Случай на станции Кречетовка - Валерий Владимирович Рябых

Завершив экзаменацию по разделам книжной теории, Альберта направили в Инстербург — в штаб второй дивизии корпуса, собственно в родные места. Но там курсант задержался только два дня. Конечным пунктом службы установили гренадерский полк «Король Фридрих Великий» третьей пехотной бригады, размещенный в окрестностях Растенбурга. Даже если Арнольд не будет в итоге аттестован, то останется там, в качестве факен-юнкера, и через год повторит попытку стать офицером.

Разумеется, Альберт обрадовался, что ему выпала честь начать службу в прославленном линейном полку Пруссии. Гренадеры издавна считались элитой пехотных подразделений во всех странах мира, а немецкие, помимо славных традиций, соответственно отличались непревзойденной выучкой. Полк «Король Фридрих Великий» имел громкое и доблестное прошлое. С момента основания Георгом Вильгельмом Брандербургским в тысяча шестьсот двадцать шестом году, полк постоянно пребывал «на острие прусской шпаги». Королевские гренадеры смело сражались в Тридцатилетней войне, Второй Северной, Великой турецкой, в войне за Испанское наследство, в Великой Северной… Отличились в войнах за Польский престол, в двух Силезских, в Семилетней и Баварской, в Наполеоновских войнах, в Немецкой против Австро-Венгрии и, наконец, в Франко-Прусской. В конце прошлого века полком командовал Александр фон Линзинген, ставший генерал-полковником и последним главнокомандующим Бранденбургской марки и губернатором Берлина, генералу починялась Гвардия и войска между Одером и Эльбой. Но это будет потом, а пока, Альберту предстояло держать марку королевских гренадеров, а это не пустые слова. И еще одно, несказанно радовало, — оттуда до Гумбиннена по прямой семьдесят пять километров…

Два месяца: и в липкую жару, а потом в зачастившие ливни, — с упорством ломовой коняги, преодолевал Арнольд испытания, предназначенные правилами. Сначала побывал в шкуре рядового гренадера, через две недели условно стал командиром отделения, потом дали взвод. Жил курсант без поблажек, прошел с полной выкладкой: ночные караулы и часы строевой подготовкой, подъемы по тревоге и дежурство по кухне, — ловко справлялся с многочисленными армейскими обязанностями.

Альберт твердо знал, что главное требование к прусскому офицеру — быть честным по отношению к боевым товарищам и верным воинскому долгу. Тут личностный критерий — не служебная карьера, и уж никак не поиски собственных выгод, а неоспоримая готовность воевать непосредственно на поле боя, а коли надо, так отдать самою жизнь, причем грамотно и задорого. И потому, офицер обязан головой отвечает за поставленную задачу, успех которой в качестве подготовки подчиненных. Прусский офицер должен, должен, должен…

Командир роты гауптман Грабе и командир батальона оберст-лейтенант Майбах остались довольны кадетом-выпускником, да и Альберт ни разу не подвел начальников. Командир полка Альфред фон Дитерих, с легкой душой направил в округ необходимое представление. В конце июля восьмого года Альберту Арнольду присвоили звание пехотного лейтенанта. Без отсрочки, не позволив даже повстречаться с матерью, сразу назначали помощником командира роты и, соответственно, поручили первый взвод.

Лейтенант Арнольд выполнял командирский долг исключительно добросовестно, стремился достичь в работе показательных результатов. По сути, это называется «честным отношением к тому, за что получаешь деньги». И молодой офицер с самозабвением, невзирая на искусы молодости, посвятил себя каждодневной, как считают — рутинной, всесторонней подготовке для Vaterland храбрых и умелых солдат. Арнольд скрупулезно продумывал, как плодотворно использовать гренадеров в боях предстоящих войн, чтобы щадить жизни и достигать при этом нужного оперативного результата. А потому, не считал зазорным, гонять до седьмого пота по учебному полигону и себя, и солдат, а по приходу домой, до полуночи читал статьи по военному делу, выискивал нужные публикации в умных книгах и специальных журналах.

Но, не подумайте, что Альберт слыл неким анахоретом и подвижником, — да нет, офицер не чуждался и радостей жизни. Он увлекался спортом, случалось читал беллетристику, ходил на концертные программы, совершал дальние прогулки.

Вот тогда во время служебных поездок в Решель, улучив толику времени, не раз посетил Святую Липу. За счастье было послушать божественные звуки сорокаголосого органа или с легкой душой пройтись по прохладным аркадам круговой галереи, рассмотреть уже ставшие темнеть настенные фрески.

Изредка сослуживцы подшучивали над ним, заметив пристрастие товарища к таковой сентиментальной релаксации. Молодые коллеги в большинстве еще не женатые, проводили досуг в многочисленных кабачках или «полуподпольных» заведениях для холостяков или считающих себя таковыми. Конечно, и Альберт не был монахом, и не считал зазорным участвовать в веселых забавах приятелей.

Наверное, вовек он не употреблял так много хмельного «понартовского» пива, как в ту пору. Уважал, как каждый бравый гренадер, также и крепкий «Доппелькорн», в особенности марок «Доорнкаат» и «Фюрст Бисмарк».

Ну, а уж когда случалась братская «Душегрейка» (так местные называли славную попойку), то специально приготовляли огненный ликер «Bаrenfang» (Медвежья ловушка), иногда приносили сделанный дома «Яичный коньяк», любили также жесткий пунш. А если на пирушку приглашали женщин, то для них варили «Тюлень» (белое вино, сахар, лимонная цедра и корица). Ну, и в доску опьянев, соревновались, кто ловчее проглотит «Пиллкаллер». Пойло приготовлялось следующим образом: берется бутылка Доппелькорна, копченая ливерная колбаса с майораном и горчица средней остроты. В узкие стаканы наливают корн, сверху кладут кружок ливерной колбасы (без кожицы), на него ложечку горчицы. Прост… Следовало без помощи рук взять колбасу с горчицей на язык, тщательно разжевать, и смыть корном в желудок. Вот бывала потеха, когда неумехи роняли горчичный котях на бриджи…

Да и всевозможных Гретхен и Моник повидал молодец вдосталь. Девицы делились по категориям. Благовоспитанные и интеллигентные девушки предназначались для проведения культурного досуга: посещений театра, невинных романтических прогулок на окрестные озера, или со скуки для светского общения. Другая часть девушек, более раскованных и менее манерных, делалась «боевыми подругами» на попойках и ночных веселых гульбищах. Эти девицы были не прочь заняться и плотской любовью. Ну, а низший слой составляли откровенные шлюхи из борделей и доступной прислуги многочисленных кабаков…

Молодость — есть молодость… Вот и Альберт пил, гулял, как и другие, не беря в толк, как по-умному распорядиться недурственными деньгами, что получал за работу, о которой сызмальства мечтал и любил теперь без ложных прикрас.

* * *

Миновав цех ПТО, Роман Денисович неторопливой походкой приблизился к диспетчерской. Засучив еще непромятый рукав новой рубашки, посмотрел на циферблат «Кировских», часы показывали без четверти три. Ширяеву нравились глазастые рыжие цифры, где на месте девятки лихо крутилась секундная стрелка. Классная продукция, семь камней — подарок месткома к пятидесятилетию инженера. В тридцать пятом Госчасзаводу присвоили имя Кирова, «хронометр» выпустили три года спустя. Зачем припомнилась эта подробность, он и сам не знал, но уже занервничал, перед тем как взнуздать стального коня — Л-300 «Красный октябрь».

Дежурному диспетчеру Ширяев