легко. Настолько, что хватило сил дождаться Хиштты с известием о назначенной на послезавтра встрече с человеком из ирсийского посольства. Заодно тенхорабит сообщил последние новости. В частности, получили объяснение как слова Падлы-Тушхи о том, что представителям Заокраинного Запада сейчас не до общения с посторонними, так и совет держаться от них подальше.

Единоверцы Хиштты отличились в провинции Шлуут, лежащей к северу от вохейской столицы. Неспокойно в тех краях было ещё с весны: из-за неурожая тамошние крестьяне начали массово отказываться платить подати. Несколько раз уже доходило до открытых столкновений бунтовщиков с отрядами благородных и приданными тем в помощь подразделениями Ослиного цаба, постоянно расквартированного в Шлууте. Скорее всего, дело бы ограничилось расправами над заводилами вперемешку с временными уступками простонародью со стороны "сильных мужей", но тут вмешались местные Идущие Путём Истины и Света.

Почему бедняки, прежде охотно вымещавшие злобу и бессилие перед властьимущими на тенхорабитах, в этот раз пошли за сектантами, оставалось непонятным. Верный последователь Шонека, по крайней мере, не знал. Но факт остаётся фактом: в добром десятке селений жители мало того, что выгнали представителей царской администрации и многих благородных, вдобавок, они захватили и разгромили храмы Цилты Повелителя Распускающихся Листьев, Солнечного Бога Гумаш-Ырая, Тунгала Воителя и Лимры Поющей у Моря, устроив в них тенхорабитские молельни.

Учитывая, что ирсийцы в глазах и обывателей, и властей были друзьями и покровителями Людей Света и Истины, положение посольства было сложным. И так отношение к представителям Заокраинного запада не ахти.

Длинный пассаж Хиштты о неприятностях, которые намечаются, в свете последний событий, у сделавших ставку на дружбу с Ирсом кланов вохейской знати, равно как и о спорах среди тенхорабитов вокруг действий шлуутских единоверцев, я пропустил мимо ушей. Отметил только мимоходом про себя, что Тушхи а, следовательно, и наш оловянный бизнес пострадать не должны. И насчёт возможных гонений на всех представителей секты без разбора зарубку в памяти сделал: на досуге нужно прикинуть, каких специалистов можно заполучить к себе на Пеу, пользуясь очередными проблемами Людей Света и Истины.

Ирсиец оказался обычным мужиком лет сорока с небольшим: темноволосым, с намечающейся на затылке лысиной, внешне похож на какого-то южного европейца или выходца с Кавказа, так что на фоне жителей Внутриморья в глаза не бросался. Особенно, учитывая, что одет он был в обычные вохейские юбку и накидку.

Разговаривать с ним пришлось через Хиштту. Тему беседы с молодым тенхорабитом мы согласовали заранее. И это хорошо. Потому что иначе вряд ли я бы много из себя выдавил — слишком уж увлёкся догадками насчёт национальной принадлежности этого самого "Сшанро", как его представил местный Вестник, приведший представителя Заокраинного запада в домик уличного торговца, где и состоялась встреча.

Сам я сюда пришёл в сопровождении двух крепкого вида ребят, в руки которых передал меня наш переводчик в трактире в "чёрной" части Шущим-Вохе. Причём мои проводники немало попетляли по нижнему городу — то выходя в благополучные кварталы у внутренней стены, то забираясь в натуральные трущобы. Какими подпольными тропами вели посольского работника, не знаю.

Соратник Шонека бодро выдал мое предложение насчёт установления взаимовыгодной торговли и, просьбу — не могут ли ирсийцы изготовить школьные учебники для детей Пеу.

Дипломат спросил на вохейском Хиштту. Акцент, конечно, у "Сшанро" жуткий, но смысл понять я сумел: вопрос, разумеется, о том, чем богат наш остров. Тенхорабит повернулся ко мне, дабы перевести.

— Тонопу вывозят от нас — опережаю своего толмача — Баки, кой выращивают, пальмы трёх разных разновидностей: из двух муку на лепёшки получают, из плодов третьей масло делают. Медь недавно плавить начали.

Тенхорабит начал переводить. Ирсиец пару раз задавал уточняющие вопросы. Затем ответил. Судя по всему, ничего хорошего он не сказал.

— Брат Сшанро сожалеет, но ничего из того, что может предложить Пеу, вряд ли будет интересно Ирсу. Медь они могли бы у вас покупать, но ради тех десятков или сотен мер, которые сможет обеспечить Шудай, корабль никто посылать не станет.

— Про учебники он что сказал? — спрашиваю.

— Пока ничего — Хиштта виновато покосился на меня — Сейчас переспрошу.

Очередная порция вохейского шипения с обеих сторон продолжалась несколько минут.

— Он сказал, что если будет даже не образец, а просто содержимое, которое нужно печатать, то сделают столько, сколько нужно людям Пеу — выдал тенхорабит итог "перешипа".

— Любое количество? — уточняю я — Даже двадцать или пятьдесят тысяч?

Поскольку, за отсутствием в языке Пеу числительных больше тысячи, употреблял я вохейские термины, Хиштте даже не пришлось переводить. Дипломат усмехнулся и что-то спросил у него.

— Брат Сшанро спрашивает, зачем тебе столько книг?

— Только в Хоне, Вэе, Текоке и Бунсане с Тинсоком не меньше десяти тысяч мальчиков возрастом до десяти лет, которых имеет смыл учить письму и счёту — отвечаю.

Толмач передаёт мои слова. Кажется, я сумел удивить