В те грозные годы - Федор Лисицын

Штурмовой группе под командованием гвардии старшины М. Е. Кузовлева была поставлена задача выбить гитлеровцев из двух приспособленных ими к долговременной обороне зданий. Сделать это было нелегко. Подступы к домам плотно простреливались ружейно-пулеметным огнем. Время от времени гитлеровцы вводили в дело и свое сильное по тем временам противотанковое средство — фаустпатроны.

И все-таки гвардейцы перехитрили фашистов. Соблюдая осторожность, бойцы группы по-пластунски подобрались к укрепленным зданиям с тыла, через проходные дворы ворвались на первый этаж одного из домов и вступили в бой. Гитлеровцев здесь оказалось гораздо больше, чем предполагал гвардии старшина Кузовлев. И все-таки в конце концов наши воины выбили врага из этого здания.

Но тут обстановка резко осложнилась. На помощь гарнизону соседнего дома, в который также ворвались гвардейцы группы, двинулись несколько фашистских самоходных орудий. Гвардии старшина Кузовлев первым бросился к отбитым у врага фаустпатронам. Двумя меткими попаданиями из трофейного оружия он поджег две самоходки, а остальные вынудил повернуть назад.

Бой нашей штурмовой группы с фашистским гарнизоном второго дома продолжался больше часа. В ожесточенной перестрелке Мирон Кузовлев лично уничтожил более десятка вражеских солдат. 40 гитлеровцев гвардейцы взяли в плен. Боевое задание было с честью выполнено.

Это лишь один из многих боевых подвигов старшины М. Е. Кузовлева. Командир 63-го гвардейского стрелкового полка полковник Г. Д. Емельянцев отзывался о нем как о бесстрашном богатыре. Таким он был и на самом деле. Недаром за образцовое выполнение боевых заданий командования Мирон Ефимович вскоре удостоился высокого звания Героя Советского Союза.

И еще один боевой эпизод. Артиллерийский огневой взвод под командованием лейтенанта П. А. Синельникова 24 апреля неожиданно оказался в окружении гитлеровцев. «Сдавайтесь, вы окружены!» — кричали со всех сторон фашистские головорезы. В ответ орудийные расчеты открыли огонь. Бой был неравным. Огневой взвод нес потери, но не прекращал сопротивления. За короткое время артиллеристы уничтожили до 30 вражеских солдат и подавили 4 пулеметные точки. Гитлеровцы на некоторое время попритихли. Во взводе Синельникова к тому времени осталось в живых лишь 15 человек.

Вскоре начались новые контратаки противника. Фашисты лезли напролом, стремясь во что бы то ни стало захватить наши орудия. И когда они подошли почти вплотную к огневым позициям, по приказу лейтенанта Синельникова артиллеристы мужественно вступили в рукопашную схватку с врагом. И эта контратака была отбита.

Но случилось так, что, отражая фашистскую контратаку, воины взвода несколько увлеклись преследованием и теперь оказались впереди своих орудий. Гитлеровцы же повели такой плотный отсечный огонь, что вернуться назад к пушкам советские воины уже не могли. Выручила смекалка Синельникова. Под пулями и снарядами он по-пластунски подобрался к одному из орудий, прикрепил к шкворневой лапе прихваченный с собой трос. Общими усилиями артиллеристы вытянули орудие в проход между домами и вновь открыли по фашистам меткий огонь. Под его прикрытием удалось перекатить туда же и две другие пушки. И хотя в огневом взводе теперь уже оставалось не больше 10 человек, они продолжали вести огонь прямой наводкой, расчищая путь стрелковым подразделениям.

За этот боевой подвиг коммунисту П. А. Синельникову, уроженцу Моршанского района Тамбовской области, было присвоено звание Героя Советского Союза.

Некоторые буржуазные фальсификаторы истории сейчас пытаются утверждать, будто сопротивление гитлеровцев в Берлине было не таким уж и сильным, поэтому, дескать, советским войскам не стоило большого труда разгромить гарнизон столицы фашистского рейха. Это совершенно не соответствует действительности. Как в самом Берлине, так и на подступах к нему бои носили исключительно ожесточенный характер. Об этом красноречиво свидетельствует хотя бы такой факт: только в течение 24 апреля частям и соединениям нашей армии пришлось выбивать гитлеровцев из более чем двадцати мощнейших узлов сопротивления. В тот день части 79-го стрелкового корпуса вышли на северный берег канала Берлин — Шнандауэр — Шиффартс, а войска 12-го гвардейского стрелкового корпуса продолжали ожесточенные бои за овладение районом Веддинг.

Во второй половине дня 25 апреля у нас в армии побывал член Военного совета фронта генерал К. Ф. Телегин, чтобы, как он заявил, лично ознакомиться с насущными нуждами войск. Посетил некоторые части 12-го гвардейского стрелкового корпуса, затем на армейском НП встретился с руководящими генералами и офицерами. Из его сообщения мы узнали, что 24 апреля юго-восточнее Берлина 8-я гвардейская, 3-я и 69-я армии нашего фронта, наступавшие на левом фланге ударной группировки, встретились с войсками 3-й гвардейской танковой и 28-й общевойсковой армий 1-го Украинского фронта. А на правом фланге ударной группировки 1-го Белорусского фронта войска 47-й общевойсковой и 2-й гвардейской танковой армий соединились в районе Кетцина с войсками 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта. Таким образом, группировка противника, оборонявшая Берлин, оказалась не только в плотном кольце окружения, но и была расчленена на две части — собственно берлинскую и франкфуртско-губенскую.

— И еще одна новость, — после минутной паузы продолжил Телегин, машинально проводя ладонью по гладко выбритой голове. — Перед моим отъездом к вам стало известно, что две дивизии армии генерала Жадова в районе Торгау вышли на Эльбу и встретились с патрулями американских войск. Как видите, союзники тоже спешат в Берлин, боятся опоздать.

В заключение своего выступления член Военного совета фронта напомнил, что впереди по-прежнему предстоят трудные бои и тем не менее поискам 3-й ударной необходимо усилить темп наступления, как можно быстрее пробиться к центру фашистской столицы — рейхстагу. Для этого, сообщил Телегин, фронт выделил в распоряжение армии еще шесть артиллерийских бригад из своего резерва.

Многое из того, о чем сообщил генерал-лейтенант К. Ф. Телегин, мы в тот же день через командиров и политработников довели до личного состава войск.

Каждый вечер, когда я возвращался из войск в поарм, ко мне непременно заходил начальник нашего Дома Красной Армии. Он подробно докладывал о проведенной за день политической и культурно-массовой работе среди освобожденных из фашистских концлагерей узников и среди тех, в преобладающем своем большинстве советских, граждан, которые в годы оккупации были насильно вывезены из своих родных мест в гитлеровскую Германию для работы на военных промышленных предприятиях и в сельском хозяйстве у богатых бауэров, то есть у кулаков, и помещиков. А с вступлением войск армии в пределы Большого Берлина число таких бывших невольников во много раз возросло. Это объяснялось тем, что тысячи и тысячи из них выполняли свой каторжный труд на фабриках и заводах, расположенных именно в берлинском пригороде. И теперь, вызволенные из фашистской неволи, густыми колоннами тянулись на восток, в города Вернойхен, Мальхоф и другие, где для них были созданы специальные сборные пункты.