В те грозные годы - Федор Лисицын

Безусловно, всеми этими качествами обладали командиры входивших в состав корпуса дивизий, абсолютное большинство командиров полков, батальонов и других подразделений.

Перед преодолением Фербиндунгс-канала командир 150-й стрелковой дивизии генерал-майор В. М. Шатилов вызвал к себе на КП командира полка Ф. М. Зинченко и начальника штаба штурмового батальона старшего лейтенанта К. В. Гусева. Кратко пояснил: дивизии поставлена задача форсировать канал, сбить гитлеровцев с противоположного берега, ворваться в район Моабит.

Прорыв через канал было решено осуществить по полуразрушенному мосту, охраняемому фашистами. Но атака днем могла привести к неоправданно большим потерям с пашей стороны. Требовалось применить иной, более рациональный тактический прием. И он был найден. Командир дивизии приказал полковнику Зинченко срочно сформировать специальный штурмовой отряд численностью сто человек. В него включить самых отчаянных смельчаков.

И такой отряд был сформирован. Возглавил его-старший лейтенант Гусев. Большую работу среди бойцов отряда провел заместитель командира полка по политчасти майор И. Е. Ефимов. Пока комдив инструктировал Гусева, политработник довел до каждого бойца и сержанта боевую задачу, коммунистов и комсомольцев призвал действовать при захвате переправы так, чтобы личным примером бесстрашия и мужества увлечь за собой всех воинов.

В назначенное время над каналом поползли густые клубы дыма. Это наши химики ставили дымовую завесу. И когда мост был полностью задымлен, отряд старшего лейтенанта Гусева ринулся вперед. Он с ходу сбил охранявших мост гитлеровцев и после непродолжительного боя овладел прибрежным опорным пунктом противника — большим кирпичным домом.

Воспользовавшись этим, на противоположный берег канала быстро переправился весь 756-й стрелковый полк, а за ним и другие части соединения. В этот день, 27 апреля, дивизия генерала В. М. Шатилова овладела рядом кварталов в районе Моабит.

А в 171-й стрелковой дивизии этот же канал первой форсировала рота лейтенанта Анатолия Коршуна. После короткого, но ожесточенного боя она овладела железнодорожной станцией Бойсельштрассе и водрузила на ее крыше красный флаг. Захваченный ротой плацдарм позволил, хотя и не без трудностей, переправиться на противоположный берег всем частям дивизии, а также танкистам и артиллеристам.

Ожесточенные сражения в районе Моабит продолжались и 28 апреля. Их вели, шаг за шагом продвигаясь вперед, части 150-й и 171-й стрелковых дивизий во взаимодействии с артиллеристами и танкистами.

Вечером 28 апреля, подводя итоги боевого дня, генерал-полковник В. И. Кузнецов объявил, что район Моабит полностью очищен от немецко-фашистских войск. Дивизии 79-го стрелкового корпуса вплотную подошли к Шпрее, за которой располагались основные правительственные учреждения фашистской Германии, а главное, рейхстаг. Затем командарм сообщил, что нашими войсками занята печально известная Моабитская политическая тюрьма, где много лет находился в заточении выдающийся руководитель компартии Германии Эрнст Тельман.

Огромное мрачное здание Моабитской тюрьмы было с боем взято еще накануне, 27 апреля. В тот же день мы вместе с генерал-майором С. Н. Переверткиным побывали в нем. Обошли несколько камер. Никого из заключенных в тюрьме уже не было.

Во дворе тюрьмы расположилось на непродолжительный отдых одно из стрелковых подразделений. Кто-то из бойцов обратился к генералу Переверткину с вопросом: не знает ли он, в какой камере гитлеровцы держали Эрнста Тельмана? Ответить на это комкор, естественно, не мог. Но начатый разговор как-то незаметно превратился в импровизированный митинг. Было внесено предложение послать товарищу Тельману письмо-приветствие. При этом исходили из того, что если товарищ Тельман и погиб, то письмо будет адресовано всем немецким антифашистам. Я быстро набросал его текст, который был всеми одобрен.

«Дорогой Эрнст Тельман! — говорилось в этом письме-приветствии. — Пишут Вам воины Н-ского подразделения Красной Армии. Мы пришли в Берлин для того, чтобы добить фашистского зверя в его логове. Боевой путь Красной Армии от Москвы, Сталинграда и Ленинграда был тяжелым и кровопролитным. Но советский солдат прошел его и освободил свою Родину, освободил народы Европы от гитлеризма. Мы освобождаем от фашизма и немецкий народ. Это — великая освободительная миссия Красной Армии. Ее нам указала Родина, великая партия Ленина…

Дорогой товарищ Тельман! Мы, воины Красной Армии, знаем и любим Вас как вождя немецкого рабочего класса, как стойкого вожака коммунистов, как верного друга Родины Октября — Советского Союза. Мы идем на последний штурм фашистских укреплений. Мы клянемся, что овладеем рейхстагом и водрузим над ним Знамя Победы!»

К сожалению, это дружеское письмо уже не застало Эрнста Тельмана в живых.

В то время как части и соединения 79-го стрелкового корпуса в тесном взаимодействии с артиллеристами и танкистами вели бои за овладение районом Моабит, войска 12-го гвардейского и 7-го стрелковых корпусов тоже неудержимо рвались к Шпрее. Здесь, как и в 79-м стрелковом корпусе, в уличных боях широко применялась тактика действий небольшими штурмовыми группами и отрядами. Они при поддержке танков, артиллерии и саперов-подрывников смело проникали в подвалы, на этажи и чердаки домов, уничтожали там вражеские пулеметные точки, засады фаустников. И случалось так, что даже один советский воин выходил победителем в неравной схватке с превосходящими силами гитлеровцев.

…Из полуподвального этажа большого дома фашистские артиллеристы и фаустники плотным огнем простреливали близлежащую улицу, не давая возможности применить для поддержки нашей штурмовой группы танки и самоходки. И здесь отличился рядовой из 5-й стрелковой роты 82-го полка Степан Крайнов. Через проходной двор этот комсомолец пробрался к дому, где засели гитлеровцы, сквозь выбитое окно проник в полуподвал, гранатами уничтожил и артиллерийский расчет, и фаустников. А затем установил на крыше дома красный флаг. Это явилось сигналом — путь вперед свободен.

На перекрестке улиц Мюллерштрассе и Зеештрассе группа наших бойцов из 164-го стрелкового полка, возглавляемая сержантом Григорием Жадлепко, незаметно пробралась в здание, из которого гитлеровские пулеметчики и автоматчики плотно простреливали все вокруг. И хотя вражеских солдат в доме было в три раза больше, чем в группе Жадленко, внезапность нападения обеспечила советским воинам успех. Они, не понеся потерь, уничтожили фашистов, расчистили путь своему батальону.

О подвигах группы комсорга роты Григория Жадленко и комсомольца Степана Крайнова быстро узнали все воины 164-го и 82-го полков. Им были посвящены оперативно выпущенные рукописные листовки. А под вечер, когда наступило непродолжительное затишье, в ряде стрелковых рот и штурмовых отрядов состоялись короткие комсомольские собрания с повесткой дня: «Сражаться на улицах Берлина так, как сержант Жадленко и комсомолец Крайнов!» Опыт смелых воинов многие их однополчане использовали затем в последующих боях.