Я, Великий И Ужасный - Изяслав Кацман

флота) вызывал симпатию отсутствием снобизма и вроде бы бескорыстной тягой к знаниям. В любом случае, общаться с этим представителем новой генерации вохейского офицерства было куда приятнее, чем со сводящим всё к бабам и благородству предков Мудаей-Хитвой, и Тхурвой-Шурымом с его поиском слабых мест у Сонаваралинги-таки.

Так что в иных обстоятельствах я бы с удовольствием надиктовывал добровольному лингвисту-филологу папуасские слова с объяснением значений, формулировал правила построения предложений, а в паузах послушал бы о жизни вохейских "Акакиев Акакиевичей" — эта категория тамошнего населения ранее как-то не попадалась в поле моего зрения: торговцы — да, религиозные фанатики — пожалуйста, мастеровые — сколько угодно, немалых чинов вельможи — тоже. С мелкими же чиновниками и низшими офицерами тесно общаться не доводилось.

Но, увы, голова моя всё путешествие от Шущим-Вохе до Цхолтума и далее по Великому Внешнему морю занята была совсем другими вещами. Терпения у меня хватало ровно настолько, чтобы изображать интерес и внимание в общении с будущим послом и его помощниками, а также с капитаном с высшими офицерами. На мальчишку-штурмана же запасов вежливости и великосветских манер уже не оставалось. Впрочем, воспитанный в бронзововековой традиции чинопочитания и априорности авторитета старших Хубак не сильно обижался, когда высокопоставленный чужеземец от него просто отмахивался.

В первую очередь, конечно, нужно было как-то по прибытии домой объяснять Солнцеликой и Духами Хранимой и всему Совету Солидных и Разумных Мужей, что наша повелительница отныне "Младшая и Любимая Сестра" вохейского Повелителя Четырёх Берегов. Но кроме этого, были по-прежнему неизвестные, несмотря на все старания тоутских тенхорабитов, похитители рабов из числа плавающих к нам торговцев. Впрочем, сильно умные купцы, решившие повысить рентабельность бизнеса захватом невольников, это дело будущего: рано или поздно люди Тинчо Горшечника дойдут по цепи посредников до тех, кто привозит на Тоут дикарей, каковых пока нашли, кроме Кимиу, всего двоих, а уж я постараюсь, чтобы работорговцам-любителям жизнь мёдом не показалась.

Да и положительный багаж, приобретенный в подходящей к концу поездке, тоже требовал внимания. Хотя бы сбор "авторского коллектива" по созданию папуасской азбуки. Задача отнюдь не тривиальная: по настоящему освоившие творение Тагора наперечёт, плюс к этому задание ирсийским печатникам нужно предоставить на вохейском, а среди тинса-бунса, составляющих на данный момент основной контингент грамотных, владеющих иностранными языками практически не наблюдается, так что придётся включать в комиссию по разработке учебника или автора алфавита, или Шонека.

С наёмниками, взятыми на службу, и с ремесленниками-тенхорабитами тоже мороки предстоит немало. Первых нужно сразу же приставить к делу, дабы не зря получали свои золотые. Вторые, конечно, способны прокормиться самостоятельно и, без пригляда Сонаваралинги-таки пользу Пеу принести. Но мне-то требуется не простое создание некоторого количества ремесленных мастерских силами пришельцев: в планах было разворачивание сети мануфактур с привлечение сотен или даже тысяч папуасов, которым суждено освоить всего одну-две операции, но уж их-то должны отработать до автоматизма. Потому следовало сразу же по прибытии в Мар-Хон брать металлистов и оружейников в оборот, чтобы они не успели разбежаться и наоткрывать своих собственных дел.

Впрочем, над трудоустройством навербованных кадров и "Азбукой" я думал, скорее, дабы поменьше грузиться насчёт грядущих разбирательств в Совете Солидных и Разумных Мужей. Ну и чтобы отвлечься от всё чаще посещающих меня мыслей о том, что я оставил дома, и как это оставленное встретит блудного Ралингу-соная по возращении.

Что происходит на Пеу в моё отсутствие, заботило ещё тогда, когда я расстался в Кесу с большей частью своей свиты, но круговращение новых впечатлений и забот предоставляло мало времени для раздумий по этому поводу. Теперь же, на пороге дома, в голове постоянно крутилось: как там встретят папуасы вздумавшего отправиться в заморский вояж "пану олени" братства "пану макаки", Глаза, Уста, Десницу и прочие органы Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками.

Причём с каждым днём, приближающим берега нашего острова, воображение разыгрывалось всё сильнее: мелькали самые разные варианты развития событий — от свержения Рами с гибелью её и детей до появления у внучки Пилапи Великого нового фаворита. Как уж тут нормально общаться с любознательным выпускником школы гардемаринов.

Высадка в Мар-Хоне произошла как-то буднично. Даже обидно немного стало — больше полугода Сонаваралингатаки пропадал невесть где, слухи, небось, среди папуасов самые разные ходили про его отсутствие, наконец, колдун-полукровка появляется, и…. Нет, появление двух огромных кораблей, конечно, вызвало немалый ажиотаж, близкий к панике. Но едва только до собравшейся на берегу толпы дошло, что никакое это не вторжение чужеземцев, а просто возвращение Ралинги-соная, так публика быстро успокоилась. Теперь вохейские громадины рассматривали просто с интересом, громко комментируя в обычном туземном ключе.

Свою долю реплик со стороны зевак получил и посол Мудая-Хитва со свитой, но больше внимания, разумеется, досталось его охране — вид чеканящей шаг колонны бородачей в доспехах и при полном вооружении впечатлял. Хоть и успели повидать мархонские обитатели марширующих "макак", но то, что показывали мои орлы, выглядело довольно бледно по сравнению с сегодняшним зрелищем.

Нет, положительно, надо срочно озаботиться парадно-строевой подготовкой будущей армии Великого Пеу: отнимать на столь бесполезное занятие время у всех "макак", конечно, не стоит, но создать церемониально-караульную полусотню, дабы демонстрировать туземцам и иноземным гостям, придётся. С точки зрения военно-практической от всей этой шагистики толку никакого, а в свете начинающегося внедрения огнестрела и вообще один вред, но зато она важный элемент идеологической борьбы за умы и чувства подданных. Вон как сейчас глядят во все глаза мархонцы и гости города.

Это была первая связная мысль после того, как ноги мои встали на береговой песок. Второй же были недоумение и обида: где всеобщее внимание и ликование по поводу возвращения Великого и Ужасного Сонаваралинги-таки. Впрочем, нет: тесная группа "сильных мужей" и "макак" всё же больше смотрит на меня, чем на марширующих чужеземцев. На лицах — неподдельная радость.

Во главе импровизированного "комитета по встрече" Ванимуй. Вот кого не ожидал увидеть здесь: как-то само собой получалось, что члены Совета Солидных и Разумных Мужей больше находились в Тенуке, чем в своих родных краях.

— Приветствую вас, друзья — говорю. Голос предательски дрожит — Как ваше здоровье?

В ответ слышу нестройное: "Здоровье отличное. А у тебя как, Сонаваралинга?".

— Тоже не жалуюсь — отвечаю — Хорош ли урожай коя и баки? — продолжаю стандартную процедуру. Ранее раздражающий многословный и неторопливый ритуал папуасского приветствия неожиданно для меня самого сегодня отзывается какой-то теплотой: всё такое родное и знакомое.

Покончив с обычными вопросами и ответами, переходим тут же к насущному: нужно определить ораву тенхорабитов и