В те грозные годы - Федор Лисицын

От автора

Время не стоит на месте. Все дальше в прошлое уходят события Великой Отечественной войны, но годы не властны над памятью. По-прежнему в сердцах ветеранов былых сражений, всего послевоенного поколения советских людей вдохновляющим примером живет самоотверженная борьба нашего народа за честь, свободу и независимость социалистического Отечества. Победа, одержанная в жестокой битве с немецко-фашистскими захватчиками, дает нам сейчас возможность под руководством КПСС успешно строить коммунистическое общество, героическим трудом множить богатства Родины, крепить ее экономическое и оборонное могущество во имя мира на земле.

Как ветерану минувших сражений мне часто приходится встречаться с рабочими и колхозниками, с юношами и девушками, с воинами и пионерами, рассказывать им о славных боевых делах бойцов, сержантов, командиров и политработников 1-й и 3-й ударных армий, в рядах которых в качестве начальника политического отдела я прошел через всю войну. Люди всех возрастов с большим вниманием слушают воспоминания фронтовиков. В героике войны они черпают силы для новых и новых свершений.

Все это и побудило меня взяться за перо, чтобы систематизировать свои многочисленные устные и печатные выступления, объединив их в книгу воспоминаний о боевом пути 1-й и 3-й ударных армий. Естественно, речь пойдет о том периоде, в течение которого я находился в каждой из них.

Я не ставил перед собой цели подробно анализировать боевые операции. Главное мое стремление при работе над книгой — как можно ярче, убедительнее и доходчивее рассказать о людях, их повседневном ратном труде, воинском мастерстве и совершенных ими боевых подвигах. Большое место в воспоминаниях отведено показу форм и методов партийно-политической работы в условиях боевой действительности, передовой роли коммунистов и комсомольцев в боях.

Сбором и уточнением материалов для книги я занимался около десяти лет. Побывал в местах наиболее крупных сражений, работал в Центральном архиве Министерства обороны СССР. Неоценимую помощь оказали мне и бывшие воины 1-й и 3-й ударных армий — бойцы, сержанты, офицеры и генералы. От них получил множество писем с воспоминаниями, советами, предложениями и пожеланиями. За все это я им сердечно благодарен.

Глубокую признательность выражаю также генералу армии С. П. Васягину, генерал-полковнику Г. В. Средину, генерал-лейтенанту А. М. Шевченко, полковнику В. А. Воронову, которые любезно ознакомились со всеми или отдельными главами рукописи, высказали свои замечания и пожелания.

Глава первая. Самый долгий год

Легкий учебно-тренировочный самолет шел почти над самой землей. Погода была явно нелетной. Небо, сплошь закрытое хмурыми тучами, временами обрушивалось на землю снежной крупой, жесткой и холодной. Внизу мела поземка. Летчику приходилось тратить немало усилий, чтобы не сбиться с маршрута. Меня, однако, все это мало волновало. Из головы не выходил навязчивый вопрос: почему вдруг такой срочный вызов в Москву?

Без малого пять месяцев, с самого начала войны, я был на Южном и Юго-Западном фронтах. Сначала — начальником одного из отделов политуправления фронта, затем — заместителем начальника политотдела 6-й армии. И вдруг вот этот вызов…

На «уточке» — так пилот называл свою не очень-то приспособленную к дальним перелетам машину — добрался до Воронежа. Оттуда, уже на боевом самолете, до Москвы. С Центрального аэродрома связался по телефону с заместителем начальника управления кадров Главного политического управления (ГлавПУ) РККА Н. А. Романовым.

— Завтра все узнаете, Федор Яковлевич, — ответил он на мой вопрос о причине вызова, — а сейчас поезжайте в Военно-политическую академию, там переночуете. Встретимся утром. Возможно, армейский комиссар Мехлис примет вас часов в девять-десять.

Однако случилось так, что с утра начальник Главного политуправления выехал в Центральный Комитет партии, и обещанного мне Н. А. Романовым приема пришлось дожидаться весь день.

— Ничего не поделаешь, — поздоровавшись и поздравив меня с благополучным прибытием, сказал Николай Александрович. — Придется ждать. Прошу никуда не отлучаться. Кстати, расскажите, как там у вас на юге дела?

Я коротко охарактеризовал обстановку в полосе боевых действий 6-й армии, где в последние дни установилось относительное затишье.

— У вас там, говорите, сравнительно тихо? — задумчиво не то переспросил, не то повторил мое утверждение Романов. — Оно и понятно. Все, что возможно, гитлеровское командование сосредоточило сейчас здесь, под Москвой. Тяжело тут, очень тяжело.

Во время нашей беседы в кабинет Романова вошел худощавый, среднего роста дивизионный комиссар. Тепло поздоровавшись с Николаем Александровичем, он на мое приветствие кивнул головой.

— Прошу познакомиться, Константин Федорович, с заместителем начальника политотдела шестой армии полковым комиссаром Лисицыным, — сказал Романов.

Дивизионный комиссар теперь уже крепко пожал мне руку, назвал свою фамилию:

— Телегин.

«Так вот он какой, Телегин, член Военного совета Московского военного округа и Московской зоны обороны!» — подумал я, а вслух сказал:

— Очень рад познакомиться с вами, товарищ дивизионный комиссар.

Я много слышал о Константине Федоровиче Телегине как об одном из видных политработников Красной Армии, участнике гражданской войны, боев на озере Хасан и Карельском перешейке.

— Так вы с Юго-Западного, товарищ полковой комиссар? — обратился ко мне Телегин. — Там воюет немало моих друзей. Правда, кое-кого из них, к сожалению, уже нет в живых…

Константин Федорович присел к столу, как-то незаметно завладел беседой. Теперь разговор перешел на более близкую и, естественно, волнующую всех тему — о боевой обстановке под Москвой.

Телегин живо откликнулся на мое замечание о том, что в столице стало как-то уж очень тихо и малолюдно.

— Это только кажется, что тихо, — возразил он. — Москва живет и трудится для фронта. Верно, людей на улицах поубавилось. Но ведь так к должно быть — в городе осадное положение. И толпы на улицах совсем ни к чему. Меньше людей, больше порядка.

В те трудные для страны дни, когда я так неожиданно оказался в Москве, все советские люди находились под впечатлением доклада И. В. Сталина, произнесенного им на торжественном заседании в честь 24-й годовщины Октября, и его речи на Красной площади во время военного парада. Оба выступления Верховного Главнокомандующего широко обсуждались на промышленных предприятиях, в учреждениях и в войсках. Призывы партии, изложенные им от имени ЦК ВКП(б), были восприняты как боевая программа дальнейшей мобилизации сил советского народа на разгром врага, вселяли глубокую веру в неизбежность поражения немецко-фашистских захватчиков, в грядущую победу.